Улыбнись мне, Артур Эдинброг - Антонина Крейн

Турнир начался ровно в девять утра.

Мой взгляд и так был прикован к судейской трибуне, а уж когда главный экзаменатор поднялся, чтобы торжественно открыть испытания, я даже моргать перестала.

Надо сказать, что испытания в Форване традиционно оценивали так называемые Безликие — эдакие лавкрафтовские существа, похожие то ли на медуз, то ли на кальмаров с белыми глазами.

Безликие были изначальными, исконными обитателями мира Гало. Они жили на дне океанов, а когда случился злокозненный апокалипсис, вылезли оттуда, пышущие недоумением. Галиан-цы, уже перебившие великих магов и решившие, что эти монстры, в свою очередь, уничтожат их самих, собрались поднять белый флаг.

Но вдруг Безликие прогудели:

— Планета умирает. Помочь? — немало тем самым всех удивив.

После чего диковинные желейные богатыри помогли укрепить пригодную для жизни атмосферу на территории оставшихся стран. Они не стали возвращаться в океан — он уже тихо угасал, и вместо этого поселились в перламутровых лесах Га-Кчи-Бойо, где дождь идёт 363 дня в году, а деревья растут прямо из воды. Безликие время от времени являлись к людям с проверками: как там, новых диверсий против планеты не будет? И в конечном счёте это вылилось в то, что пятеро Безликих подвизались на роли экзаменаторов в Форване.

Конечно, наравне с ними студентов оценивали и преподаватели, но слово Безликих было важно. Они смотрели на происходящее по-особенному. С точки зрения выживания планеты, что было более чем уместно в Эпоху Заката.

Особенно сейчас, когда где-то там, в столице, всё меньше песка оставалось в верхней половинке песочных Часов Судного Дня.

— Дорогие студенты Форвана, — балансируя на тонких белых конечностях, булькал главный монстр с помощью ротовой щели, расположенной прямо под глазами. — Сегодня мы оценим ваше владение боевой магией. Мы будем смотреть на разнообразие и виртуозность приёмов атаки и защиты, взаимодействие мага и фамильяра, обоснованность тех или иных шагов… И, конечно, на победу. Если вы захотите сдаться — прикажите фа-мильяру выйти за пределы поля, подняв верхние конечности или жвалы. Спасибо.

И Безликий с облегчением ухнул обратно в бассейн, в котором сидел, а на арену выступила первая пара противников.

Колдунья с фамильяром-гончей и колдун с питоном. Помощник арбитра нацепил на них синие повязки Сопряжения: благодаря им связь усиливалась, и хозяин чувствовал боль своего спутника, как свою. Это была необходимая мера, так как случалось, что «зелёные» пятикурсники, ещё не привыкшие к фамильярам, увлекались, забывали о них, и те гибли прямо на экзамене.

Признаться, сражение поразило меня своей скоростью. Я и понять ничего не успела: череда ярких вспышек, грохот молний, разбегающихся по куполу, и вот уже колдун лежит в пыли, завывая, свернувшись в комочек, а гончая его противницы замерла, заглотив питонову голову целиком. Хм, казалось бы, должно быть наоборот.

Аплодисменты, следующая пара.

И вновь безумный темп — минута на всё про всё. Волк-людоед сжал фамильяра-коалу в зубах, как игрушку, а на арену закапала ярко-алая кровь. Прибежали из лазарета.

Третий бой: фамильяр-голубь сразу же выпархивает в аут, и, поскольку с верхними конечностями у него туго, бесславно плюхается на спину, задрав лапки. Проигрыш засчитан, орёл противника издевательски клекочет, зато все невредимы.

Уверенность стремительно покидала меня. К седьмому бою я обнаружила, что сижу, намертво вцепившись в запястье Артура.

— Всё будет хорошо, — уверенно сказал Эдин-брог.

Потом он внимательно посмотрел на мои бледные пальцы, стиснувшие его запястье, и начал их методично отцеплять. Что-то внутри меня глухо стукнуло от обиды, но… Артур просто переложил мою ладонь в свою. Он крепко сплёл наши пальцы и успокаивающе пожал их.

Мне вдруг резко похорошело.

А внизу между тем клубком катались сцепившиеся в яростной схватке песец и выдра. Их хозяева, успокоенные примерным равенством животных, осыпали друг друга расширенным арсеналом проклятий, очевидно красуясь перед публикой. Поражая «разнообразием и виртуозностью», как завещали судьи.

Вдруг на арену выбежал кустобровый белокурый гном — в нём я с удивлением узнала лютниста с вечеринки Бориса — и бахнул в гонг. Это означало, что бой длился достаточно долго для того, чтобы соперники заслужили право сделать перерыв, выпить воды и слегка выдохнуть.

Публика зааплодировала: продержаться до перерыва — это неплохо! Но студенты были расстроены. Ещё бы: куда проще отмучиться сразу и уйти на полноценный отдых. А перерыв, в каком-то смысле, лишь продлевает твои мучения.

Через пару минут пара вернулась на арену, бой возобновился и… Кончился почти сразу победой колдуньи с выдрой: её питомец цапнул песца за причинное место — маг-человек тотчас скрутился загогулиной, рухнул и выругался так грязно, что по всему стадиону зафонили цензур-чары.

— Хозяйка явно подсказала фамильяру этот ход. Сами по себе выдры так не действуют, — оценивающе цокнул языком Артур.

После этого боя мы покинули зрительские трибуны и пошли к стартовым воротам. Там нас досмотрели: на арену нельзя было брать никакие артефакты.

— Готова? — спросил Эдинброг, глядя на меня исподлобья и проверяя, насколько хорошо затянуты ремни с охранными рунами на моих плечах.

Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть.

Когда мы вышли на мелкий песочек площадочки для убийств, меня начало так же мелко потряхивать. Зрители захлопали в ладоши, экзаменаторы захлопали щупальцами по воде, и в ореоле яркого полуденного солнца из противоположных ворот появился нимфин Каприз верхом на своей гигантской пуме.

И прямо так, на ней, поехал вперёд, как какой-то пустынный царёк.

Безликий махнул присоской, и бой начался.

НЕОЖИДАННОЕ

ПРЕДЛОЖЕНИЕ

26

Первым делом нимфин Каприз набросил на себя заклятие ускорения: они с пумой полыхнули прозрачно-оранжевым светом и двойным факелом рванули к нам. Животное отталкивалось от песка мощными прыжками.

Артур с низкой подачи бросил им навстречу огромный щит-полусферу — размером чуть ли не со всю арену. Я успела разглядеть усмешку превосходства на губах Каприза: мол, как же этот выскочка меня боится, что создаёт такие исполинские щиты…

Сфера раскрылась по диагонали непрозрачным лиловым стеклом. Пума легко взбежала по её покатому шипящему боку, пробежала всю немалую длину щита, а затем спрыгнула аккурат за спиной Эдинброга.

Нимфин, издав ликующий возглас, наколдовал копьё и метнул его в Артура. Тот развернулся на пятках и щелчком пальцев обрушил свою защиту, которая осыпалась таким кристально-осколочным ливнем, что копьё мгновенно пригвоздило к земле. Сам Эдинброг выставил против своего же смертельного дождя уже новую сферу, поменьше.

Когда всё отгремело, нимфин сотворил огненный шар и бросил в пуму — она, изогнувшись изящным полумесяцем, отразила его в Артура, да ещё и разбив шар на дюжину более мелких — техника каскада, ага, это