Лучший колдун короля - Галина Мишарина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я потёрла лоб. Что-то важное ускользало от моего внимания, словно сизая предрассветная дымка.
— Мортис, посмотри, — вдруг попросил Кайрн. — Ива, дай ему руку. Он прочитает твои энергии.
Понятия не имею, что они хотели сделать, но я вложила в ладонь наставника пальцы. Головная боль сразу усилилась, и я едва не скрипнула зубами, пытаясь её прогнать. В памяти всплыло, как глажу по носу свою первую лошадь: старенькую рыжую Редиску. Вот она идёт за мной, выпрашивая кусочек лепёшки, и я, конечно, делюсь. А потом забираюсь на неё с пенька, и, крепко держась за гриву, еду к тому самому озеру. Мудрая, спокойная Реда никогда не кусалась, не пыталась меня сбросить, не вредничала вообще… Воспоминания лопнули, словно пузырь, и сквозь мутные брызги я различила боль и страх. Там был кто-то ещё. Меня несло сквозь чащу, ветки драли волосы, ноги онемели от напряжения… Я резко выдохнула и проморгалась: Мортис так и сидел рядом, а с другой стороны застыл напряжённый Кайрн. И как-то так они переглянулись, что стало понятно: произошло нечто важное.
— Кайрн, дело нечисто, — сказал Мортис, отпуская мою руку. — В энергии есть раны.
— В смысле? — переспросила я.
— Твоё сознание повреждено, — сказал правитель. — Часть памяти стёрта. Не знаю, кем и с какой целью, но я это выясню, обещаю.
Глава 18
Его слова так удивили меня, что я не нашлась, что сказать. А Кайрн кивнул поднявшему Мортису:
— Это бы многое объяснило. При повреждениях в энергиях было проще сокрыть тёмную магию.
— Не оправдывай меня, — усмехнулся мужчина. — Я в любом случае должен был заметить раньше. Тем более что Ива нисколько не мужеподобна.
— Я бы с вами поспорила! — обрела голос я. — С короткой стрижкой и в свободной одежде я даже без магии похожа на парня!
— Значит, на тебя смотрели исключительно слепые люди, — сказал Кайрн без улыбки. — Твои близкие проводили какие-либо ритуалы?
— Только когда я достигла совершеннолетия, но это был обычный обряд инициации. Ни на крови, ни на внутренних энергиях никто не колдовал.
— Ты можешь этого не знать, — сказал Мортис. — Повредить память можно и во сне. Поэтому у тебя и возникает ощущение, будто что-то забыла.
— Но почему именно сейчас? — нахмурилась я.
— Да всё просто: ты ударилась головой, — ответил правитель. — Ну и в Преальде сила течёт иначе.
— А ещё ты, вероятно, чувствительна к магическим течениям, как некоторые чувствительны к перемене погоды, — сказал Мортис. — Но это скорее преимущество, тем более как дополнение к кэрсадрису.
Я кивнула.
— Поняла. Как же мне теперь вернуть память? Как узнать, чего именно меня лишили?
— Благодаря трём рекам, — сказал Мортис. — Они тебя вынесут к нужным берегам. Но нужно тренироваться хотя бы изредка.
— Этого мне бы хотелось. — Я посмотрела на Кайрона, брови которого сошлись на переносице. — Магию нельзя запускать, не так ли, Ваше Величество?
Правитель кивнул, но было видно, что он бы предпочёл опять запереть меня в башне.
— Отдохни пока. — Прозвучало как приказ. — Тренировки я, конечно, не запрещаю, но буду на них по возможности лично присутствовать.
Я склонила голову, не зная, что сказать. Ладно, хорошо? Пусть он ещё не был моим мужем, но был королём, и всякий, не только избранница, должен был подчиняться его приказам.
— До свидания, госпожа Ива, — поклонился Мортис. — Выздоравливайте.
Когда они вышли, я, выждав несколько секунд, вылезла из постели и доковыляла до двери. Приложилась ухом и напряжённо замерла.
— Маги из Совета буду шокированы, — донёсся голос Мортиса.
— Ну не им же Иву замуж брать! Она — моя, и иного не будет.
— Упрямая, намаешься с ней.
— А то я не знаю.
— Ты дурак, — со смешком сказал Мортис. — Потерявший голову, а это вдвойне опасней.
— Только, прошу тебя, без уточнений…
Я прикусила губы, чтобы не хмыкнуть. Несколько секунд за дверью царила тишина, и вдруг она распахнулась так внезапно, что мне прилетело по щеке.
— Живо в кровать! — приказал Кайрн.
Я подчинилась не сразу, и он вошёл в спальню, прикрыв за собой дверь.
— Я что сказал?
Во мне вспыхнуло раздражение.
— Я не твоя рабыня!
— Ты не в состоянии о себе позаботиться, Ива. Выйди уже из роли настырного парня!
Я поджала губы.
— Я заботилась о себе долгие годы. А ещё о бабушке, доме и нашем пропитании.
— Не уверен, что понял тебя правильно, но ты сейчас намекаешь на то, что хотела бы вернуться к прежней жизни? — поднял бровь он. — Ты была в ней по-настоящему свободна и счастлива?
— По крайней мере, я могла выбирать, когда мне спать ложиться!
Я непроизвольно вскинула руку потереть ноющий лоб, но спохватилась и сделала вид, что поправляю волосы. Кайрн шагнул ко мне.
— Зачем ты пытаешься доказать мне свою всесильность? Даже я не всемогущ. Полгода назад валялся в лихорадке, а Мортис мне кисель варил и поил с ложечки.
От его слов сама собой возникла на губах улыбка. Напряжение спало, и я сказала виновато:
— Я не привыкла никому принадлежать.
— Но ты принадлежала бабушке и её идеалам. А иначе почему так испугалась собственного выбора? Тебе ведь хочется разделить со мной тревоги, признайся. Позволь себе эту зависимость — и поймёшь, что на самом деле это я нахожусь в подчинении.
Он взглянул на меня пронзительно, и, дождавшись, пока устроюсь на постели, вышел, оставив в одиночестве обдумывать его слова. Мысли уже не рвались на части, реки угомонились, и я задремала, понимая, что Кайрн во многом прав.
Разбудил меня запах еды. Я повернула голову, чтобы первым делом посмотреть на часы и ужаснуться: было уже шесть вечера! На тумбочке стоял серебряный поднос, а на нём много вкусного, и живот тотчас отозвался чередой смешных звуков.
Я чувствовала себя гораздо лучше, долгий сон явно пошёл организму на пользу. Конечно, и лечение тоже дало результат, и мой аппетит только подтверждал это. Çметая по очереди все блюда, я думала о том, чем займусь. У Кайрона наверняка было много дел помимо разгадывания моих тайн, а Мортис с ребятами как раз заканчивали вечернюю тренировку. Значит, можно было пройтись по той части дворца, которую я знала плохо.
Съев всё, что было принесено, я вымыла за собой посуду, аккуратно сложила её на поднос, и отправилась в гардеробную, где надела скромное дневное платье из голубого шёлка. Оно было таким же сдержанным и прелестным, как утреннее сиреневое, но шнуровалось спереди, что
