Войны в эпоху Римской империи и в Средние века - Хофман Никерсон

Как и большинство сражений, битва при Гастингсе началась с обстрела друг друга. Несмотря на крутой склон холма, дававший преимущество англосаксам, нормандские лучники, превосходившие противника как дальнобойностью луков, так и искусством стрельбы, добились преимущества над лучниками Гарольда, но все же не подавили англосаксов. И когда в атаку пошла нормандская пехота вместе с конницей, англичане встретили их копьями, секирами и каменными топорами на длинных древках. Нормандцы атаковали несколько раз, но были отбиты. Их лучники хоть и нанесли англичанам значительный урон, не смогли поколебать их стойкости.

Конница нормандцев также не добилась успеха. Ее везде отбрасывали. Тогда Вильгельм приказал своим рыцарям атаковать противника, а затем обратиться в притворное бегство, чтобы увлечь за собой англосаксов, заставить их расстроить свой боевой порядок и спуститься с высоты вниз, где конница и пехота нормандцев (лучше вооруженные и организованные) могли бы действовать свободнее. Маневр удался. Рыцари атаковали англосаксонскую пехоту, а затем начали отступать и увлекли ее за собой. Когда почти все англосаксы спустились с высоты, они внезапно были контратакованы конницей Вильгельма, а также пехотой и были разбиты.

Последний этап сражения представлял собой добивание того, что оставалось от армии Гарольда. Окруженные со всех сторон, остатки англичан некоторое время стойко держались. А нормандские лучники стреляли по огромной неподвижной цели перед собой. Вильгельм приказал лучникам вести навесной огонь. Одна из стрел, выпущенных таким образом, поразила Гарольда в глаз. Вскоре после этого последняя атака норманнов достигла желаемого результата: Гарольд был добит, ему отрубили голову, англосаксы – то, что оставалось от войска, – были разгромлены и уничтожены.

Красноречивым доказательством жестокого напряжения сил в сражении было то, что один из главных вассалов Вильгельма в один из моментов боя советовал ему отойти. Но герцог Нормандский был сделан из более крепкого материала; он приказал продолжать атаки и добить врага.

Одержав полную победу, Вильгельм продолжал действовать методически и с самообладанием. Вместо того чтобы помчаться вперед в Лондон, он направился вправо и овладел Дувром, главным портом, через который можно было попасть на остров. Только после этого он пошел на столицу. Когда Вильгельму ее сразу не сдали, он мудро воздержался от немедленного нападения на нее. Следует отметить, что любая столица из-за своей величины всегда была слишком большой, чтобы ее могла удержать небольшая средневековая армия (у Вильгельма, напомним, до 12 тысяч). Симон де Монфор перед Тулузой в 1218 году и английские противники Жанны д’Арк перед Орлеаном в 1429 году (англичан здесь было примерно 7 тысяч) не смогли даже при помощи детально разработанных укреплений блокировать весь периметр атакуемого города. (Автор подтверждает тем самым малую численность войск. Если бы Вильгельм имел 50 тысяч, он обложил бы маленький тогда Лондон со всех сторон. – Ред.) Что касается Лондона, то в 1066 году Завоеватель удовольствовался тем, что сжег его южный пригород к югу от Темзы. Затем он направился на запад, систематически опустошая окрестности, переправился через Темзу в Уоллингфорде вверх по ее течению (в 80 км к северо-западу от Лондона по прямой) и повернул на северо-восток. К этому времени, когда он достиг побережья к северо-востоку от города, в Лондоне поняли, что они вымрут от голода: столь широким и полным было нанесенное стране разорение. Поэтому жители Лондона послали к нему делегацию, которая встретила его в Беркемстеде, в 45 км к северо-западу от Лондона, и сдали ему и город и корону. Это практически завершило завоевание. Вильгельму оставалось лишь подавить отдельные восстания в отдаленных районах страны. При этом многие англосаксы стали коллаборационистами и охотно помогали Вильгельму, который теперь был «законным королем».

Быстрое укрепление Вильгельмом своих завоеваний оказалось возможным потому, что в Англии в то время отсутствовала какая-либо хорошо организованная система фортификации. Вильгельм же, завладев своим новым королевством, немедленно начал укрепляться в нем, густо усеивая его постоянными каменными укреплениями. Это огромное предприятие было в духе римских традиций, и отдельные постройки такого рода стали известны как castles от латинского слова «castellum», что означает «крепость», «замок». Разница между средневековыми войнами на театрах военных действий, лишенных крепостей, и войнами, которые велись на театрах военных действий, густо покрытых такими укреплениями, очевидна. К стратегической эффективности такой системы и к стратегическому размещению отдельных крепостей я вернусь в связи с военной кампанией Иоанна Плантагенета в 1216 году, целиком продиктованной системой крепостных сооружений. А пока я расскажу о принципе, по которому они располагались относительно местности вообще, но с учетом реального расположения их стен.

В отличие от римлян норманны (а вместе с ними и все другие народы в Средние века) предпочитали неприступные места. Римляне в период расцвета империи, имея свою дисциплинированную пехоту, предполагали легко удерживать свои укрепления и всегда предпочитали активную оборону. Поэтому, хотя римляне, возможно, и предпочитали строить свои крепости на возвышенности, склоны которой затруднили бы нападение противника и дали бы метательным снарядам защитников большую дальнобойность, чем у осаждающих, в то же время они не располагали свои укрепления на скале, чрезмерно крутой горе или позади реки или болота, потому что такие природные препятствия не дали бы возможности гарнизону делать вылазки. С другой стороны, жители эпохи Средневековья предпочитали такие места всем другим, потому что, как мы уже видели, у них обычно не было дисциплинированной пехоты, и они вели главным образом пассивную оборону. Поэтому они всегда старались увеличить количество препятствий, которые должны были преодолевать осаждающие, чтобы заставить их брать крепость шаг за шагом, даже если все эти препятствия затрудняли вылазки обороняющихся.

Каменные укрепления во времена раннего Средневековья в Западной Европе почти не строились – использовались старые римские. Люди того беспокойного времени только подновляли и восстанавливали некоторые из многочисленных и великолепных древних построек, которые еще существовали. Когда же приходилось возводить что-то новое на новом месте, отсутствие средств вынуждало довольствоваться тем, что они рыли ров, делали из земли, вынутой из этого рва, насыпь и увенчивали ее частоколом. Большинство укреплений, которые служили для отражения нападений викингов, мадьяр и язычников-славян, были такого рода. Обычным материалом, использовавшимся для постройки укреплений, было дерево. Но какое-то строительство из камня тоже велось. Например, такими были два укрепления перед мостом в Париже, которые оказали такое активное сопротивление викингам в 886 году. Параллель со строительством каменных церквей в то время приведет нас к заключению, что такие постройки были простыми, массивными и приземистыми.

Использование дерева в фортификационных работах в Западной Европе сохранялось в XI веке, даже в начале XII века. На одной из сцен, изображенных на гобелене из Байе, показаны солдаты Вильгельма Завоевателя, которые идут в атаку с горящими факелами на оборонительные укрепления Динана в Бретани – что было бы, разумеется, бесполезно, если бы стены были каменными. Многие из собственных укреплений Завоевателя, которыми он усеял Англию, по-видимому, поначалу были деревянными. Во Фландрии вплоть до 1130 года местная знать обычно строила окруженные частоколом земляные укрепления с чем-то вроде башен на ограде и цитадель, которая возвышалась над всей местностью. Странно обнаружить, что Фландрия все еще была такой бедной в XII веке, что не могла себе позволить каменные постройки.

Норманнскую крепость можно легко изучить по руинам, которые в изобилии все еще стоят на территории от Шотландии до Сицилии. Почти вся ее сила была сконцентрирована в одной-единственной большой башне, которая является самой удаленной и укрепленной частью средневекового замка, использовавшейся как последнее убежище. Существовала внешняя стена, которая окружала внутренний двор, но на ней были только небольшие башенки, ненамного больше караульной будки, и это было лишь второстепенной особенностью.

Причина, по которой норманнские военные инженеры предпочитали вкладывать большую часть средств в одну башню, состояла в том, что она сочетала в себе высоту и максимальное пространство внутри с ограниченным периметром, который требовалось защищать. Необходимо было только достаточное количество людей у бойниц на стенах, которые должны стрелять и бросать вниз всевозможные снаряды – на любого, кто пытался делать подкоп под основание стены или штурмовать ее. Из-за ее большой высоты осаждающим было трудно уклоняться от обстрела и от всего того, что на них сбрасывали. Со стены также открывался более широкий обзор.