Сокрушитель (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

- Тихо все!

Замерев, я прислушался, медленно поворачивая голову в одну и другую сторону. После чего сказал старшему обоза, он недалеко стоял:

- Бежит кто-то по лесу. Почти в нашу сторону. Не пойму, то ли один, то ли небольшая группа. Схожу, гляну кто это там шумит.

- Только недалеко, через десять минут уходим.

- Нагоню.

Быстро скрывшись среди деревьев, я побежал трусцой, иногда замирая и прислушиваясь, поэтому боец в нашей форме, телогрейка сверху, без пилотки, красноармеец, судя по пустым петлицам, выскочил на меня. Я подбил его рукой в грудь, выйдя из-за дерева, и тот рухнул на лапник, припорошённый снегом. Хрипло дыша, боец отчаянно вращал вытаращенными глазами.

- Выдохни, - негромко сказал я. - Ты кто?

- Красноармеец Баранов, - смог тот сказать в два приёма, продолжая тяжело дышать. - Шофёр, сапёрный батальон, Сто Семьдесят Второй дивизии, мы мост чинили, когда нас расстреливать из леса начали. Пулемётами. Всех убило, машина с досками горит, я побежал.

- Оружие где?

- В машине сгорело.

- Как далеко?

- Тут рядом.

- Замри, не дыши, - приказал я, и прислушался, после чего сказал. - Ты за собой погоню ведешь. Вот что, иди по моим следам, там метров двести, стоит обоз на дороге, сообщи старшему обоза, что случилось с вами, похоже мы к мосту должны выйти. А я пока твоих обидчиков встречу. Совсем обнаглели.

Тот медлить не стал, рванул дальше, а я, пройдя немного по его следам отошёл в сторонку и занял позицию. Достал «АПБ». Вскоре замелькали среди деревьев фигуры, подсчитал и определил, что было шестеро, унтер с «МП» и пистолетом, и пятеро с карабинами «Маузер», пулемётчиков не было. Те прошли мимо, я скинул белую простыню и стал стрелять в спины, на скорости, переводя ствол с одного на другой. Двое успели обернутся, и получили пули в грудь. Негромкие хлопки, ничего более, с расстояния ста метров их уже не слышно, немцы открыть огонь не успели. Прислушавшись и убедившись, что кроме этих шести больше рядом никого, и начал быстрый шмон. Те с ранцами были, о, трофеи. Пять минут, и тяжелогружённый оружием и ремнями с амуниций, я направился обратно. Для моих ног такой вес тяжеловат, но ничего дошёл, как раз успел до отправления. Хотя ещё решали, идти к мосту или нет. На вопросительный взгляд старшего обоза, сообщил:

- Шестеро их было, пулемётчиков нет. Старшина, принимай оружие. А то вы как голые обезьяны.

Тот хмыкнул весело, но живо распределил мои трофеи. Пистолет-пулемёт себе, подвесив подсумки с запасными магазинами себе, разбираясь в ременной системе унтера. По тому как держал оружие, ясно, что видит его в первый раз. Три карабина сержантам и два опытным бойцам, десяток ручных гранат тоже по одной выдал тем, в ком я фронтовиков определил. А вот пистолет унтера в кобуре, что оттягивала мой ремень. Его я себе забрал. Жаль, но немцы похоже давненько по нашему тылу шарятся, с боеприпасами швах. По паре обойм к карабинам и два магазина к «МП». Хорошо гранат было одиннадцать, из них семь наши, видимо где-то добыли. Документы немцев отдал старшему обоза, тот их в планшетку прибрал. И высказал мне сомнения насчёт моста. Успокоил, проведу разведку, вряд ли немцы ещё там, главное, чтобы мост выдержал обоз, так что мы двинули дальше, и я снова в дозоре. Похоже это будет долгая дорога. Надежда, что мы вечером прибудем, не оправдывается. Где-то ночевать придётся и потом продолжать путь. А бойца сапёрного батальона с собой взяли, покажет там что и как. Может выживших найдём?

Снова в дозор. Я отошёл метров на триста, и так шёл, слушая лес. В руке держал небольшой поднос, на котором стопкой тонко порезанная сёмга лежала. Да что-то на солёненькое потянуло, но юколу не хотел. Вообще обед тот ещё, выдали две жирные солёные сельди и пять сухарей. Как хочешь так и ешь. Нет, селёдка очень даже ничего, вкусная, но у меня после неё отрыжка пошла, и не у меня одного, чаем в дозоре запивал, две кружки, вроде прошло, но вот на солёное пробило. Грамм двести рыбы съел и убрал поднос, ощущая сытость, я его содержимое ещё долго добивать буду. Вообще, сложно слушать лес, когда сам ешь. Шумлю. Вообще помимо прочего с Камчатки я привёз немало готовой еды. Это Камчатская уха, в шести котлах, и одной полевой армейской кухни, в хранилище у меня всего одна такая кухня, надо будет ещё добыть, нужная вещь. Я люблю камчатскую уху. Или шесть килограмм котлеток из рыбы и картошки, называемой тельно. Там разные рецепты, не только с картошкой. Салат из морепродуктов с ягодами. Та же юкола, вяленая рыба без костей. Камчатский краб, выверенный в слабосолёной воде, ну и разная икра, почти от десяти видов рыб во множестве бочонков посолена. Как тут удержатся, тем более селёдкой этой и сухарями не наешься? Ел вместе со всеми, хорошо в дозоре один, ещё вот так перехватил и чаю попил.

В общем, ускорившись, глава обоза сказал, до моста километра четыре, он тут уже ходил не раз, дорогу знает, так что слушая лес, я стал передвигаться быстрее, так и добравшись до опушки. Вот и речка, что протекала под перекосившимся мостом, это его сапёры ремонтировали, сейчас там коптила дымом машина и трактор с тележкой, видны тела, и пустота. Живых не видно ни с этой стороны, ни с той. На виду я не показывался, в бинокль всё изучал. Обойдя лесом мост, вышел к берегу метров на триста ниже по течению. Тут достал аквабайк, даже не запускал мотор, просто веслом от надувной лодки, я её считаю рыболовным снаряжением, поэтому не перечислял, переплыл на другой берег, убрал технику, и легкой трусцой, ноги побаливали, много хожу, вышел к месту откуда немцы били по сапёрам. Изучил позиции со стрелянными гильзами. Похоже немцы вообще потерь не понесли. Подозрения перешли в уверенность. Ушли они, но наблюдателей оставили. Троих. С разных сторон. Снял их. Поэтому, когда обоз подошёл к опушке, я вышел на открытую местность и карабином покачал над головой, давая сигнал, что порядок, чисто. Так что пока те выходили к мосту, и обоз по одной повозке перемещался через мост, выдерживал, а пополнение занималось убитыми, собирая оружие, я доложился интенданту:

- Два отделения их было. Наблюдатель, прежде чем помереть, информацией поделился. Тут взвод был, три дня уже в нашем тылу, но понёс потери. Сейчас, если прошлых шестерых в минус и эту тройку наблюдателей, осталось шестнадцать, с офицером. Три пулемёта «МГ», ротный миномёт, но к миномёту нет мин, расстреляли. Это их последнее дело, собрались к своим уходить, боезапаса почти нет.

- Почему не ушли?

- Офицер педант, любит чисто работать, чтобы никто не выжил. Ожидает возвращения той шестёрки. Они тут в километре лагерем стоят. Кстати, ваш обоз, что сегодня был побит, не их работа. Далеко. Я хочу сбегать, уничтожить эту группу, небольшая, не сложно, заодно вооружим пополнение хотя бы трофеями. Оружие сапёров они собрали и вон там у моста сожгли.

- А почему мост не тронули?

- Мало ли кто ещё к ним попадёт? Потому и наблюдатели стояли. Перед уходом сожгли бы.

Тут к нам подошёл красноармеец Баранов, что сообщил:

- Товарищ техник-интендант, наши не все тут. Нет сержанта Фролова и красноармейца Исинбаева.

Старший обоза сразу посмотрел на меня вопросительно, я уже считался признанным экспертом по следам.

- Раненый сержант, прыгнул в реку, его там и добили, тело выкинуло на берег метрах в трёхстах ниже по течению. На наш берег. Насчёт Исинбаева ничего не скажу, тело искать надо, немец из дозора сказал, один выжил, за ним группу с унтером и послали. Не прятали они тела, чтобы боялись тут ездить, здесь его тело где-то.

- Часа тебе хватит? - уточнил интендант.

- Да. Пять бойцов дайте, трофеи переносить, и хватит.

- Мы тогда мостом займёмся. Да и могилу нужно вырыть, сапёров похоронить.

- Добро.

Старшина мне отобрал пять бойцов, из опытных, но безоружных, три новых карабина от наблюдателей, тот также успел распределить. Я выстроил бойцов в колонну по одному, и мы побежали в лес. Только один более-менее умел ходить по лесу, разведчиком оказался, остальные шумели. Если немцы умеют слушать лес, то они о нас уже знают. Метров на шестьсот завёл, и указав на ёлки, сказал негромко: