Чеченская обойма - Валерий Горбань

Пушного все поддразниваем. Когда уезжали, его жена должна была вот-вот родить. Ждут двойню. Каждую связь спрашиваем, как дела. Каждый раз отвечают, что еще не родила. Я Пушному говорю: «Вот, не послушался жену, поехал с нами. Она теперь до твоего возвращения из принципа не родит. А за такое время там и третий может вырасти…»

А если серьезно, то без своего сапера нам пришлось бы очень туго.

Кое-кто начинает постанывать. Вчера вечером Косой и Гога разнылись по поводу матрацев, которых не хватает, и что их, бедных, ночью на два часа на посты поднимают. Стал им что-то доказывать. Потом взял себя в руки, оборвал разговор. Сегодня, подостыв, в присутствии остальных сказал ясно и определенно: кто не в состоянии переносить элементарные неудобства — пусть едет домой к маме. Наш отряд в бытовом плане устроен лучше многих. Некоторые живут в окопах на окраине, под горами, откуда по ним лупят каждый день изо всех видов оружия, включая орудия и тяжелые минометы. А здесь — кроватки, 1–2 раза в неделю — душ и прочие мелкие радости быта. Тыл, правда, кормит обещаниями насчет спальников, но не выполняет их. Но все же наши проблемы — детский лепет по сравнению с тем, что пережили здесь наши товарищи в декабре — феврале.

Ночью нас охранял свежеприбывший батальон милиции срочной службы. Новички, необстрелянные и еще совсем пацаны. Выдержки не хватает, лупят на каждый шорох. Давно здесь такой стрельбы не было. Один наугад бабахнет, ближайшие подхватывают, по тревоге вылетает резерв — картинка!

Наши стояли на одном из постов рядом, насмеялись вдоволь. Здесь свои масштабы времени.

10 дней — уже не новички. Правда, наши и с первых дней вели себя толково. Все-таки все взрослые мужики, после армии, с опытом омоновской работы на улицах и дорогах. А это — багаж неоценимый. По любимой присказке Танкиста, опыт не пропьешь. Кстати, он сам — офицер-профессионал. Два года Афгана. Очень полезный человек.

Развеселил Связист. Речь зашла о бане, так он с умным видом заявил: «Моются только лодыри, которым чесаться лень!»

Был в гостях у оперативников. Рассказы о дудаевщине бесконечны. Люди идут потоком с просьбой помочь найти близких, вернуть имущество. И каждый рассказывает такие вещи, что только в фильмах ужасов показывать.

16 апреля.

Сегодня взял тетрадку и ужаснулся. Я-то думал, что прогонял лодыря пару вечеров, а получилось — 5. Народ изнывает от любопытства, что командир каждый вечер кропает в тетрадке. Живем-то на два «кубрика», в моем — еще пол-отряда.

Работы интересной было немного. Нас сняли с двадцатого блока. Удивительно оперативный здесь народ. Мы думали, что вывезли с блока все: матрацы, одеяла, тумбочки и даже большое зеркало. Но, проезжая на следующий день, увидели, что уже нет половины железобетонных блоков, служивших стенами поста!

Нам поручили патрулирование города. Но зам коменданта Валерий Федорович Т. все время приговаривает: «Не надо торопиться!» Я согласен. Есть разница — работать на «зачистке», страхуясь, или ходить по городу, как мишени. В городе идут потери. Средь бела дня автоматной очередью убили капитана ВВ, который ехал на «Урале» по делам. Немного погодя убили солдата, вышедшего из БТРа. Прошлой ночью застрелили прапорщика и тяжело ранили водителя на его машине. Ребята рассказывают, что прапор был в подпитии и собрался еще куда-то на ночь глядя. Покатался…

Но вынужденное четырехдневное безделье тоже вылезло боком. У Полковника был день рождения (прямо эпидемия, будто все сговорились родиться в это время, в расчете на законную «сотку»). Он получил свою чарку. Понемногу, для компании, приняли двое ребят, которые работали в кухонном наряде и отлично покормили нас. Но чуть позже вдруг нарисовывается явно подвыпивший Фриц. Хороши были также Пиво и Помидор. И смех и грех. Я при народе начал «втыкать» Фрицу. Тот был разговорчив, проявлял признаки бурного раскаяния. Пиво сначала сидел тихонько. Но по ходу пьесы начал задавать вопросы и, соответственно, «спалился» на первой же реплике. Помидор же, говоря языком булгаковского Бегемота, изображал молчаливую галлюцинацию. Настолько молчаливую и серьезную на фоне всеобщего смеха, что не мог не обратить на себя внимания…

Разборки оставили на следующий день. Сгоряча хотел было отправить Фрица домой, но выяснилось, что это очень муторная процедура, требует отвлечения массы людей. Сейчас ломаю голову, что все-таки делать. У некоторых сдают нервишки. Висельник — толковый, работящий боец — на собрании стал возмущаться установленными жесткими требованиями, ему стал подпевать Волк. Их угомонили, но некоторое брожение ощущается. Такой команде, тем более в обстановке, когда кругом идет боевая работа, бездельничать категорически противопоказано. Так и все офицеры высказываются.

Договорились с операми, что будем работать на зачистке улиц. Два раза выехали. Опер минут тридцать делился на совещании в комендатуре своими восторгами. Дело в том, что они раньше работали с подразделением СОБРа, но те уже с полмесяца в глубинной пьянке и никак вынырнуть не могут. Да и суперменские повадки их доводят до обалдения. Опер Гена рассказывает: «Работаем на улице, собровцы подбегают: «Давай забросаем тот дом гранатами, в нем «духи» собрались!» Начинаем разбираться, аккуратно входим, а там три мужика-родственника, женщины и дети празднуют день рождения».

После нескольких таких приключений совместная работа с суперами сама собой угасла.

А своими я и сам доволен. Без суеты, без рисовки, по малейшему кивку действуют спокойно и аккуратно.

Ну, дай бог, чтоб не сглазить. Пока больших результатов в плане оружия «зачистки» не дают, но получаем много интересной информации.

В одном доме прятали 4 кг технического серебра, явно ворованного. Но настоящая работа идет все-таки по ночам. В ночь с 15 на 16 апреля «духи» обещали акцию возмездия. И действительно, около 23.15 обрушили на комендатуру хорошую порцию автоматных очередей, влепили несколько гранат из подствольников. Одновременно загрохотали соседи через речку — первая комендатура и блокпост военных справа. К пулям «духов» добавились рикошеты от своих, и во дворе стало очень неуютно. Один из наших пошел в это время в туалет, так застрял там в загончике на час.

По нам работали справа, со стороны «зеленки». Там сектор обороны СОБРа и милицейского батальона. Пацаны-бамовцы залегли и не отвечали, а СОБР и комендатура, наоборот, лупили из чего могли до 4-х утра. Результативность, конечно, практически нулевая.

У нас работали две снайперских пары. Все утверждают, что огонь «духи» вели неприцельный, из-за укрытий навесом, поэтому не стоило весь кипеж затевать. Если бы не стали молотить как попало, то было бы проще вычислить «духов» и накрыть.

К концу стрельбы опера попросили Кота помочь из подствольника. Кот четко положил две гранаты, куда просили. После этого стрельба сама собой стала утихать.

Судя по всему, воду мутят небольшие и не очень многочисленные группы. Если тренируют нас, то затишье в других комендатурах, и наоборот. Силенок у них на массовые акции явно не хватает.

А людям они надоели всем. В том числе и большинству чеченцев. Народ уже чистит и убирает улицы. Навоевались все уже по горло.

Выезжали мы изучать свои патрульные маршруты, в том числе и в центре города. Впечатление тяжкое.

В центре размолочено все. Целых, хотя бы относительно, зданий нет. А разрушенных до фундамента — сколько угодно. Местный милиционер сам подзапутался, и немудрено. Показывает: «Вот — университет (куча белых блоков), а вот — институт (куча красного кирпича)». Потом подумал и добавил: «А может быть, и наоборот».

Разносить родной город начал сам Дудаев. Местные показали нам мэрию города. Когда мэр Гантамиров и оппозиция потребовали провести свободные выборы, то Дудаев пообещал их организовать. Но в ночь перед выборами подогнал самоходные артиллерийские установки и в упор, со 100 метров, расстрелял мэрию с сотнями находившихся там людей. Та же участь постигла и других несогласных в других местах. После расстрела дудаевцы взяли в заложники больше шестидесяти детей из семей гантамировцев. Судьба этих детей неизвестна. Поэтому гантамировцы настроены по отношению к дудаевцам наиболее яростно и бескомпромиссно. Кровная месть в чистом виде. Нельзя сказать, что все чеченцы относятся к нам хорошо. Но большинство говорят: «Ладно, у вас служба такая. Война закончилась, надо жить». А вот Дудика (почти все его так называют) многие просто ненавидят до трясучки.

Уцелевшие русские и другие славяне очень помогают, всем, чем могут. Часто вслед крестят или посылают воздушные поцелуи. Что же тут у них за жизнь была, если они нам прощают и бомбежки, и наших тварей-мародеров.