Частный детектив. Выпуск 12 - Игнасио Акунья

Я рассмеялся. Вот оно что! Конечно, поначалу я подумал, что это, вероятно, коротышка, но ведь могло быть и не так. Что он, единственный карлик в городе? И видел-то я его в темноте да еще издалека, так что как следует не разглядел. Я еще раз посмотрел на труп. Да, без сомнения, это тот самый карлик.

— Хорошо, — произнес я наконец. — С этим ясно. Он пытался убить меня, а я убил его. А на кого вы повесите убийство Вертьентеса? Тоже на меня?

Гастон сделал какой-то жест, и взглянув на Гонсалеса, заговорил:

— Как вы только что сами заметили, отбросив всякий сарказм, дело ясное. Это произошло примерно так: Вертьентес договорился с карликом, что тот убьет Сусанну, а сам на это время подготовил себе алиби, уехав в Мексику. Однако по стечению обстоятельств в тот самый день вы пришли к Сусанне за письмами сенатора по просьбе его дочери и наткнулись на ее труп. Карлик, которому ничего не оставалось, кроме как спрятаться, оглушил вас ударом по голове и позвонил нам, чтобы мы, обнаружив вас в доме, где произошло преступление, обвинили вас в убийстве. Затем карлик скрылся, но оставил какие-то следы, по которым вам удалось его обнаружить. Вот тогда между вами и началась борьба за добычу. Возможно, карлик, нарушив приказы Вертьентеса, появился у него, и вы его выследили. Чтобы связать по рукам и ногам Вертьентеса, вы стали собирать улики против карлика. И позвонили Вертьентесу с предложением объединиться против него. Карлик, в свою очередь, обо всем догадался и всадил в Вертьентеса пол-обоймы… А быть может, узнав тайну Вертьентеса, вы позвонили ему и начали Шантажировать. Конечно, вы допускали ошибки… ну да ладно, своим признанием вы только облегчите свое положение. — Гастон закрыл лицо карлика простыней и сухо произнес — Идемте!

— Великолепнейшая теория! — даже не пошевельнувшись, сказал я. — Только в ней существует один весьма спорный пунктик — я не убивал карлика. Я даже не знаю, от чего он умер.

Гастон сунул руку в карман и извлек оттуда какой-то предмет.

— Вам это о чем-нибудь говорит?

Я взял предмет — им оказался болт… или скорее то, что от него осталось. Он весь был сточен. Не нужно было быть экспертом, чтобы убедиться в этом с первого взгляда.

— Что это? — спросил я безразлично.

— Болт, — ответил Гастон. — Только не уверяйте, будто не знаете, что такое болт, хорошо? — в его голосе звучала насмешка.

— Этот болт от тормоза машины, которой управлял карлик, — уточнил Гонсалес. — Может, это освежит вашу память. Карлик готовил вам ловушку, но она не сработала. Вы с лихвой возвратили ему подарок, и вот результат, — он ткнул пальцем в сторону стола. — Наверное, вы более живучи.

Теперь мне стало понятно происхождение грязи на неподвижном лице карлика: его проволокло по земле во время подстроенной автокатастрофы.

— Идемте, — произнес Гастон.

Я не стал возражать. Мысли проносились в моей голове с невероятной скоростью. Все оборачивалось против меня. Полицейским был нужен козел отпущения, и я подвернулся под руку. Закурив сигару, я пошел первым. Сделав несколько шагов, я остановился: нужно было подумать.

— Как звали этого карлика? — спросил я, прикидывая тем временем возможность выскочить на улицу.

— Цезарь Бламбино, — ответил Гастон. — Еще его называли Циркачом, не знаю, то ли за его рост, то ли потому, что он работал в цирке. Кроме того, он занимался продажей билетов.

В моем мозгу молниеносно вспыхнули слова записки Вертьентеса: «Билеты, Арес». И я спросил, не был ли карлик билетером.

— Зачем вы все ему объясняете, лейтенант? — вмешался Гонсалес. — Он знает обо всем не хуже нас.

— Не важно, — откликнулся Гастон. — Теперь сеньор Арес в курсе того, что нам все известно и он не будет пытаться отвертеться.

Их голоса четко доносились до меня, пока я отчаянно просчитывал возможности побега. Целесообразнее решиться на это в дверях. Возможно, больше мне не представится такого случая, так что надо рискнуть. Когда мы оказались на пороге, то столкнулись со служителями морга; они несли носилки, на которых подобно мумии покоился какой-то субъект. Я протиснулся в образовавшуюся щель, и Гастон с Гонсалесом на какие-то доли секунды оказались отгорожены от меня носилками. Не теряя времени, я изо всей силы толкнул носилки прямо на них. Полицейских отбросило назад. Сделав отчаянный рывок, я кинулся бежать. Преодолев огромный коридор, выскочил на кладбище и зигзагами помчался между могилами и склепами. Дождь заметно ослабевал. Сзади в ночной тьме слышались громкие проклятия Гастона, он разразился ругательствами. Поскользнувшись на мокрой земле, я упал и ударился лицом и правым ухом обо что-то твердое. Из глаз посыпались искры. Последним, что я помнил прежде чем погрузиться во тьму, было приятное ощущение холодной воды, стекавшей по моему лицу.

Часть 3

Объяснение загадки

25.Арес размышляет…

Все вокруг было молчаливо и неподвижно; в ночной тишине тускло вырисовывались нечеткие очертания могил и склепов. Голова раскалывалась от боли. Я сделал глубокий вдох, чтобы хоть как-то снять боль, и попытался подняться, опираясь рукой о грязную мокрую землю. Дождь уже прекратился, но пасмурное небо предвещало новый ливень.

Прислонившись к холодному склепу, возвышавшемуся в темноте, я посмотрел на циферблат часов. Было около пяти утра. Наблюдая за стремительно бегущей секундной стрелкой, я подумал: «Суета сует…» Я ничего не мог разглядеть в темноте; лишь резкий порывистый ветер пронизывал меня до костей, никакие посторонние звуки не нарушали мертвой тишины кладбища.

Я медленно двинулся вперед. Пройдя несколько метров, наткнулся на фонтанчик с водой. Просто благодать! Я смыл с лица подтеки грязи, и тут же по ассоциации мне вспомнилась изуродованная физиономия карлика. Я вздохнул. Ведь и я мог закончить свое существование таким же образом, превратившись в неподвижную окровавленную груду.

Прежде чем выйти через калитку на улицу, я скинул мятый и грязный дождевик. Он мог привлечь чье-нибудь внимание, а мне снова, с горечью отметил я, следует оставаться незамеченным.

Боль в голове, похоже, прошла, пытка закончилась. Я добрался до какой-то второразрядной гостиницы. Сквозь закрытое окно вонючего номера я задумчиво разглядывал предрассветное серое небо, которое постепенно начинало голубеть.

Рухнув на кровать, закурил сигару и включил радио. Раздался треск, сквозь который я наконец услышал голос диктора, рассказывающего про мои подвиги. Я снова стал знаменитостью, попав в первый блок утренних сообщений. Сделав глубокую затяжку, я в отупении наблюдал за клубами дыма, плавающими по комнате.

Погрузившись в размышления, попытался связать воедино все происшедшее со мною за последнее время. Необходимо разгадать эту гнусную загадку! И я пришел к следующим выводам:

Первое. У Сусанны хотели выкрасть какую-то вещь, спрятанную в овальной шкатулке вместе с письмами и драгоценностями. Поэтому ее и убили. Что же это за вещь?

Второе. В комнате Сусанны все указывало на то, что ее убил человек, находящийся с ней в близких, если не сказать интимных отношениях. Должно быть, один из ее любовников. Кто он?

Третье. Все ее любовники, за исключением одного, не знали истинной стоимости этой вещи, равно как и не знали о месте, где она была спрятана.

Четвертое. Судя по всему Лу-Ми с Батлером присутствовали при том, как Сусанна получила какое-то известие. Какое? Может, она узнала, что эта вещь имеет огромную ценность?

Пятое. Вертьентес прежде чем умереть оставил записку: «Билеты, Арес!» Какие билеты? А может, имеются в виду деньги? Но это невозможно, потому, что согласно словам Лу-Ми, «вещь» Сусанны нельзя было сразу использовать, поскольку Лу-Ми или Батлер в любой момент могли донести на Сусанну обществу.

Шестое. Карлик, убийца Вертьентеса, был продавцом билетов.

И тут, совершенно неожиданно, в моем мозгу вспыхнула мысль: Верьентес перед поездкой в Мексику подарил Сусанне выигрышный лотерейный билет. Для убийцы он был дороже пресловутой Урны. У кого его приобрел Вертьентес? Разумеется, у карлика. А тот после убийства Сусанны понял, что причиной ее гибели является именно этот билет, ведь газеты ни разу ни о каком лотерейном билете не упоминали. Вертьентес покупал билет в присутствии еще одного человека, вот его-то и следует подозревать в совершении преступления. Карлик пришел к какому-то соглашению с этим человеком, и они решили устранить свидетеля покупки этого билета. Вот тебе, Арес, и причина убийства Вертьентеса и заодно меня.

«Все это, конечно, хорошо, Арес, — подумал я, — но кто же в таком случае этот неведомый компаньон карлика? Батлер? Нет. Батлеру не нужен был билет, да он и не знал о его существовании. Кроме того, зачем ему тогда понадобился Синкенья? Тот вроде бы тоже не знал о билете. А предположить, что он был любовником Сусанны — абсурд. Нет, это не Синкенья. Сенатор? Это вообще невероятно; его алиби полностью подтверждено Рамералем. А сам Рамераль? Да он и мухи не обидит. Кроме того, что значит для такого богача какой-то лотерейный билет. Ради него идти на убийство?.. Нет. С другой стороны, можно допустить, что после своего ухода Рамераль вновь вернулся. Чем тогда объяснить, что Сусанна была раздета? Может, Сото Падуа? Зачем? Тот тоже баснословно богат… Кто ж остается? Ну, давай же, Арес, думай! Если Сусанна была с Вертьентесом, где в это время находился другой любовник? Куртизанка такого класса не станет принимать одновременно двоих. Да, но… а если второй появился в доме до их прихода, что тогда? Шофер? Макейра? А вдруг? Он весьма привлекательный, наверняка пользуется успехом у женщин… О, Макейра? Есть в тебе что-то такое, что трудно определить, что-то поистине присущее настоящему мужчине.