Северное море (СИ) - Хокка Юлия

Сердце было не на месте. Может, самовнушение из-за странного звонка, а может с Юлием действительно случилось что-то плохое.

«Где же он?»

Я вернулась к крыльцу и опустилась на скрипучую серую ступеньку. Возможно, глупо вот так ждать парня, даже примерно не зная, куда он делся и когда вернется, но как можно просто взять и уйти домой, словно ничего не произошло? Вдруг ему нужна помощь?

После еще нескольких попыток дозвониться, добиться результата так и не удалось, абонент по-прежнему оставался недоступен. На улице становилось прохладно. Мерзко пищащие дьявольские отродья, под названием комары, просто одолевали, но, натянув капюшон и поставив локти на колени, я продолжала сидеть на крыльце, отгоняя от лица назойливых насекомых.

Прошло не меньше получаса, когда напротив калитки затормозила красная машина, частично укрывшись за густыми кустами. Хлопнула дверь. Я вскочила на ноги. Внутри боролись два сильных чувства: надежда, что это Юлий, и с ним всё хорошо, и страх, что это кто-то другой, кто может навредить и мне.

Знакомый силуэт с черными волосами я узнала сразу, и облегченно выдохнула.

«Так странно идёт…» — тут же пронеслось в голове, при взгляде на него.

Парень еле ковылял к дому, заметно прихрамывая на правую ногу. Он смотрел вниз, отчего сильно взлохмаченные пряди закрывали лицо, одна рука была прижала к животу.

Я сделала шаг в его сторону, стало ясно, что случилось нечто плохое, однако масштаб пока оценить не удавалось. Юлий поднял голову. В следующее мгновение мои глаза округлились от ужаса и удивления, страх парализовал тело, на миг оно словно заледенело, возникло ощущение абсолютной нереальности происходящего.

— О, Господи, — шепотом сорвалось с губ.

На рассеченной скуле, затрагивая глаз, красовался пурпурный синяк, у уголка рта застыла темная корочка крови, а волевой подбородок, покрытый пеньками свежей щетины, был перемазан оранжевыми полосами. Белая футболка, надетая под кожаной курткой, пестрила пятнами багровой крови и коричневой грязи.

Сбросив оцепенение, я бросилась к нему.

— Боже, кто это сделал?! Давай, я вызову скорую! — воскликнула я, доставая из кармана телефон.

— Мн-нет… — простонал парень, и, пошатнувшись, пошел дальше, шоркая ногами по траве.

Прикоснуться к Юлию было страшно – вдруг нечаянно сделаю больно?

— Нет? Почему? Тебе срочно нужен врач! Пожалуйста! — На глаза навернулись слезы.

Собственное бессилие, беспомощность и растерянность в данной ситуации просто убивали.

— Нет… м-м-м… не звони, — морщась, с трудом произнес молодой человек, — лучше открой пока… дверь.

Пулей взлетев по ступенькам наверх, я нащупала на деревянной планке нож и, как в прошлый раз, перекинула им крючок с обратной стороны.

Придерживая Юлия за локоть, я помогла ему дойти до комнаты. Этот сильный, смелый и дерзкий парень теперь выглядел таким беззащитным и подавленным, что сердце кровью обливалось. Не снимая куртку, он обессилено рухнул на кровать и прикрыл измученные глаза. Я опустилась на пол рядом с ним, положив ладонь на часто вздымающуюся грудь. Кожа под тонкой тканью футболки казалась огненной.

— Милый, — тихо произнесла я, нежно его поглаживая, — как тебе помочь?

Юлий ничего не ответил. Если бы не учащенное дыхание, решила бы, что заснул.

Испачканные пальцы сжали мою ладонь.

Хотелось просто разрыдаться, но пока было не до этого. Пришлось взять себя в руки. Аккуратно сняв обувь с парня, я укрыла его одеялом со второй кровати и побежала в гостиную. Коробка с лекарствами по-прежнему находилась в старом шкафу, рядом лежала небольшая стопка сложенных полотенец разного размера, прижав к груди аптечку, я аккуратно вытащила одно из них – самое мягкое, небольшое, темно-синего цвета.

Позвонила бабушка. Очень вовремя.

— Со мной все хорошо, ночевать не приду, буду утром, другу нужна помощь, — протараторила я и, сбросив вызов, выключила на телефоне звук, предвидя повторный звонок.

Пока я сбегала вымыть руки и искала на кухне большую кастрюлю, вода в чайнике вскипела.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В голове до сих пор не укладывалось, что Юлия избили. Он казался таким сильным, ловким и неуязвимым, что даже предположить подобное было сложно. Тогда, у леса, парень без труда раскидал обоих придурков, и глазом не моргнул… Кому же он перешел дорогу? За что с ним так обошлись? Эти вопросы не давали покоя.

Присев рядом с кроватью на стул, я шепотом позвала молодого человека, который по-прежнему лежал на спине с закрытыми глазами:

— Милый, ты спишь? — Веки дрогнули, изумрудные глаза посмотрели на меня. — Я принесла обезболивающее и воду, выпьешь? Полегчает.

Коротко кивнув, Юлия приподнялся и взял с протянутой ладони пару таблеток. Стакан он полностью осушил за раз, после чего снова лег. С разбитых губ сорвалось нецензурное выражение.

— Надо обработать раны… Ты не против? — поёрзав, спросила я.

— Буду благодарен, — хрипло отозвался побитый герой.

Я отставила стакан на тумбочку и глянула на кастрюлю с теплой водой. Потом на парня. И снова на кастрюлю.

— Надо бы футболку снять… — На щеках вспыхнул румянец.

Юлий покорно сел и тут же, зажмурившись от боли, прижал к животу руки. Именно на этом месте по ткани расползлось самое яркое багровое пятно.

— Давай, я посмотрю.

Стянув куртку и футболку, парень бросил на меня игривый взгляд. Даже в такой ситуации он оставался собой – ехидным ловеласом, осознающим свою дьявольскую привлекательность.

— Джинсы тоже?

— Д-да, — голос выдал смущение, такая себе из меня актриса, все эмоции моментально отражаются на лице.

Юлий отдал свои вещи и опустился обратно на спину, прикрыв ноги одеялом.

От вида крови всё это время мутило, но удавалось держаться, а вот перевести взгляд на торс, который, судя по состоянию одежды, явно очень пострадал, было особенно страшно.

Придвинувшись ближе, я смочила в кастрюле полотенце и стала аккуратно стирать с красивого лица запекшуюся кровь и оранжевые полосы. Молодой человек лежал смирно, лишь сильнее жмурил закрытые глаза, когда становилось больно.

Нежно проведя по разбитой губе краешком влажной ткани, я на мгновение замерла, осознавая, как близко к нему нахожусь. Подушечки пальцев одной руки слегка касались скулы, другая сжимала полотенце. От запястья к локтю стекла убежавшая капля. Густые черные ресницы дрогнули, Юлий посмотрел мне прямо в глаза.

Дыхание тут же перехватило, сердце затрепетало, словно птичка в клетке. Парень без тени смущения продолжал прожигать меня взглядом, в то время как мои щеки полыхали. Воздух стал казаться каким-то густым и звенящим. Склонившись над Юлием, я продолжала держать руки на его лице, и вместо того, чтобы в очередной раз провести по нижней губе махровой тканью, ласково дотронулась пальцем.

— Очень больно? — еле слышно спросила я, погладив теперь кожу около рассеченного места на скуле.

— Пройдет, — спокойно ответил он, не сводя с меня глаз ни на секунду, — спасибо, принцесса.

Я отодвинулась и сполоснула полотенце. Напряжение исчезло.

Самыми страшными оказались не ссадины на лице, не сбитые костяшки рук и не ужасные синяки на боках и груди, а странный порез внизу живота. Он был не очень глубоким, но довольно серьезным, и сама рана выглядела так, как будто по ней потом еще и ударили. Пару раз.

Мясо, кровь, рваная кожа. Голова закружилась. Откинувшись на спинку стула, я глубоко вздохнула.

— Что такое? — широкая, уже чистая ладонь легла на моё колено, заставив незаметно вздрогнуть.

— Слишком… кровь… она…, — невнятно промямлила я, борясь с приступом тошноты.

— Ты крови боишься? — Парень протянул руку к полотенцу. — Давай я сам тогда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нет-нет, лежи, всё в порядке.

Самообладание взяло верх. С многими проблемами в голове справиться возможно, было бы желание. Залив самую глубокую рану перекисью и зеленкой, что вызвало у парня новый приглушенный стон от боли, я заклеила её пластырем. Йод Юлий так и не купил, синяки пришлось оставить заживать без дополнительной помощи.