Приют мертвых - Дэвид Ливайн

И еще: Терри уж очень загонял ребят. Викки взглянула на другую фотографию в раме: трое мальчиков и Терри сняты лет семь назад. Кенни совсем ребенок — еще не вытянулся. Чарли и Дин — нескладные, долговязые, несформировавшиеся подростки. Кто бы мог представить, что они станут такими, как сейчас: сильными, смешливыми, мускулистыми. Им все удалось. Это был невероятный план Терри. Пришлось попотеть, чтобы добиться своего. Но нет тверже характера, чем у ее мужчин. Это уж точно. Однако в последнее время мальчики слишком много трудились, и Викки видела последствия: Терри от усталости посерел, под глазами появились мешки. Все стали мрачными. Только Кенни сохранил цвет лица и упругость. Зато из комнаты Дэни слышались сопение и плач, а когда сын раз в неделю пускал Викки к себе, чтобы поменять белье, она видела, сколько у него скапливалось пустых бутылок. Из-за того, что ей приходилось слышать из-за двери Дэни, она была почти признательна музыке Чарли. Почти, но не совсем. И что он там делает с телефоном? Под этакий-то грохот? Наговаривает тысячи минут в месяц! Викки видела счет за его мобильник. Сквозь стены неслось душераздирающее гитарное соло. Мать постучала сыну в дверь.

— Чарли! У меня лопнут барабанные перепонки! — И каков результат? Музыка стала только громче.

Надо было чем-то помочь Дэни, и Викки задумалась над тем, что бы такое она могла для него сделать. Она взяла мобильный, вышла на улицу, где было жарко, но по крайней мере тихо, и набрала номер телефона своего брата.

— Позовите Ларри Бастейманта, — обратилась она к ответившему ей человеку. Ждать пришлось около минуты.

— Бастеймант, — послышался голос в трубке.

— Привет, Ларри, это Викки. Можешь мне кое-кого найти?

Дин был напуган, чувствовал себя паршиво — выбитым из колеи. Голова не варила. Он целый день сидел в своей комнате с выключенным светом и отлучался только затем, чтобы слить да выпить. Никак не мог выкинуть из сознания ту ночь. Видение ее возвращалось к нему, словно бесконечно повторяемый фильм ужасов. Он с самого начала чувствовал, что нарвется на неприятности. Как же иначе — они ради этого туда и явились. Он так и знал, что у него перед носом будут размахивать пистолетом. Чувствовал, словно от страха обрел дар ясновидения. Но это отнюдь не придало ему сил, и вместо того чтобы броситься на коротышку и нейтрализовать его, прежде чем возникли осложнения, он ощутил, что его руки и ноги ослабели и стали мягкими, словно вареная лапша. Ухватился за край раковины и судорожно дышал, боясь, что его вот-вот стошнит. Вспомнил, что несколько лет назад сказал ему отец, когда он бросил борьбу — он «рад, что приобрел в Дине такую славную дочурку». Лишь память об этом оскорблении заставила его шагнуть к двери из ванной.

Но даже в гостиной он медлил — ноги от страха налились свинцом, и он чуть было не провалил все дело. Дина спасло в последнюю минуту лишь чувство самосохранения и то, что коротышка не умел обращаться с оружием. Однако даже в эту секунду он свалял дурака: вместо того чтобы ухватить придурка за запястье одной рукой, что позволило бы драться другой, он вцепился двумя и ждал, когда ворвутся остальные и спасут его задницу.

«Что-то со мной не так — дело не клеится, — думал Дин. — Если это только можно назвать „делом“. А с тех пор как ушла она, все вообще валится из рук».

От музыки у Чарли разболелась голова. Захотелось на воздух. Внезапно он понял, куда пойдет. Надел ботинки и взял ключи. Но, прежде чем переступить порог, постоял у двери, стараясь, несмотря на грохот музыки, определить, где находится мать. Покидая дом, он очень хотел избежать взгляда ее глаз-лазеров.

Чарли заметил, как Дин, сгорбившись и еле волоча ноги, забрался в свой «магнум» и отчалил. «Куда бы ни собрался этот недоносок, — подумал Чарли, — это все-таки лучше, чем безвылазно сидеть в комнате». Он высунул голову из двери спальни и увидел, что мать, отвернувшись, разговаривает по телефону и курит. Чарли решил воспользоваться представившейся ему возможностью — прошел по коридору и направился к лестнице на чердак. Все семейное барахло хранилось в подвале и в одном из боксов гаража, так что этой частью здания никто не пользовался. Кроме него. Дверь была снабжена замком, а ключ хранился в подсобном ящике на кухне. Но если бы кому-нибудь пришло в голову воспользоваться им, то сразу бы выяснилось, что он непригоден. Чарли сменил личинку и обзавелся собственным ключом.

«Так-так, — подумал он, когда, проникнув на чердак, оказался окутан густым запахом, — процесс идет к завершению». Плохо проветриваемое помещение благоухало сохнущей марихуаной, выращиваемой им под шестью рядами галлогеновых ламп. Хорошо еще, что признали незаконным инфракрасный контроль с самолетов Управления по борьбе с наркотиками, иначе они бы зарегистрировали на чердаке их дома настоящее извержение вулкана. Лампы освещали каждый квадратный дюйм светом в три тысячи люменов и при этом выделяли изрядное количество тепла. Если бы обнаружили травку, то нашли бы опиум и окси, и тогда бы его увели в наручниках, а дом, наверное, конфисковали.

Поднять наверх почву и оборудование оказалось не так-то просто — кто-то постоянно торчал дома, затем следовало соорудить подключение ламп в соответствии со схемами, найденными в Интернете, и ухаживать за растениями, хотя он понятия не имел, как это делается. Но все-таки справился.

Спас его, как он понимал, исконный американский предпринимательский дух. Мама, поскольку она выписывала чеки за коммунальные услуги, постоянно выражала свое недовольство тем, что в доме днем и ночью работают кондиционеры — именно этим она объясняла безумные счета за электричество. А вот отец просто спустил бы с Чарли шкуру, если бы обнаружил его плантацию и всю его инфраструктуру. По крайней мере попытался бы. Но это еще вопрос, сумел бы Терри с ним справиться. Нет, Чарли не стал бы утверждать, что старик размяк — это было бы не точно. Но в последнее время он во многом утратил свою пробивную силу, наверное, просто постарел. Но именно фактор возраста определил характер этого последнего дела. Старик вообразил себя Крестным отцом II и решил потешить свое «я», убеждая себя в том, что все, что он делает — это для Чарли и его братьев. Чем еще можно объяснить его тщеславное намерение придавить по всему городу лотерейные дома? Ведь ребенку ясно, что с точки зрения доходности ничто не сравнится с наркотиками. Если бы он действительно хотел обеспечить будущее сыновей, то поддержал бы самоотверженные усилия Чарли и Кенни.

— Хочешь потерять все? Свяжись с наркотиками, и конец тебе обеспечен, — упрямо повторял Терри.

Риск, разумеется, был, Чарли этого не отрицал. Зато и отдача была что надо.

— Такое занятие для молодых, — вслух ворчал он, правда, закрыв за собой дверь. Можно подумать, что отцовские задумки ничем не грозят. Чарли морщился, когда вспоминал вечер в доме на Тауб-авеню. Коротышка кричал и кричал, пока его не прикончили вторым или третьим ударом мачете. А потом оказалось, что он еще и навалил в штаны. Гадость!

На чердаке было темно — наступил период сушки, и лампы дремали. Срезанные растения вялились головками вниз. Чарли нашел весы и принялся упаковывать товар в закрывающиеся на молнии мешки. Скоро он все отсюда уберет, какое-то время, чтобы не рисковать, переждет, а затем решит, как поступить с наличностью.

Если Памела Флек, женщина средних лет, управляющая в гостинице «Вэлыо Стэй», где жили Дерек Шмидт и Кен Бигби, пока оставались в Индианаполисе, заметила ссадину на переносице Бэра или догадалась, что он работает на «Каро», то ничем этого не выдала.

— Мне необходимо попасть в номера двух наших сотрудников, останавливавшихся у вас. — Бэр обратил внимание, что она больше заинтересовалась его одеждой.

— А вы, ребята, всегда ходите в костюмах?

— Всегда. У нас сегодня выходной, меня попросили просто сюда заглянуть.

— Идите за мной. — Женщина удивила его своей покладистостью. — Вы аккуратно платите по счетам, и я с радостью вам открою. — Она достала хозяйский электронный ключ, толкнула дверь и спросила: — Ваши коллеги что-нибудь забыли?

Бэр моментально понял, что она подразумевала людей из «Каро», уже побывавших здесь. Вещи Шмидта собрали и оставили на столе в нише в незапечатанных картонных коробках.

— Да, кое-что, что нам необходимо на работе, — ответил он и, запинаясь, зачем-то добавил: — Шмидта и Бигби перевели в другой город.

— Другие тоже так сказали, — заметила Пам, отступая в маленькую кухоньку дожидаться, пока Бэр закончит осмотр.

В коробках не оказалось ничего, кроме сложенной одежды, обуви, туалетных принадлежностей, газет и журналов. Не оставалось сомнений, что комнату хорошенько зачистили. Если в ней и было что-то интересное — папки, записи, ноутбук, — все это унесли люди из «Каро», так любящие все усложнять.