СССР-2061. Том 9 - СССР 2061

Не скрою, очень приятно было видеть в этот момент, как погасли улыбки на лицах Трофима и Ростика, которые рассчитывали, что на суде достанется только нам, а они станут наслаждаться своим триумфом. Не тут-то было. Достанется и вам поделом.

— Итак, с учетом всех обстоятельств, — возвысил тон судья и мы, как по команде поднялись с места, — своим решением на правах данного мне советским народом высочайшего звания судьи, определяю, что бригада Радуга должна в полном объеме выполнить взятые на себя обязательства. В отношении трех названных выше советских граждан, со стороны которых имело место незаконное принуждение с нанесением потерпевшим физического повреждений и морального ущерба, — тут я удовлетворенно про себя усмехнулся, уверенный, что и Степан с Сашкой испытали то же праздничное чувство, — то постановляю, что они должны быть включены в состав бригады Радуга, чтобы вкладом личного труда помочь добиться ей тех показателей, к которым собирались ее привести в качестве подшефных. Не претендуя при этом на получение трудобаллов и знаков почета.

А вот это была катастрофа. Приговор оказался чудовищней самых черных наших предположений. Какой стыд, безвозмездно работать на этих панков! — так почему-то назвал их отец. Такого мы не могли предположить и в самых худших своих измышлениях. Никто из нас глаз не мог поднять, чтобы посмотреть на судью, хотя от нас первых ждали согласия с решением. Подавленные тяжестью приговора мы даже не сразу сообразили, что противная сторона довольна решением не больше нашего.

— Это произвол! Нас опять принуждают, — недовольно гудели свободные индивиды.

— Вы можете не согласиться с вынесенным мною решением, — обманчиво мягко заметил судья, — В случае если вас поддержат оппоненты, решение будет аннулировано. Однако напомню, что взятые обязательства может снять только координационный совет сети.

— Ну вот с ними и будем решать!

Сашка прямо-таки подпрыгнул на месте, почуяв, насколько удачно все поворачивается. Повернулся к нам, лихорадочно зашептал.

— Не хотят и нам не зачем соглашаться с таким позорным решением. Отклоняем и расходимся по домам.

— А почему они, собственно, не хотят соглашаться? — нахмурился Степан, — Добились ведь своего.

— Да какая нам разница…

— Э нет, Сашок, погоди. Треба помыслить. Может нам в таком случае лучше согласиться?

— Да ты что? — зашипел Сашка.

— А ведь верно, — подхватил я мысль Степана, — Приняв решение, мы станем членами их бригады и сможем прописаться в их кластере.

— Ну и на черта ж нам самим такое клеймо на себя ставить? Не понимаю я вас, ребята. Такая возможность!

— Вот именно, Саша. Возможность.

— Валерка, ты, кажется, понимаешь, что этот черт несет?

— Став членами их бригады, мы на полных правах сможем участвовать в собраниях, инициировать прием новых членов в бригаду, а поскольку обязательства могут снять только по единогласному решению всей бригады, то мы сможем не дать им этого сделать.

— Так, — одобрительно кивнул головою Степан. Я продолжал.

— Выполнить обязательства, которые они на себя от жадности взвалили не так просто. Понадобится больше людей, толковых, сознательных и работящих. Например, в качестве новых членов мы сможем предложить им наших ребят, больше того мы сможем сами инициировать их принятие и таким образом разбавить этот их индивидуалистский состав.

— Так, — новым кивком утвердил сказанное мной Степан.

— Выполнив обязательства, мы не получим трудобаллов или знака почета, но сможем расформировать их бригаду и снова собрать свою имени В.П.Коновалова, но уже с пропиской в их кластере, чтобы на полных основаниях участвовать в собраниях жильцов и брать новые обязательства уже по новому месту жительства.

— Так, — воинственно взмахнув кулаком, поставил большую твердую точку Степан, и, сверкая глазами, добавил, — Вот это и есть возможность взять на себя по-настоящему достойные обязательства и заняться как следует всеми тамошними свободными индивидами. Чуешь, Сашок? Чтобы школяры у них там не развлекались стрельбою по зомби.

— Да они закопают нас раньше.

— Пусть только попробуют!

— Бригада, — обняв нас за шею и расплывшись в довольной ухмылке, протянул Сашка.

— Товарищ судья, мы согласны!

— Все трое? — уточнил судья и, подтверждая согласие, я будто заметил промелькнувшую в его строгом взгляде искру хитроватую искорку. Но может и показалось, поскольку он уже обратился к оппонентам, — Что скажут заявители? Вы согласны с решением?

На этого судью они, очень надеялись. Интеллигентный человек, все поймет. И он действительно все понял правильно. Ведь он народный судья. Настоящий. Других у нас не бывает.

— Согласны, — понуро ответили свободные индивиды.

А как им не согласиться? Придется тогда признать неправоту, а это значит, что мы на полных основаниях явимся всей бригадой брать над ними шефство и будет им мат в два хода. Но мы и так своего добьемся, пусть не надеются, что они нас под свой стандарт переделают. Выстроим там у них город-сад. Может им и не нужно, детям их пригодится.

Ну и светлоглазую ту надо спасать. Пропадет она там. Я это именно так себе представляю…

Горбачев Олег

173: Экспонаты

Происходящее вокруг менялось с головокружительной быстротой. Мысли путались. Единственное желание – закрыть глаза, заткнуть уши, спрятаться под одеялом. Только бы быстрее все закончилось. Бежать, не выбирая дороги. Я бы так и сделал, но ватные ноги не слушаются, а может я просто забыл, как двигаться. Страшно по крупицам терять разум и понимать это. Пульсируя в висках, медленно продирается в голову первозданный ужас.

Человек ко всему привыкает. Скорей всего, можно привыкнуть и к сумасшествию. Ловлю себя на том, что безумная какофония вокруг замедляется, и я замечаю урывки отдельных картин и сцен. Языки пламени на стенах пещеры вспыхнули и исчезли, слизав массивную фигуру Толика Мягкова. По своду пещеры промелькнул силуэт огромного змея. Справа, сливаясь в пронзительный вой, заработал реактивный автомат, потолок пещеры расцвел огненной дорожкой разрывающихся снарядов. Скафандр впереди идущего Звягенцева разорвало, разметав кровавые ошметки. Брызги крови ударили в стекло шлема и тут же вскипели. Тыльной стороной перчатки пытаюсь стереть кровь, размазывая грязные разводы. Только теперь надрывно взревела тревожная сирена скафандра. Ничего не соображая, падаю на четвереньки и ползу, не разбирая дороги. Только бы убраться отсюда. Куда угодно, только не остаться здесь.

Левая рука, правое колено. Правая рука, левое колено. Такая правильная последовательность. Хватаюсь за эту мысль, как утопающий за спасательный круг. Проходит целая вечность, и я понимаю – оцепенение отпускает и разум возвращается.

Что произошло? Почему я бросил снаряжение и ползу прочь? Я не трус и не паникер. Слабонервные не работают в космосе. Я же сохранил самообладание там, на Европе, когда рванул реактор и после разгерметизации станции, пришлось делить один дыхательный патрон на восьмерых, пока не прибыли спасатели. Именно четкое соблюдение инструкции по выживанию позволило тогда сохранить команду. Почему же я как баран ползу, не зная куда? Я остановился. Сел и попытался трезво обдумать произошедшее.

Автоматическая строительная верфь наткнулась на полость в верхней толще марсианской коры. По протоколу безопасности она приостановила роботы и послала вызов контролеру. Наша группа прибыла в недостроенный купол исследовать найденную пещеру.

От раскладывания событий по полочкам пришло долгожданное успокоение, и даже индикаторы уровень адреналина и сердцебиения, на экране шлема вернулись в зеленый сектор. Что ж. Продолжу.

Мы спустились в этот злосчастный купол. Ничего необычного. Стандартный подповерхностный двухъярусник, почти полностью достроенный купол класса В. Генераторы работают, жизнеобеспечение запущено. Автоматические продовольственные фермы выращивают зелень. Даже по центральной улочке запущен водоем и высажены кустарники с деревьями. Людей, понятно, пока нет. Зачем бы нас тогда вызывали? В куполе шастают только строительные боты, выполняя свои программы. В четвёртый сектор зашли в скафандрах. Там, у дальней стены застыла громада строительной верфи. Кирилл и Лариса остались в недостроенном секторе. Я и ещё четверо наших, через шлюз верфи, вошли в пещеру. Поначалу всё было штатно, пока мы не добрались до радужной комнаты. Тут это и произошло…

Что случилось, вспомнить не получалось. Или не было слов описать произошедшее. Что же меня напугало? Мысль вертелась где-то рядом и ускальзывала каждый раз, когда казалось, что я вот-вот пойму что-то важное. Ещё в голове назойливой мухой засела липкое отвращение к самому себе. Почему я сбежал? Похожее чувство было после выпускного теста на самообладание. Там, в виртуальном симуляторе, нас помещали в неординарную, шокирующую ситуацию, на которую у студентов не могло быть готовой реакции. Поначалу каждый реагировал по-своему, в зависимости от характера. Кто-то впадал в неуправляемую ярость, кто-то бежал. Мой друг Денис, проявил небывалую гиперактивность, рождая массу идей и тут же пытаясь их проработать. Я, к моему сожалению, тогда впал в ступор. И вот сейчас похожая реакция. Я опять напуган и не знаю что делать. Как стыдно.