Взломщики кодов - Дэвид Кан

Тем временем английская военно-морская разведка бурно развивала деятельность, сопутствующую криптоанализу. На побережье были сооружены крупные радиопеленгаторные станции. Получаемые данные они передавали в Адмиралтейство, оказывая огромную помощь в определении местонахождения немецких кораблей и подводных лодок. Безусловно, немцы понимали, что, кроме как сохранять полное радиомолчание, другого пути избежать радиопеленгации не было. Учитывая это, Англия даже не пыталась держать в секрете свою деятельность в области радиопеленгации, используя ее в качестве дымовой завесы для ведения менее явной для противника и более ценной криптоаналитической работы.

Другими источниками радиоразведки являлись опознавание радиопозывных вражеских кораблей и определение «почерка»51 их радиооператоров. Например, если Адмиралтейству становилось известно, что позывной, переданный по радио в Северном море, принадлежал 12-орудийному линкору «Вестфален», оно выбирало несколько иную тактику действий, нежели если бы он исходил от подводной лодки «У-20». Данные радиоразведки вместе с дешифровками и другой информацией, поступавшей в Адмиралтейство, систематизировались и интерпретировались адмиралом Артуром Вильсоном, которому Черчилль поручил доводить основное содержание получаемых данных до сведения высших английских военачальников. Результаты не заставили себя долго ждать.

14 декабря 1914 г. в 7 часов вечера Вильсон прибыл к Черчиллю, чтобы доложить о том, что разведка сообщила о боевом выходе немецких кораблей, направлявшихся к английскому побережью. Не прошло и трех часов, как Адмиралтейство отдало приказ кораблям английского флота немедленно следовать в «пункт, где они наверняка смогут перехватить корабли противника на их обратном пути». В результате, пока эскадра немецких крейсеров обстреливала английские прибрежные города, четыре линейных крейсера и шесть самых мощных в мире линкоров расположились восточнее этого района, отрезав немецким кораблям пути отхода. Когда после завершения бомбардировки немцы пошли обратным курсом на свою базу, погода резко испортилась, и шторм ухудшил видимость. Но разведка Адмиралтейства настолько точно расположила легкий крейсер «Саутгемптон» на пути движения немецких кораблей, что в 10.30 утра командир «Саутгемптона» У. Гудинаф увидел их перемещавшиеся в тумане контуры. Чтобы убедиться, что перед ним корабли противника, он передал им свой световой опознавательный сигнал. Поскольку должного ответа не последовало, Гудинаф приказал открыть по ним огонь. Однако вскоре из-за плохой погоды контакт с вражескими кораблями был потерян.

Два часа спустя крупные силы англичан снова обнаружили противника. Но когда командующий немецкими легкими крейсерами увидел гигантские контуры английских линейных кораблей, смутно вырисовывавшиеся сквозь моросящий дождь, он, проявив смекалку, передал световой опознавательный сигнал, который незадолго до этого получил от Гудинафа. Затем немцы свернули в сторону и скрылись за пеленой тумана прежде, чем обман был обнаружен и огонь английских орудий разнес их корабли на клочки.

Разочарованию, воцарившемуся в английском военно-морском флоте, который буквально рвался в бой с немецким, не было конца и края. Утешение пришло лишь немногим более месяца спустя, когда у англичан снова появилась реальная возможность помериться силами с немцами. В полдень 23 января 1915 г. в кабинет Черчилля вошел Вильсон и сообщил: «Первый лорд, они опять выходят в море». – «Когда?» – спросил Черчилль. «Сегодня вечером, – ответил Вильсон. – У нас как раз достаточно времени, чтобы послать туда Битти»52.

Далее Вильсон объяснил Черчиллю, что главным источником его разведывательных данных явилась полученная из комнаты 40 дешифровка криптограммы, направленной в 10.25 утра того же дня немецкому контр-адмиралу Францу Хипперу. В ней говорилось: «1-я и 2-я поисковые группы, старший офицер эсминцев и две флотилии, которые будут отобраны старшим офицером поисковых сил, должны провести рекогносцировку… Им следует выйти из порта сегодня вечером с наступлением темноты».

Англичане решили прибегнуть к прежней тактике: их корабли под командованием Битти немедленно вышли в море, чтобы блокировать обратный путь немецких кораблей. На этот раз им повезло больше. На следующий день в 7.30 утра противник был обнаружен. Когда Хиппер увидел перед собой многочисленные силы англичан, он тут же пустился наутек, а англичане на своих быстрых линкорах начали преследование. К 9 часам вечера линкор «Лайон», на борту которого находился Битти, смог открыть прицельный огонь по кораблям противника. Вскоре завязался бой между четырьмя английскими и четырьмя немецкими крупными боевыми кораблями. Однако замешательство в английской эскадре, возникшее после того, как вражеский снаряд повредил ее флагман, позволило немецким кораблям скрыться.

Это морское сражение окончательно укрепило доверие Адмиралтейства к информации, получаемой из комнаты 40, и вскоре Юингу была предоставлена полная свобода действий относительно всего, что он считал необходимым сделать для улучшения своей работы. Юинг увеличил штат сотрудников, улучшил оборудование на своих радиоперехватывающих и радиопеленгаторных станциях, довел их число до полусотни.

В итоге, когда немецкий вице-адмирал Рейнхард Шеер, раздраженный своей вынужденной бездеятельностью, решил заманить часть военных кораблей Англии туда, где без особых помех их могли бы атаковать подводные лодки и флот Германии, отдаваемые Шеером приказы регулярно попадали в умелые руки английских криптоаналитиков. Поэтому, когда 30 мая 1916 г. немецкий флот начал сниматься с якорей, Адмиралтейство быстро оказалось в курсе этого события и уже в 5 часов дня смогло уведомить о нем свои военно-морские силы. После получения уведомления фактически весь английский флот величественно вышел в открытое море. Он должен был принять участие в крупной морской операции, которая в случае успеха обеспечила бы Англии неоспоримое превосходство над противником на морских просторах.

Однако тут произошла одна из многих незначительных ошибок, которые так часто меняют весь ход мировой истории. Сразу после отплытия Шеер поменял позывные, передав позывной своего флагманского корабля портовому военно-морскому центру. В результате командующий объединенным английским флотом адмирал Джон Джелликоу получил уведомление о том, что в 11.10 утра радиостанция направленного действия обнаружила флагманский корабль противника в порту. Три часа спустя, когда Джелликоу полагал, что немцы все еще находятся в порту, английские и немецкие боевые корабли уже встретились в Северном море. Такое неожиданное развитие событий до некоторой степени поколебало веру Джелликоу в разведку Адмиралтейства. Его вере был нанесен еще один удар, когда в соответствии с очередным сообщением Адмиралтейства он нанес на карту местоположение немецкого крейсера «Регенсбург» и обнаружил, что оно оказалось в том же самом месте, в котором в то время находился он сам. Откуда Джелликоу мог знать, что виноват в получении этого абсурдного результата был штурман «Регенсбурга», допустивший ошибку в своих расчетах, а не криптоаналитики комнаты 40?!

В 9.14 вечера после короткого, не имевшего решающего значения боя, получившего громкое название битвы за Ютландию, Шеер отдал приказ своим кораблям начать движение в указанном им направлении. В 9.46 он слегка скорректировал их курс. Обе шифртелеграммы Шеера были быстро прочитаны комнатой 40, и в 10.41 их резюме было получено на борту английского флагманского корабля. Однако к этому времени Джелликоу был сыт разведкой Адмиралтейства по горло. Поэтому он проигнорировал полученную информацию, которая на этот раз была правильной. В результате надежда Англии на решительную победу на море испарилась в сумбуре ошибок, упущенных возможностей и недоверия.

После битвы за Ютландию Германия сделала ставку на ведение подводной войны. Соответственно у комнаты 40 возрос интерес к радиосообщениям немецких подводных лодок. Пытаясь заполучить любые сведения относительно аппаратуры связи, установленной на субмаринах противника, Адмиралтейство обзавелось судном с водолазом, оснащенным специальным оборудованием для обследования затонувших подводных лодок.

Работу водолаза поручили Е. Миллеру – худощавому и бледному, но выносливому молодому инструктору водолазного дела, отличавшемуся необычайной смелостью и способностью выдерживать давление на больших глубинах. Уже во время своего первого погружения через пробоину в корпусе он проник внутрь немецкой подводной лодки и начал поиск в кромешной темноте, натыкаясь на какие-то предметы. После включения фонаря выяснилось, что это были трупы немецких моряков. Пробравшись между ними, Миллер открыл расположенную в кормовой части дверь офицерского кубрика. Внутри помещения он обнаружил железный ящик, в котором находились кодовые книги.