Дело об украденном саркофаге - Даниэль Клугер

— Стоп-стоп, — сказал он. — Ну-ка, еще раз. Повтори свои пируэты!

Умник с готовностью вскочил на чернильницу, посидел на ней, уставившись в пустое пространство, потом скорчил несколько уморительнейших гримас кому-то невидимому, затем сделал прыжок, словно уворачиваясь от кого-то, и вернулся на место — к самой руке детектива. Ницан готов был поклясться, что видел недавно точь-в-точь такие же двжения.

И даже вспомнил, где и когда.

— Вот так-так, — он с некоторой растерянностью погладил рапаита. — Вот тебе и раз. Кажется, я понял, Умник. Ты точно так же плясал сегодня в кабинете Пилесера Шульги, верно?

Рапаит закивал головой и ощерил острые резцы.

— Да-да-да! — Ницан вскочил с места, возбужденно забегал по комнате. — Господин Шульги как раз беседовал по телекому со своими партнерами, а ты прыгнул на фантомное облако, а потом… — он обхватил голову обеими руками, застонал. — Ч-черт, потом! Что было потом?

Дететкив опустил руки, посмотрел на напряженно ожидавшего рапаита.

— Все ясно, — сказал он неожиданно спокойным тоном. — Все понятно. Ты хочешь сказать, что господин Шульги вчера тебя видел?

В восторге от понятливости детектива рапаит пустился в пляс.

— Он тебя видел, — повторил Ницан. — Но этого не могло быть. Верно? Когда мы были в заупокойном храме и фамильном склепе ты скакал чуть ли не на его носу, а он не видел! А вчера вдруг прозрел!

Ницан медленно опустился в кресло и в полном изнеможении сказал:

— Следовательно, это не он… О небеса, да ведь теперь все понятно!

Ницан бросил взгляд в окно. Солнце поднялось уже довольно высоко. Он надел куртку, спрятал в карман судейский жезл, направился к двери. Пронзительный свист рапаита заставил его вернуться.

— Да-да, конечно, — пробормотал он. — Ты, конечно, отправишься со мной… Нам придется навестить господина Пилесера Шульги еще раз. Но прежде кое-куда заедем… — он повертел в руках пакет с компенсацией, выплаченный ему накануне. Подумал немного, спрятал и его в карман. — Надеюсь, мне удастся собрать остальных без особых усилий, — в этом он не был уверен.

Ровно в полдень у самого крыльца «Дома Шульги» остановился дребезжащий «рахаб-шеду». Расплатившись с таксистом, Ницан вышел сам и помог выйти сидевшей на заднем сидении госпоже Ингурсаг. Верховная жрица была одета в строгий костюм деловой женщины, более соответствовавший месту и времени, нежели наряд жрицы Иштар.

— Вы ничего не объяснили, — сказала она. — Вы только задавали вопросы… — она задумчиво посмотрела на высокую стеклянную дверь офиса Шульги. — Даже не знаю, следует ли мне идти с вами.

— Следует, госпожа, — сказал Ницан по возможности терпеливо. Ему хватило пятнадцати минут, чтобы по нескольким ответам верховной жрицы окончательно представить картину происшествия. И более двух часов он потратил на то, чтобы уговорить надменную даму сопровождать его в «Дом Шульги».

Чтобы не демонстрировать прекрасной даме раздражение, явно читавшееся на его лице, Ницан отвернулся и окинул взглядом стоявшие у крыльца машины. Красная «утна» Этаны Шульги соседствовала с золотистым «рахабом» хозяина. А демонстративно брошенный посреди дороги допотопный «онагр» явно принадлежал госпоже Баалат-Гебал Баалат-Гебал Шульги-Зиусидра-Эйги.

— А на чем у нас разъезжает адвокат? — пробормотал Ницан. — А адвокат у нас пользуется скромным «шеду». Похвально, похвально… — он вновь повернулся к госпоже Ингурсаг и сказал — чуть более оживленно, чем говорил до того: — Вы поступили правильно, высокая госпожа. Все в полном порядке, все действующие лица в сборе, пора появиться и нам. Спектакль приближается к финалу!

Выражение сомнения не исчезло с ухоженого лица госпожи Ингурсаг, но она поднялась по ступенькам и остановилась, ожидая, пока Ницан предъявит голему-охраннику лицензионную карточку. Детектив опасался, что с прекращением расследования карточка может не подействовать. Но нет, видимо, Пилесер Щульги не успел отдать распоряжения. Голем, скользнув тусклым взглядом по коду, посторонился. Они вошли в вестибюль и направились к кабинету президента.

В приемной место Цадока занимала девушка чересчур яркой внешности. Она бросилась наперерез стремительно шагавшим гостям. «Опыта маловато, детка», — снисходительно подумал Ницан, опережая красотку на долю секнуды.

Остановившись на пороге кабинета, Ницан с видимым удовольствием рассматривал собравшихся. До последнего мгновения он не знал, примут ли они без объяснений его просьбу собраться в кабинете Пилесера Шульги. Видимо, любопытство — как и взаимное недоверие — было присущим этим господам в полной мере.

Пилесер — единственный человек, не ожидавший появления детектива, — удивленно воззрился на Ницана. Он не сразу узнал частного детектива в прилично одетом, тщательно выбритом и главное — абсолютно трезвом господине, стоявшем на пороге просторного кабинета.

— Ах, это вы… — протянул он. — По-моему, вчера мы обо всем договорились.

— Вы не волнуйтесь, я ненадолго, — заверил его Ницан. — И простите мою бесцеремонность — я пригласил ваших родственников от вашего имени, не согласовав заранее. Но, видите ли, с момента нашей последней встречи кое-что изменилось… Да, и еще, — он посторонился, пропуская в кабинет даму, — позвольте представить госпожу Ингурсаг, верховную жрицу Восточного Дома Иштар.

И без того напряженная тишина, царившая в помещении с момента появления детектива, превратилась почти в мертвую. Четыре пары глаз людей, сидевших за длинным столом, уставились на эффектную спутницу Ницана. Делая вид, что не замечает произведенного впечатления, Ницан неторопливо проводил госпожу Ингурсаг к ближайшему креслу, после чего вновь повернулся к Пилесеру Шульги.

Тот уже опомнился от неожиданности.

— Странно вы себя ведете, уважаемый, — холодно заметил он. — Надеюсь, у вас найдутся достаточно веские объяснения.

— Еще бы! — откликнулся Ницан и тоже сел — напротив хозяина кабинета. — Еще бы. Разве я позволил бы себе подобные вещи без причин? Просто, видите ли, с момента нашей последней встречи возникли новые обстоятельства. Новые факты, соображения. Сначала я подумал было передать их полиции, но потом решил, что следует ознакомить с ними и вас, как бывшего клиента. Если же вы не расположены меня слушать — я приношу свои извинения и готов тотчас… — Ницан с готовностью приподнялся из кресла.

Выражение лица Пилесера Шульги чуть изменилось. Оно оставалось недовольным, но в глазах появился проблеск интереса.

— Ну, хорошо, — сказал он хмуро. — Если вы настаиваете… Мы готовы вас выслушать. Надеюсь, ваш рассказ не займет много времени.