«Если», 2012 № 05 - Журнал «Если»

— Но ведь Стелла Марис милосердна! — сердито перебил Георг.

— Милосердна. Белый вал может вынести на берег кошелек. Там ровно столько денег, чтобы внести вступительную плату в приют «серых сестер». И это все. Я сама несколько раз собирала такой кошелек и укладывала его на язычок волны… жалко было старушек, однако слово Стеллы Марис — закон…

— Но почему никто из моряков про все это не знает?

— Потому что это женский уговор со Стеллой Марис. Понимаешь? Женский. Я, наверное, плохо сделала, что рассказала тебе, но ты так смотрел…

— Но как же мальчики?

— Мальчики… Да вот Ганс, ты его спроси. Он ведь тоже из наших маленьких братцев.

— Не может быть. Его на «Варау» при мне родная мать привела, — возразил Георг. — Я ее своими глазами видел.

— Это Стелла Марис меня привела, — признался Ганс. — Она знала про уговор с арматором. А моя мама… моя, ну… ну, я не знаю… когда Стелла Марис вела меня за руку к «Варау», я уже не помнил про наш берег, я только понимал: мама вернулась… я шел с ней, как маленький… а она мне рассказывала про «Варау», и что мне уже скоро четырнадцать, и что я буду каждый год возвращаться в Виннидау…

— Твоя мама долго бедствовала, но сейчас она живет хорошо и счастлива в замужестве. Ты не ищи ее и ни в чем не вини… — Нелле вздохнула. — Ну, теперь ты, молодой капитан, все знаешь. Стелла Марис услышала, как ее зовут ваши старики, и послала на помощь меня. А я на Герденской дороге повстречала вас, только вы меня не заметили. Я шла за вами, слушала, как ты беседуешь с дядюшкой Сарво, и поняла, что вы тоже отправились выручать стариков.

Но я и подумать не могла, что вы в вейкенской корчме разругаетесь. Когда дядюшка Сарво, госпожа Менгден и ты, Ганс, выскочили, я как раз толковала с косарями, которых нанимали косить на лесных лугах возле Силаданне. Они много чего рассказали о повадках колдуна, да и о том, что у него есть в Хазелнуте приятель, Румпрехт Свенс. Поэтому я не сразу пошла за беглецами, а когда добежала до поворота, увидела на дороге только их следы. Мне стало ясно, что ты, молодой капитан, временно потерял троих товарищей, и когда матрос Бройт попытался сбежать, я его воротила…

— Он не пытался сбежать. Он просто пошел искать дядюшку Сарво, вдову Менгден и Ганса, — сказал на это Георг. — Он славный матрос, он меня в беде не бросил… ну, в общем, он — мой матрос, мне с ним разбираться… и я через два года буду его капитаном…

— Да, ты будешь хорошим капитаном, — согласилась девушка. — А теперь мне надо уходить. Стелла Марис ждет… я уже позвала ее…

— Куда?!. Куда уходить?!

— В море. Куда же еще? К Звезде Морей. На тот берег за седьмой мелью, где живут спасенные…

— Я тут, — раздался женский голос.

Стелла Марис вышла из-за дерева — такая, какой являлась обыкновенно морякам, босая и в длинном синем плаще.

— Матушка, я все выполнила, я дважды соткала твой белый крест, но иначе бы не справилась, и я прошу за этих вот… — Нелле выпустила из подола восемь утти. — Нельзя ли нам шкодников этих приютить? Они ведь действительно могут на суше попасть в беду.

Утти сбились в стайку и испуганно глядели то на Нелле, свою заступницу, то на женщину в синем плаще.

— На чьей вы стороне? — спросила их Стелла Марис.

— Да как сказать… Шкодим вот потихоньку. Большого зла не творим, так что, значит, вроде не на его стороне. Но и большого добра не творим, — смущенно ответил один из утти. — А бывает, что и помогаем, если приходит срок помогать… Как людишки, то есть… так вот и живем… как они, так и мы…

Шкодливое племя с надеждой уставилось на Стеллу Марис: коли она покровительствует людишкам со всеми их причудами и недостатками, то, может, и тех, кто под палубой, пожалеет?

— Это ты правду сказал, — согласилась она. — Хорошо, Нелле, я их забираю. Идем, милая.

И тут заговорил Георг.

Всякий, увидевший Стеллу Марис, может ее о чем-то попросить, но Георг совершенно забыл о всех своих мечтах и желаниях.

— Нелле! — сказал он. — Неужели мы больше не увидимся, Нелле? Так не должно быть!

Там, где только что стояли Стелла Марис, Нелле и прижавшиеся к ногам девушки утти, явилась пенная морская волна — может статься, лишь морок, видимость, явление из иного мира. Волна отхлынула неведомо куда — и на тропе остались только Ганс и Георг.

— Ганс, что же ты молчал? Почему не удержал ее? — в отчаянии спросил Георг.

— Кого, юнкер Брюс? Разве тут кто-то был? — спросил удивленный Ганс.

Георг повесил голову. И тут явилась еще одна волна. Не бурная, пенистая, а легонькая, золотисто-зеленоватая, с прорябью, испускавшая свет.

И она положила к ногам молодого капитана серебряную миртовую ветку.

Святослав Логинов

Где слышен колокола звон

Огромные колеса со скрипом перемалывали бездорожье. Четыре понурых тяжеловоза, дальние потомки могучих рыцарских коней, медленно ступая, волокли повозку. Люди шли по сторонам пешком, понимая, что повозка и без того безбожно перегружена и ни лошади, ни тележные оси не выдержат дополнительной нагрузки.

Торлиг иль Вахт шагал справа от повозки, а в те минуты, когда колеса вязли в болотистой почве так, что лошади не могли сдвинуть тяжесть с места, он хватался за спицы, выточенные из железного дерева, и что есть сил проворачивал колесо, помогая лошадям. Слева с хрипом налегал на колесо Пухр — коренастый мужик, до самых глаз заросший бородой, похожий скорее на лесного беса, чем на человека. Кто бы поверил год назад, что представитель сиятельного рода иль Бахтов будет в паре с грязным мужиком крутить тележные колеса. Но сейчас люди делились на пары по силе, а не по знатности, и все одинаково были перемазаны в болотной грязи.

Тяжесть страшенная, лошади напрягаются, люди налегают на колеса и задник телеги, и обоз медленно ползет по бездорожью неведомо куда.

Где-то на востоке лежит Колокольный тракт — гладкая дорога, вымощенная плотно подогнанными плитами. Там не пришлось бы крутить колеса, выволакивая повозку из раскисшей земли, и ежеминутно ждать нападения чащобных духов и прочей нечисти… Хотя, увы, теперь лесные и горные бесы чувствуют себя на тракте так же вольготно, как и в самых буреломных углах. А кроме того, на бывшей удобной дороге пришлось бы ежечасно сражаться с бандами мародеров, разрозненными остатками имперских войск, отставшими отрядами варваров, вторгшихся с юга. Все они давно потеряли человеческий облик, забыли за кого и ради чего воюют, а уж крошечный отряд с его драгоценным грузом они, разумеется, разграбят. Люди страшнее лесных дьяволов, это известно всем.