Приют мертвых - Дэвид Ливайн

— Спасибо, Пэмми, — поблагодарил ее Чарли. Она была страшновата на лицо, и мать убила бы его, если бы он заявился с ней как со своей законной девушкой.

— Не за что. — Пэм снова улыбнулась и повернулась спиной, давая возможность полюбоваться своим крепким задиком.

— Спасибо, Пэмми, — за плечом Чарли послышался распевный насмешливый голос. Это была Ракел, старшая сестра той блондиночки Кенни, которой они недавно соорудили фальшивый документ.

— Привет, Рокки.

— Чики, у тебя есть нюхнуть?

Прежде чем Чарли успел ответить, он почувствовал на шее сильную волосатую руку, и вместо него суровым голосом заговорил отец:

— У Чики нет ничего нюхнуть, и Чики знает: стоит ему связаться с этой дряныо, и отец оторвет ему голову.

У девушки от страха расширились глаза, и она поспешно отвалила. Чарли, словно закрывая тему, пожал плечами. Но он знал, что от Терри так легко не отвяжешься.

— А почему она вообще об этом спросила? — рявкнул отец.

— Без понятия. — Чарли взял родителя за запястье и вывернул руку. — Я едва ее знаю, — в его словах была доля правды: он в самом деле не знал, почему девушка задала ему вопрос про наркоту. Разумеется, он никак не пропагандировал свое Начинание и уж точно ничего не продавал школьницам из округи. — Она чья-то сестра и все перепутала, — добавил он, видя, что отец не сводит с него черных сверкающих глаз.

— Дай-то Бог, чтобы так, — ответил Терри.

— Так и есть, — отозвался Чарли, не слишком стараясь его убедить и в то же время удивляясь, как это отцу удалось так незаметно к нему подкрасться, когда в барс почти пусто и кругом зеркала. Может, он не отбрасывает тени? Черт бы его побрал!

— Дай Бог, — повторил Терри и направился к выходу. Несмотря на возраст, он, если требовалось, по-прежнему умел двигаться словно привидение. Это нервировало. Затем из двери в глубине бара появился Кенни и кивнул брату. Чарли окинул взглядом зал, желая убедиться, что отец ушел и все чисто, и только после этого шагнул к заднему входу.

Пинат Марбри и Никси Бучер ждали за домом. Ночь светилась золотым отблеском от гудевших неподалеку люминесцентных уличных фонарей. Идиотская машина Пината, которой он так гордился, маячила в десяти футах и слегка сотрясалась от бухающих в салоне басов.

Словам предшествовали рукопожатия и не вполне искренние тычки в грудь.

— Ну, ну, — начал Пинат. — Пора уж нам замутить что-нибудь в самом деле прибыльное. Как твой урожай?

— Под пять фунтов. Скажем так: четыре с половиной фунта травки, пара сотен колес и еще кокаин. — Чарли криво усмехнулся. — Все, что требуется для вечеринки. — Он протянул Пинату толстую, туго свернутую самокрутку. — Вот.

— Сколько за все? — спросил Пинат, понюхал косяк и закурил.

— Пять тысяч, — ответил Чарли. — Деньги с собой?

Наступило молчание. Пинат с дружком переглянулись.

— Достанем через пару деньков. — Было видно, что Пинат импровизирует. — Давай поступим так: ссуди мне фунт на реализацию. Через пару дней я приду за остальным и принесу деньги.

— Ну уж хрен! — возмутился Кенни.

Было слышно, как Никси цокает языком.

— Не пойдет, — подтвердил Чарли. — Никак не пойдет.

— Тогда встретимся через пару или сколько-то там дней.

Необходимость ждать, казалось, разочаровала всех. Затем Чарли вспомнил о другом деле.

— Пора нам двигать в гетто.

Никси при этом слове присвистнул и сплюнул.

Кенни поднял на него глаза:

— А не будет ли в этом деле политики, братан? Как ты думаешь?

Никси что-то хотел ответить, но Пинат его опередил.

— Остынь, — его глаза сверкнули, и он повернулся к Чарли: — Давайте все остынем. Что, если мы сделаем так: ты дашь мне дурь и не будешь платить, когда я сдам вам очередной дом?

Чарли и Кенни переглянулись. В том, что сказал Пинат, был смысл. Очень даже много смысла. Слияние прежнего бизнеса с новым, более выгодным. Чарли будет расплачиваться за информацию травкой, а деньги, которые папаша дает за наводку, оставлять себе. Но тут он вспомнил черные глаза и ощущение железной руки родителя на своей шее. За один такой разговор отец его уроет.

— Не выйдет, — со вздохом ответил он. — Нельзя путать одно дело с другим. И, как я сказал, следующий дом должен быть в черном районе. Тебе за это заплатят. А соберешь деньги, решим и другой вопрос.

Пинат секунду помедлил, а затем кивнул. Затянулся и в сопровождении Никем пошел к машине. Чарли повернулся к брату. Кенни был достаточно сообразителен, чтобы представляться тем, кем хотел, поэтому Чарли включил его в свои незаконные операции, но сегодня парень понес что-то слишком уж заумное.

— Чего ты там понес о политике? — покачал головой старший брат. — Тебе следует прекратить читать в сортире газету.

Кенни только рассмеялся, и они вошли в бар.

А Пинат в машине проворчал:

— Клинический идиот, — и швырнул окурок в темноту.

Глава двадцать восьмая

Заголовок в «Стар» гласил: «На бездомных сквотеров напали в захваченном ими доме». Статью написал Нейл Рэти. В ней говорилось, что несколько неизвестных вломились в дом на Мидоуз, что неподалеку от того места, где в 1948 году Мозель Сандерс отстроил социальный район. В доме обосновались несколько бродяг. Двоих из них пришлось госпитализировать с тупыми травмами. Остальные разбежались. Никто не был убит. Поскольку следствие продолжалось, личности пострадавших не раскрывались по настоянию полиции. Деталей приводилось не много. Электричество в доме отсутствовало, а все фонари на батарейках нападавшие сразу уничтожили, чтобы жертвы не сумели определить ни их расы, ни даже сколько их было. Бэр перечитал материал заново, но вследствие того, что статья подверглась полицейской цензуре, так и не сумел понять, шла ли в ней речь об очередном доме, где устраивали «гороховую» лотерею, или обычном жилище бездомных. Первым порывом было связаться с Рэти и спросить, что же на самом деле произошло, но Бэр опасался, что информации он не получит, зато его вопросы привлекут еще большее внимание к делу пропавших детективов. И он отказался от этого намерения. Приходилось разбираться самому.

Иного пути не было — уже четыре дня царило полное затишье, а тем временем в шлейфе удушающей жары подкрался август. Злость, не давая покоя, кипела в груди у Бэра. На него накатила апатия — ничего путного не приходило в голову, и все валилось из рук. Не было желания работать, и он занимался расследованием сразу двух дел, чтобы просто себя занять. Опыт подсказывал: если упорно продолжать, обнаружится какой-нибудь прокол или связь, и он в конце концов наткнется на ответ. Никто не способен совершить преступление, не оставив следов. И Бэр опрашивал людей: по телефону, электронной почте, а учеников Аурелио — лично. Заглянул в «Элай Лили»,[28] побеседовал с сотрудниками и встретился с парнем, работавшим на одном из складов. Зашел в фитнес-клуб, где поговорил с ребятами из академии, служившими там тренерами. Побывал в автосалоне, супермаркете и банке. Джиу-джитсу занимались люди всех профессий. Ничего интересного не выяснилось. Он даже посидел у школы Бена Дэвиса и, дождавшись окончания тренировки футболистов, побеседовал с Максом Санчесом и Хуаном Айбаром. Этих подростков Бэр едва знал, но был в курсе, что мальчишки работали уборщиками в академии и выполняли поручения Аурелио, а тот позволял им принимать участие в групповых занятиях.

Первым он заметил Санчеса. Парень показался выше и крепче, чем когда он видел его в последний раз.

— Макс! — окликнул его Бэр. Подросток, вставлявший в это время ключ в замок дверцы старого «фольксвагена-пассата», обернулся.

— Занимаетесь в летней школе, приятель? — спросил он.

— Вот именно, — кивнул Бэр. — Хочу кое-что узнать. Поэтому пришел поговорить с тобой и Хуаном. Не видел вас на поминках.

— У нас по две тренировки в день. Тренер разрешает пропускать только по семейным обстоятельствам. Злющий как черт…

— Все они такие.

— Хуан присоединится у боковой двери. Мы ездим вместе. Забирайтесь, — предложил Санчес и сам сел за руль. Бэр захлопнул дверцу, и машина резко тронулась с места. Они завернули за угол, где из раздевалки выходили футболисты. Хуан уже дожидался на улице, привалившись спиной к стене, и пил «Гаторейд». При виде машины он поднялся, и Бэр уступил ему место.

— Привет, Бэр, — произнес Айбар. За последние месяцы он подрос дюйма на четыре, но его вес остался прежним.

— Слушайте, ребята, — начал Бэр, — хотел у вас спросить: вы не видели или не слышали чего-нибудь, что могло иметь отношение к тому, что случилось? — Оба подростка пожали плечами и помотали головами. — Когда вы общались с ним в последний раз?

— Если не считать тренировок и уборки помещений? — переспросил Макс.