Второй шанс - Антон Демченко

- Кирилл, почему вы не форме? - Раздалось кряканье слева от директора. Издавал его невзрачный тип в таком же чёрном вицмундире, что и глава комиссии, только шитьё на лацканах было не серебряным, а золотым. Представитель комитета Попечения учебных заведений, должно быть…

- Я не являюсь учащимся этой гимназии. Был на домашнем обучении. - Ровно ответил я.

- Домашний мальчик, а? - Прищурился комитетчик, почему-то глянув на меня с явной неприязнью. - Что ж, посмотрим, чему вы смогли научиться, не отрываясь от материной юбки.

Сказал бы я тебе о материной юбке, глиста в кителе, так ведь не выдержишь, развалишься…

- Могу я взять билет? - Повернувшись к директору, начисто игнорирую представителя комитета. Глава комиссии, бросив короткий взгляд на соседа справа, пухленького господина в штатском, лениво следившим за происходящим, получил от него не менее ленивый, едва заметный кивок, и повернулся ко мне.

- Прошу, Кирилл Миронович. - Нарочито вежливо проговорил директор, указывая на лежащие на столе листы с заданиями… перевёрнутые, разумеется. Поблагодарив, беру листок и отправляюсь за парту… Четыре задания и один вопрос, на который нужно будет ответить устно.

На то, чтобы выполнить письменную часть у меня ушло двадцать две минуты, ровно. И я оказался не единственным таким… живчиком. Горский явно уже закончил со своим билетом, и теперь лениво пялился в окно, за которым торжествовало наступающее лето. Но весна пока не сдаётся. Хоть уже и конец мая, но холодный речной ветер и то и дело хмурящееся небо настойчиво не рекомендуют появляться на улице без плаща и зонта.

А нет, решил идти "сдаваться". Я проводил взглядом поднявшегося из-за парты Михаила… что ж. Я тоже не буду терять времени. Пойду за ним.

Это было верное решение. Чёртов комитетчик промурыжил меня добрых двадцать минут, бомбардируя дополнительными вопросами, пока билет вдруг не оказался в руках толстячка, который, всё с тем же ленивым видом, не обращая никакого внимания на обжигающие взгляды и кривящиеся в шипении губы комитетчика, вывел на моём билете и в табеле "превосходно" за устную часть ответа. Приколол билет к листу с моей работой и поднял на меня взгляд.

- Результаты письменной части узнаете после обеда. И… спасибо, Кирилл Миронович, порадовали старика. Отменное понимание материала… порадовали, да… Ну, ступайте.

Глава 8. Слова и дела

Отстрелялся… последний экзамен, или как тут принято говорить: "испытание", сдан. Ох и попил у меня крови этот чёртов комитетчик. На каждом предмете валил. Чуть ли не загонную охоту устроил, язва такая. И всё равно не у дел оказался. Спасибо хорошей памяти и… ускорению мышления. Правда, после каждого экзамена, из кабинета я вывалился взмыленный и уставший. Трудно так часто переключаться из обычного режима в ускоренный и обратно. Вот и сейчас, устало полюбовавшись на очередное "превосходно", закрывшее последнюю свободную строку в табеле, я привалился спиной к стене и тяжело вздохнул. Голова гудит, как колокол…

- Ты как, Кирилл? - Горский "отстрелялся" раньше и уже привычно дожидался меня у дверей экзаменационного кабинета. Как-то так сложилось, с самого начала этой эпопеи с испытаниями, что мы стали дожидаться друг друга после очередного испытания… Нашли друг в друге достойного собеседника, ха… - Кирилл…

- Хм? - Я открыл глаза и уставился на приятеля. - Да, всё в порядке. Отхожу от боя.

- Это да… Гонял тебя Трезуб знатно, аж тут слышно было. - Покивал он. - Не повезло, что в этом году он от комитета в выпускающую комиссию вошёл. Зуб у него на "домашних".

- Тогда уж, три зуба… исходя из фамилии. - Фыркнул я, нехотя отлипая от стены. - А с чего он так неровно дышит к нашему брату, не знаешь?

Горский замялся. Что, неужели не знает? Не верю… за прошедшие две недели я уже успел убедиться, что познания Михаила просто бескрайни… когда касаются окружающих людей и событий в нашем тихом пригороде.

- Да была там какая-то тёмная история… я, честно говоря, не интересовался. - Промямлил Горский.

- Ну и чёрт бы с ним, с этим "господином коллежским секретарём". - Отмахнулся я. Накатила волна расслабления. Организм осознал, что я больше не собираюсь изматывать его многочасовыми зубрёжками, и теперь радовался предстоящему отдыху… - Михаил, у тебя какие планы на остаток дня?

- Хм… вообще-то, отец хотел пригласить тебя на ужин… - Протянул он и, наткнувшись на мой недоумённый взгляд, пояснил. - Фонарик помнишь? Очень он батюшку заинтересовал.

Фонарик? А, ну да, помню, как-то в ходе очередного спора с Михаилом, по поводу руники, использовал свою поделку в качестве примера… да так и забыл забрать его у Горского.

- И чем он ему так приглянулся? - Поинтересовался я.

- Вот уж не знаю. - Развёл руками Горский, но тут же спохватился… - в смысле, отец говорил что-то о двух "пустых" режимах, но мне было не до того, так что в детали я не вникал.

- Понятно. - Кивнул я. Вот ведь догадливый Иван Фёдорович… это ж он, получается, не смог разобраться с инфракрасным и ультрафиолетовым свечением. Хм… Ладно, раз пригласили, схожу, хоть познакомлюсь с мировой знаменитостью. Не шучу. Его действительно знают не только в Новгороде, но и в Европе и на востоке, что ближнем, что дальнем… даже очерки его за рубежом печатают.

Добравшись до дома, уже стоя у калитки, я заверил Михаила, что не забыл о приглашении и обязательно загляну в гости в восемь вечера, после чего распрощался с приятелем.

А дома меня ждал скандал… Это Хельга каким-то образом узнала, кого именно прочат юнцом на "Феникс" и, сорвавшись со службы, явилась домой, чтобы устроить "подлым заговорщикам" большой бэмс.

Крики на тему "почему не предупредили?!" и "как вы могли?!", постепенно превратились в выспренную речь том, что она де, "не нанималась нянькой к строптивому необразованному мальчишке, и не намерена вытирать сопли мелкой помоечной…" Вот тут всё и заглохло.

- Договаривай, Хельга… - Попросил я, опершись плечом на дверной косяк. - Мелкой помоечной крысе… ты же это хотела сказать?

Дядька Край… всё не привыкну называть его Мироном, как следовало бы, смачно сплюнул прямо на ковёр гостиной, смерил дочь разочарованным взглядом и молча вышел из комнаты.

- Рик… Кирилл… - Тихо забормотала Хельга.

- Продолжай. Что замолчала? - Поинтересовался я. - Это же правда… я, действительно, крыса, только не помоечная, а "трюмная". Так нас называли горожане, вахтовики и поселившееся в Меллинге отребье, ищущее контракта. Хотя сами они, пожалуй, хуже крыс. У них был выбор, уехать или остаться в той бочке дерьма, в которую превратился Меллинг, и жить по новым, откровенно людоедским законам. У меня такой возможности не было. Близкие мертвы, документов нет, а твоему отцу, уж извини, в начале этой эпопеи я не настолько доверял, чтобы поселиться с ним под одной крышей. Да и сам он тогда, почти тут же угодил в гарнизонную тюрьму и вышел оттуда только через месяц. За это время я успел организовать себе вполне приличное жильё… нашёл заработок. Непрестижный, да… зато честный. Извини, возможности жить на полном пансионе в каком-то училище, спать на чистых простынях и кушать трижды в день, заодно получая уважаемую профессию, у меня тоже не было. Но я справился… своими силами. Заметь, я никого не грабил и ничего не воровал, хотя мог бы, наверное. Что может быть проще, чем подстеречь какого-нибудь нажравшегося матроса в тёмной подворотне, пристрелить его и забрать лопатник? Но нет, вместо этого я ползал по ржавым остовам "китов", в любую погоду, в жару и холод, корячился, искал что-то, что может принести мне честный доход. Ты знаешь, каково это, просидеть в двадцатиградусный мороз четыре часа в железном ящике размером метр на три, пытаясь снять чудом уцелевший купольный датчик давления? Я знаю. Наловчился, научился. Работал, и смог сам обеспечить себе всё то, что ты получала на блюдечке с голубой каёмочкой. Одежду и чистую постель, толковые инструменты и оружие… не поверишь, у меня "дома" даже ванная и тёплый клозет были, их я тоже сделал своими собственными руками. И имущество своё я отстаивал сам… вполне успешно. Так, кто кому сопли должен вытирать? Ты, выросшая на всём готовом, не знающая, с какой стороны браться за гаечный ключ или нож, собираешься приглядывать за мной? Смешно. "Трюмная крыса" меньше всего нуждается в присмотре домашнего ухоженного котёнка.

Закончив свой спич, я смерил Хельгу взглядом, но в отличие от Края не стал портить ковёр и, махнув рукой, отправился в "свою" комнату. Пора собирать вещи.

А что? Если я правильно понимаю, то обещание выполнено. Все испытания сданы на "превосходно", а значит, пора представляться капитану "Феникса". Надеюсь, мне не откажут в немедленном заселении в кубрик?

Но прежде, чем я добрался до своей комнаты, меня тормознул хмурый дядька Край… то есть, Мирон… прямо на лестнице. Не знаю, что хотел сказать мой опекун, настроения вести душещипательные беседы у меня не было. Поэтому я просто протянул ему выуженный из внутреннего кармана табель. Отец Хельги, кажется, понял моё состояние, потому что, не сказав ни слова, взял листок и, пробежав по нему глазами, слабо улыбнулся.