Миссис Марч - Вирджиния Фейто

с кровати. В середине простыни, надетой на матрас, было круглое светло-желтое пятно, темневшее на чистой ткани цвета слоновой кости. Моча.

– О нет! – закричала она, обхватила себя руками и принялась раскачиваться из стороны в сторону. – О нет, нет, нет.

Она не могла вспомнить, когда в последний раз писалась в кровать. Вероятно, в ту ночь, когда Кики впервые появилась у нее в спальне и так раздражающе улыбалась. Она смотрела таинственно и страшно своими лишенными бровей глазами и на протяжении всей ночи глубоко вздыхала.

Миссис Марч резко повернулась к прикроватной тумбочке, чтобы узнать, который час, – Марта придет через полчаса. Она ни при каких условиях не станет просить Марту поменять постельное белье. Марте вполне можно сказать, что она разлила вино, но тогда ей на самом деле придется вылить вино на постель, и от одной мысли о том, как она в ночной рубашке разбрызгивает каберне по постельному белью, миссис Марч одновременно захихикала и заплакала.

Она сорвала белье с кровати и с этой кучей в руках открыла дверь в коридор. Странно, что он казался таким узким и непривлекательным только вчера вечером. Теперь в него струился мягкий свет из открытых дверей комнат, пылинки парили в лучах, пересекающихся на досках пола.

Она побежала к бельевому шкафу в конце коридора, где под полками стояла их стиральная машина. Она часто говорила Джорджу о том, как им повезло иметь в квартире стиральную машину. Им не приходилось ходить в подвал, где располагалась общая прачечная для жильцов здания. Пользоваться общественным ландроматом было бы унизительно. Но миссис Марч не включала стиральную машину с тех пор, как они наняли Марту.

Тяжело дыша, она свернула все постельное белье в кучу и засунула этот шар, после чего вспомнила, что и ее ночная рубашка тоже испачкана, стянула ее и тоже засунула в машину. Повернула колесико в одну и другую сторону и одновременно нажала несколько кнопок, и нажимала их, пока машина не ожила. Миссис Марч обнаженной вернулась в спальню, она была вся вспотевшая и дрожала, и едва успела надеть халат, когда услышала, как открывается входная дверь. Марта, как и обычно, поздоровалась бесстрастным тоном.

Сердце сильно билось в груди у миссис Марч и болезненно ударялось о ребра. Она вышла в коридор в халате.

– О-о, – произнесла она так, словно забыла, что Марта работает у них почти каждый день. – Доброе утро, Марта.

Марта вдруг резко замерла на месте, ее маленькая сумочка оливкового цвета покачивалась на запястье.

– Я забыла что-то постирать? – спросила она, глядя мимо миссис Марч на работавшую в бельевом шкафу стиральную машину. Миссис Марч забыла закрыть дверь.

– О нет, – ответила миссис Марч, ломая руки. – Я решила постирать постельное белье. Мне нужно, чтобы вы постелили новое. Потому что… ну, на самом деле неважно почему… Ну, там, понимаете ли, появились пятна, да и моя ночная рубашка, э-э-э…

Выражение лица Марты изменилось – на нем отразилось полное понимание.

– Конечно, я все сделаю, миссис Марч, – сказала Марта. – Надеюсь, что вы поставили режим холодной стирки – или нам придется использовать уксус. Он лучше всего выводит пятна крови.

Внезапно у нее в сознании снова замелькали те образы – женщина с ее лицом в окне. Они вернулись: окровавленные ладони, окровавленная ночная рубашка. Откуда Марта узнала?

– Когда я росла, нас в доме было шесть женщин, – продолжала говорить Марта. – Это постоянно случалось. Без проблем! Я выведу пятна.

Она резко кивнула – может, попыталась изобразить материнскую доброту, – а потом отправилась в кухню.

Миссис Марч осталась стоять в коридоре, халат распахнулся. До нее дошло: Марта предположила, что у нее внезапно начались месячные. Миссис Марч покраснела. Месячные – «проклятие», как их называла ее мать – уже несколько месяцев были у нее нерегулярными, периоды между ними становились все больше и больше, а последнее время ее стали мучить приливы, и к груди стало больно притрагиваться. Когда месячные все-таки приходили, кровь была светлой, чем-то напоминая акварель, да еще и бели появились. Она пыталась вспомнить, как все проходило раньше, когда этот недуг фактически руководил ее жизнью. Она планировала отдых и приглашение гостей, и даже собственную свадьбу так, чтобы они не совпали с ее месячными, она глотала болеутоляющие и весь день прикладывала к спине горячую грелку. Теперь от всего этого мало что осталось. Она задумалась о том, что с годами из человека столько всего уходит – испаряется и исчезает.

* * *

На протяжении всего дня миссис Марч то и дело непроизвольно поглядывала на здание напротив из окна своей спальни. Обычно она выглядывала из-за шторы в надежде удивить того, кто находился в той квартире и занимался непонятно чем. Она страшно хотела найти хоть какую-то подсказку, объясняющую, что же она видела. В том окне свет не горел, в стекле отражался ее многоквартирный дом. Не было и следа женщины в комбинации, да и вообще какой-либо женщины – только мужчина в костюме, который стоял на черной лестнице на нижнем этаже, там, где находился запасной эвакуационный выход, и ел бутерброд, завернутый в фольгу.

В тот день телефон звонил два раза. Когда миссис Марч в первый раз сняла трубку, то услышала только тишину. Когда позвонили во второй раз, миссис Марч напряглась, увидев, как Марта прикладывает трубку к уху.

– Что они говорят, Марта? – спросила она хриплым голосом. – Не слушайте их!

Она бросилась к Марте, и та смущенно протянула ей трубку. Миссис Марч схватила ее дрожащими руками и прижала к виску. С другой стороны провода не доносилось никаких звуков, даже никаких возгласов или хихиканья.

– Кто бы вы ни были, прекратите звонить! – крикнула она в трубку, перед тем как ее повесить.

Марта покачала головой и сказала:

– Телемаркетологи.

* * *

Во второй половине того дня миссис Марч отправилась наверх, чтобы забрать Джонатана из квартиры Миллеров. Дверь открыла Шейла в свободном свитере и белых мужских спортивных носках.

– О! Здравствуйте! Заходите!

Похоже, Шейла удивилась при виде ее, хотя миссис Марч ей звонила и предупредила, что сейчас поднимется.

Миссис Марч робко зашла в квартиру. Она никогда раньше не бывала у Миллеров; обычно Джонатан уже ждал ее у двери, когда она его забирала.

– Хотите что-нибудь? – спросила Шейла. – Кофе? Чай?

Шейлу никто не назвал бы красавицей, но она была симпатичной – с высокими, покрытыми веснушками скулами, гладкими светлыми волосами, которые, казалось, всегда блестели. Она была в очках для чтения, благодаря которым выглядела интересной. Сняв их, она небрежно зацепила дужку за ворот свитера и оставила так висеть. Миссис Марч никогда не шли никакие очки. Они подчеркивали все недостатки ее лица.

– Было бы замечательно выпить чаю, – ответила миссис Марч.

Она пошла за Шейлой на кухню, глядя на