Клятва (СИ) - Костылева Мария

— Вот, собственно, и всё, — неловко заключил Герек.

— В смысле — всё? — не поняла Элья.

— Ну, раз сказал — надо было и ответ держать. В смысле, жениться. Он был при мундире, свидетелей имелось достаточно, и даже если бы он захотел пойти на попятный, ему бы попросту начальство не позволило… Но Саррет, разумеется, даже не заикнулся о подобном. Вот так оно и получилось.

— Но он же не просто так это сказал!

— Просто так. Я же говорю, на него иногда находит. Странное.

— Хочешь сказать, если бы не нашло, он бы и не женился на Клессе?

— Думаю, нет.

«Он бы вообще ни на ком не женился, — пронеслось в голове у Герека. — Ему хватило истории на восьмом курсе».

Что до Клессы, то на вопрос Герека, почему Саррет её выбрал, тот пожал плечами и ответил: «Она идеальная».

Вот и всё. Сухая констатация факта. Ему просто подвернулся самый лучший вариант жены из всех возможных, грех было отказываться. К тому же если учесть его давнее желание получить фамилию — ведь для этого, прежде всего, нужна семья.

— А мне тогда на Ярмарке показалось… впрочем, ладно. Может, ты и прав…

Элья рассеянным движением разгладила платье, всё в пятнах от воды.

Герек подумал, что до сегодняшнего дня он не замечал за ней подобных жестов. Раньше она меньше как-то двигалась — словно была заводной куклой с определённой последовательностью движений. Сегодняшний день вообще привнёс в Элью что-то новое. А может, наоборот, старое…

— Можно тебя попросить вылить воду? — Элья кивком указала на таз с обмылками.

Герек кивнул и, подняв таз, понёс его к специальному жёлобу в углу кухни.

— А я думала, ты воспользуешься магией… — проговорила Элья, когда таз опустел. — Нальёшь чистую? Сполоснуть надо… Ну вот, и опять всё руками.

— Не сравнивай магическую силу с молотком, — буркнул Герек, поставив тазик с водой перед девушкой. — Это не инструмент, это состояние души, к которому каждый раз надо приходить заново.

— А что мне делать, если я хочу чудес? — всплеснула руками Элья.

И снова бесполезный жест… Экспрессивный, очень женский. Всё-таки какими живыми, какими подвижными стали её руки… очень любопытно.

Герек задумчиво наклонил голову. Чудес ей хочется…

— Каких чудес? — уточнил он. — Чего бы тебе сейчас хотелось? Конкретно?

Закатила глаза, слегка поджала губы…

Раньше, раздумывая над ответом, она просто хмурилась.

— Не знаю, — наконец, сказала Элья и вернулась к тарелкам. — Наколдуй, например, букет цветов!

Герек рассмеялся. «Наколдуй»! Все люди, которым в детстве читали сказки, имеют о магии несколько однобокое представление. Лишь немногие — те, которые имели дело с накопителями — смутно представляют её настоящую мощь; Герек раньше боялся всех этих штук, таких, как памятники Древних Архитекторов — и сейчас бы, наверное, тоже испугался, хоть и давно их не видел. Он знал теперь так много — и всё же так мало…

Магическое искусство — очень глубокий колодец. Так говорил своему ученику Карсаг. Если нырнёшь — можешь никогда и не выплыть. Но это вовсе не значит, что ты достигнешь дна. Очень, очень много времени требуется лишь на то, чтобы коснуться воды. И ещё больше — чтобы зачерпнуть её чашечкой ладони. Герек потом и сам это узнал, в семидесятый, в сотый раз поднимаясь с жёсткой, утоптанной до твёрдости камня земли тренировочной поляны. Для того, чтобы начать учиться колдовать, нужно всего лишь одолеть в поединке любого из воинов Харру-але. Это будет означать, что ты готов к тому, чтобы соприкоснуться со стихией. Герек был готов через четыре месяца ежедневных тренировок. Контроль тела и духа — вот о чём постоянно нужно думать, когда собираешься нарушить границы миров. Каждый свой шаг необходимо планировать заранее, особенно поначалу. Каждый раз надо суметь отрешиться от всего, чтобы почувствовать тонкую ткань мироздания, прощупать её сознанием, отыскать на слух нужную дверь…

И ещё, конечно, необходимо помнить главные магические законы. В том числе закон, который отец для краткости называл «балансами», и который Герек понял только в трактовке Лесного Клана: за всё нужно платить. За тепло — холодом, именно поэтому, когда разжигаешь огонь с помощью магии, так противно немеют пальцы. За быстрый рост лекарственной ромашки — смертью какого-нибудь сорняка. За исцеление человека — слабостью или болью, своей или чужой; в Татарэте врачи должны были всегда платить сами, в Лесном Клане же иногда использовали преступников, это был один из видов наказания.

А за появление всегда нужно платить исчезновением.

Но сегодня Гереку очень уж хотелось порадовать Элью, такую непривычную, странную, взволнованную, надломленную, живую. Может быть, потому, что сегодня он особенно остро ощущал свою вину перед ней. Ощущал, что она будет подвергаться постоянной опасности — из-за него… И совершенно же невозможно представить, что уже через четыре дня она уйдёт отсюда. Кто будет так же быстро и аккуратно составлять посуду в буфет? Кто будет вытирать руки этим тоненьким полотенцем? А эти её упрёки… Сегодня она ни разу не разозлилась на него — только попеняла за то, что исчез, когда они были в городе, и то скорее для порядка, не всерьёз. Но когда она последует за своей клятвой, снова придут тишина и пустота. И одиночество. И всё, что приходит вместе с ним. Только сегодня Герек об этом задумался — и потому именно сегодня ему так хотелось её удержать…

Да, надо было давно начать дарить ей цветы. Сейчас уже поздно, конечно. Тем более, по заказу. Но всё же…

Отринув мысль о собственных ящиках с лекарственной ромашкой и календулой, Герек всерьёз подумывал ограбить какую-нибудь цветочницу; необязательно было в деталях представлять букет, и тем более, человека, главное — желание и импульс. Но всё-таки какое-то понятие о том, что именно дарить, надо иметь…

И тут Герек вдруг вспомнил, что видел мельком в одном из тангрольских садов раскидистый куст белых пионов.

Точно. То, что надо.

«Твоя уверенность — это залог того, что всё получится», — снова пронеслись в его мозгу наставления Карсага.

Но Герек нервничал, и, возможно, именно поэтому букета у него не получилось.

Собственно, вообще получилось совсем не то, на что он рассчитывал. И как это, скажите на милость, можно поставить в кувшин, без стебля-то?..

Элья зачарованно протянула руку и погладила белые лепестки. Головка махрового пиона лежала в ладони мага, как маленькое облако.

— Как ты угадал? — прошептала она.

И когда облачко перекочевало к ней, Герек понял, что действительно угадал. Этой руке не хватало именно белого пиона. Они были созданы друг для друга — маленькая белая ладонь и эти тонкие распахнутые лепестки.

Элья подняла глаза, улыбнулась:

— Спасибо… волшебник. — И хихикнула, как девчонка. — Выльешь опять воду, ладно?.. И ещё всё-таки нужно придумать, что делать с зеркалом. Здесь есть какое-нибудь ведро, не знаешь?..

— А… наверху. Может быть.

— Пойду, поищу.

Элья бережно положила пион на стол в гостиной и побежала вверх по лестнице.

Герек растерянно оглянулся на серую кучу под пустой рамой. Тьфу, он совершенно забыл про это треклятое зеркало!

***

В нагромождениях вещей на втором этаже Элья ведра не нашла, зато там отыскался пузатый деревянный бочонок без крышки, где когда-то, вероятно, хранили вино, но сейчас он был удручающе грязный изнутри и даже, кажется, загаженный мышами. В качестве совка Элья думала использовать большую жестяную кружку — где-то на кухне она видела такую, из которой всё равно никто не пил.

Однако когда Элья спустилась в обнимку с бочонком, к её ногам подкатился большой серый шар с едва уловимыми проблесками серебра.

— Это оно? — ошалело спросила девушка.

— Угу… — Герек, одним взмахом руки заставил шар обогнуть Эльины ноги, а потом закатил его между сервантом и стенкой. — Неплохо придумал, м?..

— А сразу так нельзя было? — проворчала Элья, поставив бочонок на пол и демонстративно отряхнув платье. Вся извозилась, пока копалась в этом хламе!