Милая, хорошая - Татьяна Тронина

Как уже упоминалось, Алена заранее объяснила себе, что Селетин мог быть здесь когда-то с экскурсией и запомнить случайно эту картинку, которая через некоторое время трансформировалась в сон. Объяснила себе, почему картинка снилась Селетину, – возможно, потому, что тема смерти преследует каждого человека, а у Селетина это выражалось именно таким образом…

Но Алене вдруг стало жутко – и вовсе не от скорбно-унылого пейзажа старинного кладбища. Ей стало жутко потому, что она смогла проникнуть в чужой сон. В чужую душу!

Проваливаясь в твердый снег, Сима свернула к ангелу с крестом. Склонилась к надписи, выполненной потускневшими золочеными буквами, и торжественно прочитала вслух:

– «Бенедикт Иванович Гардин, купец второй гильдии…» Алена, купец!

– В каком году умер? – крикнула Алена, пробираясь вслед за подругой.

Сима смахнула прилипший к камню снег.

– В тринадцатом! Алена, это потрясающе!

Алена наконец догнала ее, встала рядом.

Мраморный ангел печально и строго глядел в бесконечность слепыми глазами. Почти сто лет скорбел он из-за смерти Бенедикта Ивановича… Купцу Гардину очень повезло – в том смысле, что он умер в самый лучший для Российской империи год, так и не узнав обо всех тех потрясениях, которые обрушились на нее потом…

– Ладно, давай искать нашего Калясина…

Сима с Аленой, держась за руки, заковыляли по узкой дорожке вперед. Надгробия теснились близко друг к другу, наполовину засыпанные снегом, к тому же от времени надписи на камнях потускнели и стерлись – не сразу и разберешь, где кто…

– Здесь! – Алена отчистила от снега черную плиту. – Фимка-а…

– Он! – благоговейно прошептала Серафима. – Алена, мы нашли его!

«Калясин Павел Григорьевич, тысяча восемьсот девяносто седьмой, тысяча девятьсот двадцать первый… «Из искры возгорится пламя!»

Несколько минут они стояли молча.

– Алена…

– Что?

– Ты расскажешь Селетину? О том, что мы разгадали его сон?

– Н-не знаю… – пробормотала Алена. – Да, наверное, расскажу. Только я не понимаю…

– Чего ты не понимаешь? Слушай, а вдруг этот Калясин – его родственник? Какой-нибудь прадедушка?..

– Тогда бы он об этом сразу сказал! – возразила Алена. – Зачем ему скрывать, что Калясин был его предком? Калясин, Калясин… Послушай, может быть, дело вовсе не в Калясине?..

– А в ком? Или в чем?.. – завороженно спросила Сима. От легкого мороза она разрумянилась – в первый раз Алена видела ее такой красивой. Поистине, любовь творит чудеса…

– Рома был здесь, это точно, – сказала Алена. – Ориентиры совпали – и купец, и склеп рядом… и вся дорога до этого места! Но я не понимаю – почему… Этим захоронениям не меньше ста лет, почему Рома к ним привязался?.. Это же почти история!

– Ну и что? Очень интересно.

– Нет, что-то тут не так! – в отчаянии произнесла Алена. Медленно побрела по узкой тропинке, разглядывая соседние надгробия. – Ищи, Фимка…

– Что искать?

– Не знаю… Но все равно ищи!

Серафима со рвением принялась исследовать участок рядом, громко произнося фамилии тех, кто лежал здесь.

– Грибасова Мария, Грибасов Виктор… Антипенко Аглая, заслуженная учительница… И тут же, рядом – статский советник фон Лапке… Не то? А что тогда то?..

Алена приблизилась к склепу. С трудом прочитала на обелиске возле входа, что это семейное захоронение дворян Макаровых. Целый список имен… Похоже, дворяне не скрывали своего происхождения даже при советской власти – несколько имен относились к нынешним временам. Даже вон фотографии в маленьких круглых медальонах… Алена присела и смахнула снег, закрывавший обелиск снизу. И точно свет вспыхнул перед ее глазами, ослепив на миг.

– Сима… – прошептала Алена.

– Что? – крикнула подруга с любопытством. – Чего-нибудь обнаружила?

Алена смахнула остатки снега с ледяного камня, не чувствуя холода – словно пальцы онемели.

«Виктория Андреевна Селетина, урожденная Макарова…» Годы жизни… Виктория Селетина умерла в декабре позапрошлого года, и было ей… и было ей всего тридцать пять лет. С круглого маленького медальона (не больше ладони) на Алену смотрела, мило улыбаясь, молодая красивая женщина. Светлые волосы, небесно-голубые глаза…

Сима уже пыхтела рядом, тоже склонившись над обелиском.

– Селетина! Алена, это Селетина! И умерла чуть больше года назад! А, ну да, старик у входа сказал, что здесь только родственников подхоранивают… Фамилия твоего любовника, да?

Алену почему-то неприятно резануло это слово – «любовник».

– Да… – мрачно произнесла она.

– Его сестра? – сделала предположение Сима.

– Нет, его жена, – все так же мрачно произнесла Алена, которой вдруг и всё стало ясно.

– Почему ты так думаешь? – потрясенно спросила подруга.

– Потому что отчество у Романа – Аркадьевич. И вообще, зачем ему скрывать, что у него была сестра?.. А возраст? Возраст самый подходящий для его жены!

Серафима некоторое время изумленно разглядывала надписи на обелиске.

– Аленушка, я все равно ничего не понимаю… Тогда при чем тут революционер Калясин? И купец второй гильдии?..

– Все очень просто… Селетин не мог описать могилу своей жены, он описал те, которые были рядом!

– А зачем он вообще тебе все это описывал? – снова возмутилась Сима. – Извращенец какой-то твой Селетин!

Алена потерла виски ледяными пальцами.

– Я не знаю… В первый раз он все подробно описал – как свой сон. Видимо, ему очень хотелось поделиться, но он описал все это как некую выдуманную картинку. Второй раз я сама его стала расспрашивать – когда… когда мы были уже близки. Он очень неохотно отвечал, уже без подробностей. Словно жалел, что тогда проговорился…

– Конечно, жалел! Ты же для него стала не чужой.

– Вот именно! – возразила Алена с нарастающей тоской. – Он, наоборот, должен был мне во всем признаться – что был женат, что жена его умерла…

– Может, она не жена, – упрямо буркнула Серафима. – Другая какая родственница… Двоюродная сестра! И потому отчества разные…

– Жена! – повторила Алена и зажмурилась на миг, не в силах смотреть на ослепительно белый снег, лежавший вокруг. – Ладно, пошли отсюда.

– Пошли, – сказала Сима, послушно шагая за Аленой.

Они возвращались молча, но было видно, что Симу мучает любопытство. Сели в машину, поехали обратно. Алену бил озноб.

– Ты замерзла, – сказала Сима. – Вон кафе у дороги – посидим там, погреемся. Выпьем горячего чаю…

– Ладно, – с трудом произнесла Алена. Она все еще не могла прийти в себя. Виктория Селетина, ангел с голубыми глазами и невинной улыбкой…