Описание двора герцога Карла Бургундского, по прозвищу Смелый - Оливье де Ла Марш

Перед праздниками дворец герцога в Брюгге был обновлен. Везде починили крыши и перестлали полы. В винном погребе, расположенном под большим залом, переделали окна и решетки. Главную кухню заново выложили плиткой, а также пробили одну из стен, чтобы сделать вход в кухню с улицы. Поблизости устроили дровяной склад. Во дворе установили большие котлы, чтобы греть воду для мытья посуды. При кухне герцогини и Марии Бургундской сделали небольшую комнату, чтобы хранить там припасы, а также установили маленький камин, чтобы изготавливать розовую воду[388]. Везде поставили новые шкафы для посуды и скамьи. Была заказана и сама посуда из драгоценных металлов[389]. Поскольку комната, где располагался бакалейщик, была слишком мала для того, чтобы приготовить и держать там весь гипокрас, который требовался для свадебных пиров, к этому приспособили дом бочара[390]. Зала для проведения банкетов была обустроена каменщиком Микелем Гутгубером (Goetgoebeur) и плотником Антуаном Госсеном (Gossins), которые предварительно представили герцогу чертеж предполагаемого помещения[391]. Для того чтобы разместить гостей, приготовили помещения как во дворце герцога, так и в разных зданиях неподалеку[392].

Из-за спешки многие постройки не успели закончить. Например, дополнительное помещение, где располагались печи, в которых готовили еду для праздника, наскоро прикрыли досками вместо того, чтобы сделать полноценный потолок[393].

Помимо того, что Карл оплачивал собственные расходы, он также финансировал участие в свадебных торжествах своих родственников и ближайших сподвижников. Так, Адольф Клевский, кузен Карла, и Антуан, Великий бастард, его брат, получили по 1200 ливров на приготовления к свадьбе[394]. Прочие участники торжеств также не были обделены: Жану де талону, сеньору д'Аргель, досталось из герцогской казны 800 ливров[395], Антуану Люксембургу, сеньору де Русей, — 600 ливров[396], Бодуэну и Жану, бастардам Бургундским — 480[397] и 240 ливров[398] соответственно. Герольды получили «от щедрот» герцога 320 ливров[399].

Организация праздника потребовала не только значительных финансовых затрат, но и больших людских сил. Ла Марш сообщает, что на кухне работали три сотни человек, соусами занимались 80 слуг, хлебодаров и кравчих было по 60 человек, и даже для обеспечения праздника сладостями и гипокрасом требовалось 15 бакалейщиков[400].

В мае Карл Смелый лично посетил Брюгге, чтобы посмотреть, как идут дела. По-видимому, он остался доволен, так как подарил 10 ливров художникам, резчикам по дереву и прочим ремесленникам, которые готовили к свадьбе дома в Брюгге[401]. 12 июня Карл отправил гонца с письмами для Хенрика ван Борселена (Borselen)[402], в которых герцог приказал ему отправить несколько больших кораблей к «мадам будущей герцогине», чтобы сопровождать ее от берегов Англии до гавани Слейса[403].13 июня Карл выслал приглашения дамам прибыть на свадьбу в Брюгге[404].

В центре этой предпраздничной суматохи был Оливье де Ла Марш. С 21 по 26 апреля 1468 г. он отправился в Брюгге, чтобы на месте заняться подготовкой свадьбы[405]. Ему помогали придворный художник Пьер Кустен и Фатре Олле (Fatré Hollet), контролер Денежной палаты, фиксировавший расходы. Длинный счет, в котором скрупулезно перечисляется, на что израсходован каждый денье, подписан Оливье де Ла Маршем[406].

* * *

«Трактат о свадьбе» — не единственный рассказ о бракосочетании Карла Смелого и Маргариты Йоркской, оставленный нам Ла Маршем. В своих «Мемуарах» он также обращается к этому событию, но описывает его в других выражениях и иначе расставляет акценты[407]. Иными словами, это два разных текста, объединенные лишь предметом описания и автором. Почему Ла Марш дважды обращается к этой теме?

«Трактат о свадьбе» сохранился как минимум в трех экземплярах: в Национальной университетской библиотеке Турина[408], Королевской оружейной палате в Лидсе[409] и Национальном архиве Франции в Париже[410].

Туринский кодекс представляет собой собрание разных сочинений Оливье де Ла Марша, в том числе поэм. Есть предположение, что он был создан для савойского двора[411]. По-видимому, этот вывод делают из того, что рукописный фонд библиотеки Турина сформировался во многом на основе собрания герцогов Савойских[412]. С другой стороны, кодекс содержит исправления. Исходя из этого, А. Бон и Ж. д'Арбомон сомневаются, что рукопись столь невысокого качества могла предназначаться для савойского двора[413].

Экземпляр, хранящийся в Лидсе, имеет более сложную структуру и историю. Он состоит из трех частей: первые две датируются концом XV в., а третья, в которую входит «Трактат о свадьбе», концом XVI в. Манускрипт объединяет различные описания турниров, как французских, так и английских. Не совсем понятно, когда части были сплетены вместе. На крышке переплета имеется герб сэра Эдварда Уолкера (Walker), который приобрел манускрипт у предыдущего владельца в 1663 г.[414], но нельзя быть уверенным, что именно он соединил части рукописи под одной обложкой. Сэр Эдвард завещал свою библиотеку Геральдической палате (College of Armes), и через нее манускрипт перешел к Джону Энстису (Anstis), гербовому королю Подвязки (1714–1744), оставившему многочисленные пометы в рукописи.

В 1768 г. рукопись была продана на аукционе, и ее след теряется до тех пор, пока она не появляется в коллекции знаменитого библиофила сэра Томаса Филлиппса (Phillipps, 1792–1872), о чем свидетельствует его экслибрис. После распродажи собрания Филлиппса рукопись меняла владельцев. Наконец, в 1950 г. ее приобрел Филипп Фрер (Frere) и подарил Королевской оружейной палате (Tower of London Armouries — Royal Armouries), которой она принадлежит поныне[415]. Этот список трактата явно пытались сопоставлять с текстом «Мемуаров», так как на полях содержится несколько дополнений с отсылками к изданию. Судя по указаниям на страницы, неизвестный автор маргиналий мог пользоваться вторым (Гент, 1566), третьим (Брюссель, 1616) или четвертым (Лувен, 1645) изданием «Мемуаров»[416].

Парижский экземпляр представляет собой отдельный переплет, в котором нет других произведений, кроме «Трактата о свадьбе». Сегодня он хранится в одном картоне с документами Орлеанского дома, датированными 1460–1470 гг.[417] Можно предположить, что, как и многие другие, представители этой семьи интересовались самой пышной свадьбой своего времени и желали иметь ее описание. Однако на рукописи нет никаких следов, которые позволили бы определить, кто именно из герцогов Орлеанских ею владел.

Второе описание Ла Маршем свадьбы Карла Смелого и Маргариты Йоркской приведено в «Мемуарах» в виде письма самого Ла Марша, адресованного Жилю дю Ma (Mas), гофмейстеру герцога Бретонского. Это послание нарушает ход повествования. После описания встречи, состоявшейся в 1473 г. в Трире