Сокрушитель (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

А вот и Пинск, костры были видны, видать какие-то наши части на ночёвке, я выключил мотор, и парил под крылом, довольно быстро снижаясь. Ветер попутный, а внизу серебрилась полосой дорога, вроде хорошо накатана, полевая. От реки Припять шла, там вроде деревенька какая-то. До окраин Пинска километров шесть было, когда с жуткой тряской, тут похоже гусеничная техника проходила, и садился ведь на обочину, я смог остановится. Ноги болели, тряска в них отдавала, но посадка прошла неплохо, аппарат цел, сам тоже. Что я сделал дальше? Отстегнул ремни, перегнулся вправо и достал квадроцикл, после чего опёрся руками о его сиденье, и перебрался на него, убрав мотодельтаплан. Запустив мотор квадра, я перекинул ногу, и направился в сторону речки. Чем моё внимание привлекла именно эта машина в данной ситуации, так это тем, что тут не нужны ноги, стоят на полу и стоят себе, заводить ногой мотор не нужно, переключать передачи тоже, всё на руле, всё руками. Удобно. Дальше доехал до реки, искал место с песчаным пляжем, и заехал воду, по колёса. Набрал воды в одно ведро, потом во второе, вместо тазиков будут, и выехал на берег, встав у кустарника, после чего заглушил мотор, и спустился на песок, убрав квадр. Всё, достал одно ведро и форму, внутри по карманам ценного ничего нет и пока замочил. Сюда же сунул и нательное бельё. Помыв руки, а что-то так есть захотелось, я разделся. Шлем, куртку, комбинезон, убрав в хранилище, голышом остался, шинельку достал, расстелив и всё на этом, и вот так поел. Кружку чая с лимоном и мёдом и пирожок с картошкой. Такие пирожки одна из моих жён делала, знала, как я их люблю. Рецепт простой, отварить картошку, намять со сливочным маслом, домашним, перемешать, и в меру посолить. Отдельно пожарить репчатый лук с одной долькой чеснока, до золотистого цвета. Жарить на подсолнечном масле, и нашинковать перья зелёного лука, всё это перемешать и начинка готова. Тесто обычное дрожжевое на молоке. Причём пирожки большие, больше ладони, одного хватит чтобы наестся, и жена моя начинки не жалеет. У меня в запасе их две сотни… было. Сейчас сорок семь. Экономить надо. Вот так с чаем и поел, ощущая приятную сытость. После этого прибравшись после трапезы, сидя на шинели, вытянув ноги, подумал, и достал свои сапоги с разрезными голенищами, после чего закинул их в реку. Надо было в Бресте выбросить, да забыл про них. Больше те мне не нужны, в запасе имеется обувь разного размера.

Сейчас уже двадцать третье июня, до рассвета часа два, пока есть время, нужно его использовать. Вот и занялся стиркой, дважды полоскал, мылом тёр, ещё полоскал, потом выжал и повесил на ветках. Фуражку достал, она как новая выглядит, тоже на ветку. Потом ремень с подсумками, и винтовку, но её изучу как рассветёт, так что завернулся в полу шинели, оба ведра я уже убрал, пустые после стирки, и уснул.

А разбудил меня рёв мотора где-то рядом, встряхнувшись, сел, и увидел, как по реке ревя мотором ползёт куст в сторону Пинска. Похоже катер боевой, речной, под маскировкой. Я замахал руками, ветка рядом лежала, поднял и замахал. Увидели, повернули, и подошли, ткнувшись носом в берег. Я уже надел исподнюю рубаху, натянул сырую гимнастерку, фуражку, с остальным не успел. Лейтенант, командир катера, меня опросил, выяснив, что я пострадал в боях за Брест, дом под артобстрел попал и меня завалило. Сказал ему, что меня вытащили наши граждане что эвакуировались, они же гипс наложили, там врач был, группа с семьёй советского руководителя, у того машина была. Ремонтировали, потому и не уехали сразу, меня на ней и вывезли как стемнело. Потом под обстрел ночной попали. В общем, меня бросили, и вот я тут. Долго полз до воды, пить хотелось. Постирался заодно. Лейтенант грязно выругался на гражданских, но забрал. Матросы меня одели, винтовку изучили изувеченную, но стрелять та могла, почистить бы только, и подняли на борт с вещами. Вскоре был в Пинске, и с другими ранеными меня эвакуировали. Свой документ, только книжицу бойца НКВД, я не красноармеец напомню, сдал для оформления бумаг. И вскоре поезд уносил нас вглубь страны.

***

Сегодня двадцать восьмое июля, и я два дня как в тюремной палате нахожусь. В городе Тула, где и лежал всё это время в госпитале. Причина банальна. Ростислав Бард, боец отдельного конвойного батальона погиб в Бресте, о чём свидетельствовал его командир, вышедший из окружения с двумя подчинёнными. Те подтвердили. Вот меня один нахальный следак сюда и упёк, врага искал. Хорошо гипс не проверял, ранее врачи снимок делали, и тот знал, что травмы имеются, только теперь говорит, что немцы специально сломали, чтобы я смог внедрится. Требовал признаться в работе на немцев, пока к физическому давлению не переходил, но похоже скоро и до этого дойдёт. Тот бы на сто процентов уверен, что я агент. Сколько не говорил, что был завален в доме, откопали меня и вывезли, да к пинским морякам в руки попал, не верил. Сам себя убедил, что ему настоящий враг попался и жал эту линию. Говорил ему, что в Москве призван военкоматом, можно же запрос отправить и проверить. А ведь не особист армейский, тоже из НКВД. Это следака больше всего возмущало, мол, под их видом скрываюсь, что часто делают диверсанты немецкие. Что есть, то есть, те в нашей форме любят рассекать. Я скажу так, перейдёт к физическим воздействиям, пыткам и избиениям, ответу так что мама не горюй. Я грушей для битья быть не собираюсь. И похоже это время настало.

С утра двадцать восьмого принесли завтрак, кормят неплохо, видимо из своего котла, и после завтрака следак зашёл, не один, а с крепким таким бойцом. Ага, ясно. Интересно, он только мной занимается? Ничем другим заняться что ли нет? Я у него девушку увёл, и тот мстит? С чего такой интерес? Грохну я его. Вот и тут допрос не пошёл и тот костолома ко мне направил. В результате что? Правильно. Сильно запахло сгоревшим порохом и два трупа. Пришлось сползать с кровати, убирать обоих в хранилище и тщательно вытирать пол. Даже помыл. А вонь сгоревшего пороха ушла через открытое окно, забранное решётками. Лето, духота, без открытого окна тут можно задохнуться. Солнечная сторона. Полотенцем помахал чтобы воздух в палате очистить, газету жёг. Помогало. Что ж, ждём. Работал я с глушителем, гильзы подобрал, на койку вернулся, благо в палате один, хотя коек четыре, это следак воров убрал, чтобы не мешали допросу, так что забегали часа через два, когда зашла медсестра, и узнав, что следователь с помощником уже ушли, я журнал местный читал, убежала. Вот тогда да, забегали. Вообще я в обычной больнице находился, просто одно крыло перегорожено и сделана тюремная больница на весь город, потому считай режимный объект, просто так те двое исчезнуть не могли, осмотрели палату, остальные помещения. Ко мне вопросы были, но что я сделаю с гипсом на ногах? Только руками разводил. Ушли и всё. Пока оставили в покое, но следующие два дня другой следователь начал ходить, с подозрением на меня поглядывая, пока наконец первого августа тот не зашёл в палату с сержантом, что сразу воскликнул:

- Славка? Действительно ты. Я же видел, как ты погиб в доме, где снаряд разорвался.

- А Свёрлов?

- Он успел выскочить. Погиб через два часа, когда от города отходили, - пояснил тот и повернулся к следаку. - Товарищ лейтенант госбезопасности, это Ростислав Бард, подтверждаю. Боец моего отделения. Думал погиб, а тут вот он.

- С этим разобрались. Меня больше волнует куда Куницын делся с Саблиным.

- Почему мне этот вопрос задают? - возмутился я. - Ушли они.

- Через два поста, где в журналах нужно расписываться? Ты мне сказки эти не рассказывай. Боец, отвечать на поставный вопрос. Куда делись направленные к тебе сотрудники?!

- Не знаю. Я в гипсе, ходить не могу, пытаюсь на костылях, но рано ещё, врачи ругают.

Не смогли ничего доказать, поэтому меня перевезли обратно в госпиталь, он дальше по улице в другом здании. Сержант мой надолго не задержался, он вообще проездом тут оказался, случайно, в Москву ехал. Вызвали для опознания. Как будто фото сделать не могли и не отправить для сличения. Хотя немцы часто котлы создавали, мог где в одном из них сгинуть. Нет, живой. Жаль не повоевал в Западных областях нормально, столько готовился, чёртов снаряд. С другой стороны, жив, уже хорошо. Ладно, мне ещё в больнице месяца два-три лежать, не понятно пока как срастутся и сколько лечение займёт, так что ждём, заодно прикидываю что делать. Есть тут несколько идей.