Миссис Марч - Вирджиния Фейто

Глава XIX

В тот вечер миссис Марч заперла все двери и закрыла все окна, включая маленькое окошко, расположенное высоко в стене ванной комнаты, хотя и никто никогда не смог бы через него забраться в квартиру из-за его размера и расположения посередине фасада, где в пределах досягаемости не проходили никакие трубы и отсутствовали выступы.

Поддавшись внезапному порыву, она резко раскрыла дверь в комнату Джонатана и увидела, что он сидит на полу, уставившись в стену. Она бросилась к нему, пытаясь произнести его имя, но получились только невнятные звуки, застрявшие в горле. Она схватила его за плечи и развернула. Это был ее Джонатан: печальный Джонатан, который смотрел на нее снизу вверх, вздернув подбородок.

– У меня тайм-аут, – пояснил он.

Она снова заглянула к нему перед ужином, чтобы проверить, как он, потом еще раз, когда он спал.

В ту ночь и даже на следующее утро ни с кем из них не случилось никакой беды. Несмотря на это, миссис Марч весь день пребывала в сильнейшем напряжении, ходила с опущенными плечами, напряженной шеей, готовясь к удару.

Она уселась на диван в гостиной и принялась листать журнал, остановила взгляд на фотографии модели со странным нелепым макияжем – розовые ресницы и нарисованные веснушки. Миссис Марч снова и снова читала подпись под фотографией: «Катарина в тиаре с розовыми бриллиантами от “Тиффани”» – и при этом снова и снова посматривала на здание напротив, но оно находилось слишком далеко, чтобы в его окна можно было заглянуть.

Она вяло и безразлично листала журнал, мельком бросая взгляд на фотографии моделей с большими глазами, которые позировали с приоткрытыми ртами. Позы были совершенно невозможными. Когда она наткнулась на женщину, одетую как рождественский подарок, до нее вдруг дошло, что она ужасно припозднилась с покупкой подарков на Рождество – и она почувствовала легкую панику. Квартира была, можно сказать, почти совсем не украшена – если не считать рождественской елки. Но миссис Марч не хотела вешать слишком много украшений до того, как пройдет вечеринка в честь Джорджа. В этом году им предстояло еще организовывать рождественский ужин – ее сестра с мужем и мать Джорджа уже подтвердили, что приедут (у Паулы, которая всегда на праздники отправлялась в какие-то экзотические места, где веселилась со своими красивыми друзьями из разных стран, приехать не получалось). Как миссис Марч могла об этом забыть?

Заламывая руки, она решила немедленно отправиться в универмаг. Она оставит Джонатана смотреть на Санта-Клауса, а сама тем временем купит все необходимое. В прошлые годы она всегда тратила столько сил на то, чтобы сделать Рождество запоминающимся, волшебным праздником для всех – ставила посередине стола огромное блюдо с яблоками и еловыми шишками, очень вдумчиво подходила к покупке подарков. Она покупала для Джорджа позолоченные экслибрисы [26] после того, как он однажды упомянул вскользь, что его родители отказывали ему в этом простом удовольствии в детстве. Еще она иногда дарила ему изящные ручки его любимого бренда с гравировкой – датой публикации его первого романа. Это были великолепные примеры ее внимательного отношения и заботы, но в нынешнем году на это не осталось времени, к тому же она чувствовала себя слишком измотанной и ее мучили головокружения.

Внезапная уверенность в том, что если она немедленно не отправится в магазин, то случится что-то ужасное, наполнила воздух, словно затхлый, гнилостный запах. Поэтому она ворвалась в комнату Джонатана, который укоризненно прищурился, глядя на нее, когда она прервала его занятия – чем он там занимался! – и быстро вышла вместе с ним из квартиры.

На улицах на каждом углу звонили колокольчики Армии спасения [27]. Толпы людей собирались, чтобы посмотреть на безликие манекены с упругими телами, выставленные в витринах на Пятой авеню – одетые в меха и бархат, на фоне искусственного снега или среди рождественских диорам. Испорченная лампочка из одной витрины мигала, отбрасывая голубовато-белый свет, словно приближалась буря, но манекен женского пола стоял смело и достойно в платье из органзы и шляпе с широкими полями.

Миссис Марч с Джонатаном поспешно вышли из такси, с трудом избежав столкновения с маленькой девочкой в экстравагантной шубке из белой норки, волосы которой были связаны в два пучка. Она вела на поводке щенка лабрадора, который покусывал свой поводок и то и дело дергал его. Скорее, это лабрадор выгуливал девочку, а ее мама шла в нескольких шагах позади, погрузившись в изучение обтянутого кожей ежедневника. Невысокий и полный мужчина с пятнами на лице, одетый в пальто крысиного цвета и перчатки без пальцев, просил милостыню на противоположном углу.

– Мама, мы можем дать ему денег? – спросил Джонатан, удивив миссис Марч и вырвав ее из панической целеустремленности.

– О, Джонатан! – воскликнула она. Что-то начало всплывать в памяти.

Джонатан очень напряженно рассматривал бездомного, вытягивал шею, когда они проходили мимо.

– Так можем?

– Нет, у меня нет… у меня нет мелочи.

Последней бездомной, которая подходила к ней на улице, была женщина в носках и сандалиях с таким морщинистым лицом, словно его много раз складывали, и эти складки потом не смогли разгладиться. Нос покрывала сухая белая корка, щеки с оспинами так раскраснелись, что создавалось впечатление, будто они покрыты густым слоем театрального грима. Она окликнула миссис Марч, а та честно сказала ей, что у нее нет мелочи. Она могла бы проигнорировать ту женщину, но она любила думать о себе как о человеке с большой эмпатией. Подавая заявление в университет, она указала эмпатию как одну из своих лучших черт.

– Мне не нужны деньги, – сказала женщина. – Мне нужно лекарство. Понимаете, лекарство – это все, чего я хочу. Не нужно давать мне деньги, но, пожалуйста, купите мне лекарство.

Она убедила миссис Марч купить ей это лекарство в ближайшей аптеке. Она сказала, что аптека находится прямо за углом. Миссис Марч возвращалась домой с рынка и несла тяжелые пакеты, но все равно согласилась зайти в аптеку. У нее не имелось никакого убедительного оправдания для отказа, в особенности после того, как она продолжила их диалог и вступила в негласное соглашение с этой женщиной. Миссис Марч считала, что они уже слишком далеко продвинулись, чтобы она могла себе позволить резко оборвать разговор. Фармацевт подняла голову, потом прищурилась при виде бездомной, которая, прихрамывая, зашла за миссис Марч в своих массивных сандалиях и невежливо сопела.

– Что вы хотите? – спросила миссис Марч.

Женщина назвала лекарство фармацевту, а фармацевт гневно посмотрела на миссис Марч перед тем, как принести маленькую коробочку и положить на прилавок.

– Девятнадцать пятьдесят, – объявила фармацевт, а миссис Марч сглотнула.

Девятнадцать долларов и пятьдесят центов внезапно показались ей очень большой суммой, чтобы