Ищите кота (сборник) - Наталья Нестерова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы молчали, а Настя рассказывала, какой он необыкновенный, один на миллион, и что у нее в сердце и в душе все перевернулось, смешалось, поет и плачет, нет опоры, она не находит, за что уцепиться, все ускользает, уплывает, тонет, а на поверхности только дурацкие сладкие мечты. Настя судорожно вытирала щеки, которые были сухи — слезы не текли.
— Он на меня смотрит, — говорила Настя. — Просто смотрит, и мое тело, и сознание уже не мои. Я точно паралитик, который вдруг стал танцевать, переживает восторг и страх. Не знаю, чего больше — страха или восторга. Я много раз читала в книгах про то, как он и она встретились глазами, пробежала искра…
— В воздухе запахло электричеством, — перебила я. — Все это литературные штампы. Тысячи женщин каждый день ездят в транспорте, встречаются глазами с тысячами мужчин. По теории вероятности, подобные искры должны были бы случаться постоянно, в вагонах метро и в троллейбусах только бы и наблюдались электрические дуги. Однако не искрит.
Я говорила торопливо, хотела дать передышку Насте, которая держалась за горло, точно задыхалась от счастья и испуга. Как и все девочки, я была взволнована, потому не замечала противоречий в своих словах.
— Со мной так было только раз в жизни, — продолжала я. — Причем всякие околонаучные объяснения про гормональные циклы, про якобы имеющее место подсознательное ожидание и готовность к любовным отношениям — ерунда. Я ехала в метро от врача, который подтвердил мою беременность — это был наш младшенький, Тимоха. Я мечтала о девочке, грезила о том, как скажу Андрею, как старшенькому Илюше объясним, что скоро у него будет сестричка. Словом, я была вся в мечтах и предвкушениях нового материнства. Потом меня словно кто-то окликнул, я подняла глаза — напротив сидел мужчина и смотрел на меня. Девочки! Он смотрел с нечеловеческой любовью и обожанием. Он держал в руках книгу, и книга дрожала. И я тоже задрожала, против воли, как под гипнозом.
— Алена, не вздумай писать книги, — сказала Ирина. — Из-под твоего пера будут выползать одни штампы.
— Возможно, ты, Алена, похожа на его первую любовь, — предположила Элька.
— Которая страдала лунатизмом, — продолжила Катя. — Ночью девушка вышла на крышу, он ее окликнул, девушка проснулась, закачалась, равновесия не удержала и полетела с третьего этажа, приземлилась у его ног…
— Рассыпавшись на части, — хмыкнула я. — Голова девушки откатилась и тихо прошептала: «Прости!» Тут все великие писательницы, как я посмотрю.
Мы трындели, потому что шок, вызванный Настиным признанием, требовал отвлечения, потому что мы растерялись, а тупо молчать было бы грубо. Настя со своей новой улыбкой смотрела на нас, переводила взгляд с одной на другую и одновременно смотрела мимо нас, куда-то в пространство.
Внезапный шок, теперь уж я это точно знаю, — это удар судьбы, не предполагающий мгновенного ответа. С судьбой не побоксируешь. Если человека, стоящего на пирсе, толкают в спину, ничего не понимая, он летит в воду, то первым делом должен ручками-ножками быстро перебирать, вынырнуть и доплыть до берега. А не разбираться в пучине: кто, зачем и почему желал его смерти. Это — потом.
Много лет спустя произошло: Элька и Игорь услышали по телевизору, что прогорел банк, в котором они держали деньги от проданной квартиры, деньги на очередную операцию по зачатию ребенка.
— Дует, — была первая реакция Эльки. — Где-то окно открылось.
И они несколько минут ходили по квартире и проверяли окна, заглянули даже в ванную и туалет, где окон не имелось.
В тот вечер наши телефоны раскалились. Мы перезванивались, выясняя, сколько денег пропало, кто позвонит Эльке и предложит посильную помощь и как эту помощь предложить, чтобы была безвозмездной, но ведь Золотниковы гордые, если возьмут, то в долг, а отдавать не с чего. Больше всех, конечно, нервничала Ирина.
— Мне проще самой нарожать, — стеная, повторяла она каждой из нас, — чем смотреть, как Элька мучается.
— Ты сестра, тебе и звонить, — постановила Настя. — И не вздумай про «нарожать» говорить! Думай иногда головой!
— А я чем думаю?
— Маткой. Это твой главный простаивающий орган, который шлет ошибочные сигналы в мозг. Ты поняла? Четко по делу: сколько пропало, столько получите, и никаких возвратов, иначе мы не подруги.
Ирина позвонила Эльке и с ходу выпалила:
— Они сказали, что мы не Ушастики, а дрянь неблагодарная, если ты денег не возьмешь. Я от себя добавлю: ты мне не сестра после этого!
— После чего, Ирочка?
— Если не возьмете наших денег от чистой души. А сколько надо? — со страхом спросила Ира.
Наше участие не потребовалось: тревога была ложной, банк не разорился, капиталы сохранились. Иногда случаются чудеса, и внезапные шоки оказываются холостыми залпами. Но психологическая помощь от поисков «откуда дует» остается.
Мы скоро выдохлись, сочиняя сценарий ужастика про мужчину, от взгляда которого я, слегка беременная, затрепетала и была почти готова, позови он, пойти следом. На почти я активно настаивала.
Первой заговорила Катя:
— Однова живем! Настена, имеешь право быть счастливой! Пошли всех на фиг и получай удовольствие.
— Уж ты у нас по части удовольствий эксперт! — набросилась на Катю Ирина. — Гебористка!
— Гедонистка, — машинально поправила я. — Человек, полагающий, что удовольствие — высшее благо и цель жизни. Мне кажется, у тебя, Настя, всегда были другие принципы.
— Не умничайте, — стояла на своем Катя. — Вам что, нравится, что Настька как ломовая лошадь? Впряглась и тянет, тянет…
— А воз и ныне там, — вырвалось у меня.
— Вот именно! — Катя расценила мои слова как поддержку. — Загнанных лошадей пристреливают. Каждой кобыле хочется хоть раз в жизни быть счастливой.
— С племенным кобелем, — из меня почему-то сыпались только реплики и ремарки.
— И-го-го, Катенька, — проржала ей в лицо Ирина.
— Перестаньте, — попросила Элька и, подбирая слова, медленно заговорила: — Настя, ты очень умная женщина, ты очень особая…
— Прямо из жития святых, — я хотела сказать серьезно, но получилось с сарказмом, который Катя мгновенно подхватила.
— Многие святые женщины в прошлом были проститутками.
— И не рассчитывай! — бросила ей Ира.
— Вы мне дадите сказать? — прижала кулачки к груди Элька. — Настя! Несмотря на свой ум и высокую нравственность, мне кажется, ты не знаешь некоторых вещей. Невозможно прожить с мужем, за которого ты вышла по любви, которого ты ценишь, уважаешь, о котором заботишься…