Войны в эпоху Римской империи и в Средние века - Хофман Никерсон

Читатель, склонный пренебрежительно относиться к средневековому рыцарю из-за толпы слуг, которых он таскал с собой, должен помнить, что те же самые рассуждения заставят его осудить современный танк, аэроплан, железнодорожную артиллерию и другие специализированные службы из-за многочисленных механиков и другого невоюющего персонала. Очевидно, что любые специализированные войска неуклюжи по сравнению с универсальным личным составом. Это обвинение имеет некоторый смысл в отношении средневекового рыцаря и в отношении одетого в кольчугу кавалериста позднеримского периода, которому, как мы уже видели, также требовались помощники. С другой стороны, в равной степени очевидно, что более низкие категории всех специализированных служб сами по себе имеют некоторую боевую ценность. И в самом деле, сейчас мы увидим, что это было даже более справедливо в отношении средневековых условий, чем сейчас. В конце концов, ясно, что специализированные войска со всеми своими недостатками имеют соответствующие достоинства.

Различные категории средневековых войск приблизительно соотносились с различиями в общественном положении людей, особенно в начале Средних веков. Средневековые хронисты использовали латинское слово «miles» (солдат) в значении «солдат в полном смысле этого слова», то есть кавалерист в полном комплекте доспехов. Это слово «miles» получило в современном языке значение «рыцарь», в подтексте которого подразумевается общественное положение и высокоразвитое понятие чести, которые подразумевает наше слово «рыцарь». Со временем, однако, его социальное значение стало более важным, а его военное значение, соответственно, уменьшилось, и уже к XIV веку число «рыцарей» в армии не имело никакого отношения к количеству полностью экипированных воинов, служащих в армии.

Наконец, в связи с различными категориями средневековых войск следует помнить, что численная доля не одетых в доспехи и частично одетых в доспехи воинов обычно была большой в армии, собранной для задач местной обороны, меньшей – в армии, которая должна была вести боевые действия вдали от места базирования, и еще меньшей – в армии, которая должна была отправиться за море, ввиду того что было невыгодно организовывать транспортировку и пропитание большего количества войск худшего качества по сравнению с хорошо вооруженными и полностью одетыми в доспехи воинами.

Рассмотрев общественные условия, в которых формировались феодальные армии и различные категории, на которые подразделялся набор в них воинов, читатель теперь имеет возможность оценить их тактику.

Средневековые сражение подразделяются на два вида по участию или неучастию в них тяжелой конницы или спешившейся конницы.

Если ни у одной из противоборствующих сторон не было тяжелой пехоты или если они принимали решение спешить часть своей конницы, то тогда сражение протекало быстро в быстро меняющейся обстановке. Такие сражения решались натиском и разумным использованием резервов. Такого рода были сражения при Мюре (1213), сражения Карла Анжуйского (1266 – 1271), при Мархфельде (1278) и Пате (1429).

Когда у одной из сторон имелась тяжелая пехота (или спешившаяся конница), которая была достаточно надежной, чтобы служить стержнем боевого порядка, то сражение превращалось в нечто вроде осады этого воинского отряда. Такой бой мог считаться типично средневековым сражением, так как он был естественным для той стороны, которая чувствовала себя слабее и не спешивала всех или часть своих солдат, одетых в доспехи, чтобы они могли выстоять в обороне, чего не могла сделать конница. Такая тактика давала возможность военачальнику сбросить часть нагрузки с низкосортных частей вооруженных сил, находившихся под его командованием. Очевидно, что от менее качественных войск было бы мало пользы при нападении на облаченных в доспехи солдат противника. Поэтому во время атаки они играли очень незначительную или совсем никакую роль. Но во время оборонительных действий их можно было построить в плотные боевые порядки позади переднего края, на котором стояли их товарищи, защищенные латами. При равной численности их роль в сражении была гораздо меньшей, чем роль передних рядов. И все же их нельзя было не принимать в расчет, так как с точки зрения численности они составляли явно большую часть всей массы войск, против которой направлялась атака конницы противника. Примеров таких типичных для Средних веков сражений много. Согласно дошедшей до нас информации, сражение Карла Мартелла при Пуатье в 732 году из разряда таких. После него случались атаки конницы на пехоту (или спешившуюся конницу) в сражении при Гастингсе (1066), Бремюле (1119), Леньяно (1176), при Бувине (1214), Фолкерке (1298), Куртре (1302), Лаупене (1339), Креси (1346) и в большинстве сражений в Испании (а в России – в битве на Калке (1223), в битве под Коломной в январе 1238 г., на р. Воже (1378), в Куликовской битве (1380). – Ред.).

Пока спешившиеся войска твердо стояли на своей позиции, ощетинившись пиками, их трудно было сломить. Тупые концы пик часто упирали в землю, придавая ему устойчивость правой ногой, как это советовал Вегеций. Такая чисто оборонительная тактика могла сама по себе привести к победе, как в сражении при Креси, в случае если противник продолжал нападать до тех пор, пока не нарушалась сплоченность его собственных войск. Или спешившиеся солдаты могли одержать победу посредством короткого наступления, следующего за отражением повторяющихся атак, как при Куртре и Баннокберне.

Так как настоящую пехоту, главную надежду средневековых армий, можно обнаружить лишь в бедных регионах вроде Шотландии, Ирландии, Уэльса, Скандинавии и Швейцарии (автор забыл про страны Центральной и Восточной Европы. – Ред.), неудивительно, что было мало случаев, когда пешие войска шли в наступление – в отличие от контрнаступлений в сражениях при Куртре или Баннокберне. В битве при Бувине (1214) атаковала и контратаковала и конница и пехота обеих сторон, причем с переменным успехом.

Сражения при Пуатье и Таншбре (1106) – если мы исключим такие менее крупные сражения, как, скажем, при Кошереле и Оре (1364), – являются примерами сражений, имевших место до XV века, которые происходили между конными армиями и в которых обе стороны спешивали всех или большую часть своих всадников. Следует отметить, что в сражении при Таншбре победила та сторона, которая оставила некоторую часть войск конными против полностью спешившегося противника. А при Пуатье решающая контратака Черного принца (Эдуарда) была осуществлена силами рыцарской конницы.

В ходе чисто конного сражения стрельба спешившихся лучников или арбалетчиков была почти бесполезной. Их было легко уничтожить. С другой стороны, когда бой концентрировался вокруг неподвижной массы пехоты, тогда вопрос о превосходстве в мощи стрельбы становился важным. Здесь тактический принцип тот же самый, который повышает значение артиллерии в позиционной войне. Безусловно, средневековый культ доспехов имел тенденцию к принижению значимости стрельбы из лука, но мы уже видели, что полный комплект доспехов стоил так дорого, что никогда не мог бы стать доступным всем. Более того, доспехи для коня редко были в таком же полном комплекте, как доспехи его седока. Соответственно, в типичных случаях средневековых конных атак на пеших (или спешившихся) копейщиков превосходство в мощи стрельбы обычно имело решающее значение. На самом деле так происходило почти всегда.

За пределами Испании, Венгрии и Востока не пользовались приемом ведения стрельбы верхом на лошади. Но этот прием, игравший такую большую роль на закате Римской империи, не был совершенно неизвестен. На гобелене из Байе есть сюжет, изображающий сцену погони и конного лучника. Вероятно, этот прием не использовали широко, потому что агрессивный боевой дух и традиции рыцарской чести вселяли в бойцов желание немедленно напасть на врага и решить вопрос посредством тяжелых ударов.

Когда стрельбу вели всадники, никогда не бывало так, что это делали одетые в кольчуги кавалеристы, умевшие атаковать, как это было на последнем этапе существования Римской империи. В Средние века конница, обладавшая стрелковой мощью, неизменно была венгерской или турецкой легкой конницей, вооруженной луками, или это были испанские копьеносцы. В любом случае не предполагалось, что они будут точно попадать в цель.

Между прочим, существование метательного копья на вооружении у нумидийцев Ганнибала, которое затем перешло к африканским маврам, вторгшимся в Испанию, от них – к испанским христианам Средних веков, а от них – к португальским (не испанским!) тореадорам наших дней, является любопытным примером преемственности, длившейся более почти двух с половиной тысяч лет. И по сей день португальский тореадор уклоняется от нападающего на него быка, проворно поворачивая своего коня, и в то же время он пытается сбить цветную розетку с холки быка при помощи легкого копья, сильно похожего на те копья, которые помогли выиграть сражение при Каннах и подвергли опасности Цезаря в битве при Руспине.