Жена с хвостом - Кристина Юрьевна Юраш

другому. Я ведь говорил, что вежливость у меня сегодня запаздывает, — мрачно заметил муж, вставая и резко оборачиваясь к подчиненным. Внезапно он выпрямился, а инквизиторы замолчали. — Какой …

Муж посмотрел на меня, пока я обнимала покрывало, как родное.

— … милый цветочек…

В его голосе слышалась такая угроза, что даже мне стало страшно.

— … своими корявыми корешками закрывал клетку… маму вашу … укрыть пледом!!! — произнес мой муж, надвигаясь на подчиненных.

Сейчас они напоминали гномиков, которые решали, кому суждено жениться. Сбившись в кучу, инквизиторы, называли имена тех, кто последний ходил возле клетки. В итоге один из инквизиторов, с лицом в неприятных рытвинах, сделал шаг вперед.

— Золотой мой, если это ты, то, после того, что я сейчас с тобой сделаю, на твоих похоронах мне придется плакать громче всех, чтобы отвести от себя подозрения, — произнес муж, положив руку на наплечник. Одним резким движением он развернул беднягу в сторону клетки.

— А мадам не могла открыть клетку? — послышался голос позади них. Я даже не знала, кто это мог сказать, но внутренне сжалась.

— Ну, знаете ли, феи они на деток похожи… — произнес усатый, пытаясь спасти товарища. — Многие женщины видят в них маленьких деток…

Муж поднял на меня глаза, а я сжала одеяло, и … и… кивнула. Мне не хотелось, чтобы за меня пострадал бедный инквизитор.

— Так, мадам, — произнес муж, беря меня под локоть. Он отвел меня за карету, пока я смотрела на него со слезами.

— Они были похожи на маленьких деток, — произнесла я, глядя ему в глаза.

Мне казалось, что меня сейчас убьют. Я ничего не видела кроме красивых глаз, которые смотрели на меня.

— Такие маленькие, милые, — продолжила я, сжимая кулаки. — И мне стало их ужасно жалко.

В этот момент брови инквизитора поднялись вверх, а взгляд изменился.

— Мадам, — произнес он, сощурившись, а меня развернули в сторону леса. — Разрешите пригласить вас на ваше убийство?

Мне галантно подали руку, словно приглашают на прогулку.

Я выдохнула и положила руку поверх его руки. Брови удивленно поднялись наверх.

— Вы очень любезны, — вздохнула я, а меня действительно повели в сторону леса. Инквизиторы молчали, переглядываясь. Один из них попытался что–то сказать, но его остановил взгляд мужа.

— Дорогая, сегодня вы прекрасны, блистательны, великолепны и дура, — вежливо улыбнулись мне, положив руки на мои плечи. — У вас красивые глаза, очаровательная прическа и еще пара секунд жизни.

Я не знала, шутит он или нет. Но встревоженные взгляды инквизиторов, стоявших возле кареты, подсказывали, что он может и не шутить.

Как говорила мне тетя: «В любой непонятной ситуацией с мужчиной — начинай раздеваться и плакать». Я тогда очень удивилась. Но тетя улыбнулась и потрепала меня по щеке: «Просто делай, как я сказала!».

— Они такие маленькие, беззащитные, — всхлипнула я, чувствуя, как катится слеза по щеке, а рука теребит пуговицу. — И мне действительно стало их ужасно жаль… Я знаю, что вы с ними сделаете… И …

Муж посмотрел на меня, а его брови поднялись, чтобы тут же опуститься.

— Бедная мышь, — вздохнула я. — Вы отнимаете у нее смысл жизни…

— Я передам мыши, что она опоздала, — ответил муж, не сводя с взгляда с моей руки.

Взгляд упал на две расстегнутые пуговицы. Если честно, то я не могла понять, почему это должно сработать? Мне казалось это ужасно глупым.

— Вы зачем снимаете платье? — удивленно спросил муж, видя, как я тянусь к третьей пуговице.

— Чтобы вы, когда меня убивали, не испачкали его кровью, — вздохнула я, вспоминая, что говорила мне тетя.

— Так, уже вижу, что вы достаточно раскаялись, — послышался тихий голос мужа, а он придвинулся ко мне поближе, чтобы стянуть обратно лиф платья. — А теперь послушайте меня.

Меня развернули в сторону леса, держа за плечи сзади.

— Фэйри вредят людям. Причем, делают это нарочно. Они обманывают, воруют детей из колыбели, воруют еду, которые крестьяне зарабатывают тяжким трудом. Они сводят с ума юношей. Обманывают и соблазняют девушек. Фэйри играют с людьми, словно с игрушками. Им ничего не стоит обмануть доверчивого человека. И лишить его последнего. Дома, еды, урожая, сердца и жизни, — произнес спокойный и ровный голос за спиной.

— Но, разве все фэйри такие? — спросила я, а мои плечи сжали.

— Увы, да, — усмехнулся муж. — Все без исключения. Эти милые «детки», которых вы сегодня выпустили, погубили весь урожай. И теперь крестьяне будут голодать.

— Вы это решили со слов крестьян? — спросила я, глядя на лес. Теперь он не казался мне чужим и страшным.

— Не только, — произнес муж. — Мы собрали доказательства магического вмешательства.

— Но, быть может, люди сами виноваты? — спросила я, глядя на руку, которая лежала у меня на плече. — Может, они первыми обидели фэйри.

— Знаете, однажды в детстве, я так же как и вы, пожалел одну фэйри. Так рассказывал мне мой отец, — произнес муж, а мои плечи сжали. — Я был совсем ребенком. Фэйри находилась в подземельях нашего поместья, как особо опасная. Ее нельзя было держать в подземельях инквизиции из–за ее дара. И сжечь ее было нельзя.

— Это почему? — спросила я полушепотом.

— Она могла показать путь во столицу лесных фэйри, — ответил муж, а в голосе его прозвенел металл. — Я был глуп и поддался ее чарам. Она околдовала меня, и я ее выпустил. Я поверил ее обещаниям, а вместо этого она сожгла мой дом, едва не убила меня и отца. А в страшном пожаре погибло очень много слуг. Вот такая вот благодарность от фэйри за чудесное спасение.

— Не может быть, — прошептала я, представляя маленького мальчика, который доверился фэйри. — Какая ужасная фэйри!

— К счастью, я помню это со слов отца. Он сказал, что я был в таком ужасе, что пришлось дать мне зелье забвения, — послышался голос мужа. — Но после того, как отец рассказал мне о ней, я пообещал себе, что однажды найду ее. Найду, чтобы убить. И на мое милосердие эта хульдра может не рассчитывать.

— Хульдра? — спросила я, чувствуя, как под юбкой дернулся хвост.

— Да, хульдр почти не осталось. И это хорошо. Из