Стихотворения - Лев Кобылинский

XIV.

В них магия волнует ожиданья,алхимия, наука вечных звезд,и тайны сновиденья и гаданья,все знаки — пентаграмма, круг и крест —ночной порой, среди безмолвной глушипленяют их восторженные души!

XV.

Их некий глас зовет необычайный:«Срок завершен, уже недолго ждать;ваш новый брат и ваш водитель тайныйсвою сзывает солнечную рать!»И тихий плач от стен Иерусалимаим слышится; душа огнем палима.

XVI.

Там, где померкло солнечное око,встает пред ними пламенный Сосуд,и вздохи ветра, вея от Востока,им зовы братьев гибнущих несут.Пусть меркнет день; коль подвиг их угодензасветит им с Востока гроб Господен.

Песнь вторая

Virgo virginum praeclara,

praeter omnes Deo cara,

dominatrix coelitum,

fac nos pie te cantare,

praedicare et amare

audi vota supplicum!

I.

Так долгий срок два рыцаря блуждали,свершая строго рыцарский обет,но пробил час, и вот из темной далистал близиться к ним замка силуэт,как сон родной, как спутник их всегдашний:высокий шпиц, стена, зубцы и башни.

II.

Вечерний луч, спеша взбежать все выше,чуть золотит остроконечный шпиц,где расплескались голуби на крыше;склоняются они пред замком ниц,трепещут, оба полные волненья.предчувствуя обетов исполненье.

III.

Но замок пуст, не видно в нем ни тени,не донесется ни единый звук,и, дружно взявшись за руки, в смятеньяего обходят братья трижды вкруг.Они зовут — никто не отвечает,двух рыцарей никто не примечает.

IV.

Задумавшись стоят они немые,недобрую на всем провидя власть,и вдруг безумно именем Марииодин решился замок тот заклясть,он кличет трижды, трижды эхо вторит,и вновь безмолвье… Кто теперь отворит?

V.

Вот с грохотом опущен мост подъемный,вот растворились главные врата,вперед… пред ними вырос вал огромный,вперед… аллея темная пуста,но полно все незримыми врагами,и каменный олень грозит рогами.

VI.

Они идут; о каменные плитызвучат мечи; безмолвствуют уста;идут, сердца и руки братски слиты,о меч рука бесстрашно оперта;пришли и ждут у черной двери обавысокой тайны, словно тайны гроба.

VII.

Вдруг девушка потупленная кротковыходит к ним из черной двери той,и грустный взор и строгая походкаим кажется знакомой и святой,весь этот облик детский и воздушный,как бы крылам невидимым послушный.

VIII.

Она стоит, как бы в ограде Рая,как лилия Архангела стройна,и, каждое движенье умеряя,в ней разлита святая тишина,как в Розе неба, чье благоуханьене осквернит греховное дыханье!

IX.

Она глядит, но взор ее не видитвещей, смешно теснящихся вокруг,ведь каждый вздох и взгляд ее обидит,запечатлен на всем у ней испуг,—цветок, возросший в сумраке упорном,в лучах, окном просеянных узорным.

X.

Она идет, и шаг слегка неверныйскользит, как лет трепещущих тенейв обители, где вечен плач безмерный,достигнувших последних ступенейи чающих, да грянет гром небесныйи им дарует облик бестелесный.

XI.

Она предстала строгою весталкой,целящей чистотою грех и боль,той нищенкой босой, малюткой жалкой,чьи ноги лобызал, молясь, король,садов небесных трепетною ланью,неведомой телесному желанью!

XII.

Им чудится, во мраке церкви старойнисходит к ним виденье… В этот мигпредстала им она святою Кларойили одной из мучениц святых,иль над ручьем поникшей Женевьевой,или… Мариек, Пречистой Девой!

XIII.

Они молчат, но, одолев молчанье,спешат промолвить рыцарский привет,то — светлое, благое предвещанье,то — братьям свыше посланный совет!Она покров пред тайною да снимет,она обет их рыцарский да примет.

XIV.

Она в ответ: «Вас, рыцари и братья,я в этом замке жду уже давно,вот, на груди железное распятье.ему связать нас клятвою дано,мы были вместе прежде, цепь замкнулась,мы вместе вновь»… И тихо улыбнулась.

XV

Замолкнула… У них дрожат колени,они спешат без слов склониться ниц,Ждут чрез нее божественных велений;сердца полны покорством без границ,и три души в единое мгновеньевдруг сплавлены, единой цепи звенья.

XVI.

И клятва их любви необычайна,над ней не властна древняя змея,над нею веет девственная тайна,тому порукой — звездные края.Обряд свершен, и оба чуть живые«Скажи нам имя!» — шепчут… «Я Мария».

XVII.

И в тот же миг удар меча незримыйих повергает наземь, светлый звоних души гонит ввысь; как серафимы,они парят, покуда мертвый сон,как грубый саван, тело облекает;все выше, выше вихрь их увлекает.

XVIII.

На высотах, в лазури беспечальнойвдруг предстает их трепетным очамСосуд прозрачный, светлый и хрустальный;и мнится им, тысячелетья тамвоздет горе, он без опоры прочнойстоит, исполнен влаги непорочной.

XIX.

И две руки с безгрешной белизною,не возмутив покоя струй святых,слились в одно с прозрачною волною,и вдруг сосуд распался пылью в миг,но формою навек запечатленнойхранима влага чистой и нетленной.

XX.

И новое виденье посылаетим вещий сон, — гремит, как гром, труба,их пламя вкруг объемлет, все пылает,меч и копье — два огненных столба;свистя, их лижет пламя, страшно близкощита сверканье, солнечного диска.

XXI.

Пылает все, вокруг лишь море света,и мириады огненных очей,вращаясь, жгут, не ведая запрета,как тучи стрел, разят снопы лучей;и внятен зов: «Здесь те, чье сердце смело,чей дух смиренен, непорочно тело».

XXII.

Но души их, пронзенные лучами,твердят бесстрашно вещие слова,единый крест сложив двумя мечами,и клятва их великая жива,—их жег огонь, омыли кровь и слезы,и близится уже виденье Розы.

XXIII.

Вот заревом лазури и сапфираодет Восток, все ближе свет, и вотони в слезах лобзают Сердце мира,где каждый луч играет и поет,бесплотных Сил им внятно величанье,Креста и Розы тайное венчанье!

XXIV.

Как пчелы роем, души их влекомыжужжанием небесных мириад,на них взирает в Розе лик знакомый,торжественный их вопрошает взглядужаснее трубы, нежнее скрипки:«Чье сердце Наши выдержат улыбки?»

XXV.

Они, паря, крестом простерли длани,потупили смятенные чела,и Роза роз, желанье всех желаний,чистейшая в их сердце возросла.Прияли души в пламени крещенье,свершен обряд высокий посвященья.

XXVI.

И некий муж торжественно и строговдруг предстает, даруя им покой,великий Страж небесного порога,как мертвецам, заботливой рукойсмыкает им пылающие вежды,вернув их душам прежние одежды.

XXVII.