Сами мы не местные - Юлия Жукова

Выбравшись с гор, мы некоторое время летим над степью, кое-где размеченной вспаханными полями. Здесь уже вымахала молодая трава – мы ведь летим на юг, а Ахмадхотский хребет хорошо экранирует эту местность от северного ветра, так что здесь значительно теплее, чем даже в незамерзающей столице. Потом пересекаем широкую и спокойную равнинную реку. Азамат говорит, что она впадает в Дол и потому называется Тажилмирн, «питающая река». На Муданге десять крупных рек, не считая бесконечного количества мелких, и эта явно из тех десяти.

Алтонгирел дремлет на заднем сиденье, но при малейшем изменении нашего положения в пространстве подскакивает и принимается несколько сумбурно рассказывать Азамату, где какую впадину надо огибать, а где лучше снизиться.

А вот потом начинаются джунгли. Самый настоящий тропический лес, влажный и горячий, полный ярких красок и невероятных тварей. Широта, на которой находится пролив между материком и островом Орл, – это примерно и есть экватор Муданга. Здесь довольно холмисто, а мы летим на одной и той же высоте, поэтому вопли птиц и прочих голосистых тварей становятся то громче, то тише. Азамат приоткрывает по бокам купол унгуца, так что можно высунуть голову и поглазеть. Я прямо вижу, как внизу по веткам скачут пестрые птицы и мелкие обезьянки. Правда, когда к нам в салон залетает муха размером со скарабея, мой интерес к джунглям резко угасает. Муху мы выгоняем, а купол закрываем, тем более что уже очень хочется включить кондюк, а то жарко.

Наконец через пять часов полета, как раз в самую жару, мы начинаем снижаться.

– А я думала, Орл – это остров, – говорю. Мы же приземляемся на берег континента.

– Остров и есть, – отвечает Азамат. – Но через пролив летать плохо, там такие ямы… Даже в хорошую погоду есть риск плюхнуться в воду, а сегодня тут ветрено.

– Так мы дальше поплывем, что ли?

– Лучше. Мы поедем подводным монорельсом. Вон видишь, станция?

На пологом берегу метрах в двухстах от кромки воды и правда стоит какой-то коровник с крышей, кажется, из пальмовых листьев или чего-то подобного.

Алтонгирел тут же реагирует на мою вытянувшуюся физиономию:

– А тебе, конечно, подавай все прозрачное и блестящее и чтобы у входа цветущие вишни? Нам такая показная роскошь не нужна, нам надо, чтобы функцию свою выполняло…

Я ставлю на землю свой чемодан, открываю верхний паз, достаю шприц и выразительно показываю Алтоше. Он сглатывает и затыкается. Я убираю шприц в нагрудный карман и похлопываю по нему ладошкой, дескать, гляди, я вооружена. На духовника действует отлично.

Меж тем Азамат заходит в здание станции и выходит оттуда, неся на плече моток каната с крюком на конце. Этот крюк он зацепляет за край какого-то невидимого отверстия в хвосте нашего унгуца, после чего машет нам, чтобы шли за ним. Мы заходим внутрь через широченные ворота, которые Азамат открывает на полную. Почти от самого входа на полу начинается извилистая резиновая дорожка, у противоположной стены на оси висит катушка, с которой тянется канат. Азамат отгоняет нас в сторонку, где у стены торчит панель управления. Он щелкает рычажком, и катушка начинает неторопливо наматываться, подтягивая наш унгуц хвостом вперед внутрь здания. Когда он весь оказывается на дорожке, Азамат выключает катушку и отцепляет крюк. Тогда Алтонгирел жмет еще какую-то кнопку, и дорожка начинает двигаться вместе с унгуцем и Азаматом. Мы присоединяемся. Таким макаром мы переезжаем в другой конец псевдокоровника, где по углам стоят два шкафа. Дверца одного отъезжает вниз до половины, и мужики перекладывают в него наш багаж, после чего он снова закрывается. Видимо, это лифт.

– Ничего не забыла в салоне? – спрашивает меня муж, прежде чем нажать еще на какую-то фигулину в стене.

Я мотаю головой. Мы сходим с дорожки, а наш унгуц занимает почетное место в углу рядом с лифтом. Тут до меня доходит, что платформы вдоль стен – это места для транспорта. После этого мы грузимся во второй лифт и едем вниз.

У муданжцев, видимо, ненормальное пристрастие к прозрачным лифтам. Что на Гарнете, что здесь, пособие для начинающих геологов как на ладони.

– Ты у меня в доме, надеюсь, непрозрачный лифт сделал? – спрашиваю подозрительно.

– Только крышу, чтобы днем на освещении экономить, – отвечает он и улыбается. – Я помню, как ты на Гарнете боялась.

– А в общественных местах они у вас всегда такие?

– Если есть на что посмотреть. Здесь вон какие породы красивые мимо плывут. Если бы скучная земля была, сделали бы с закрытыми стенками. А так – приятно иметь возможность взглянуть на то, по чему ходишь.

Лифт привозит нас, как мне сначала кажется, на платформу метро. Над головой метрах в пяти закругленный свод, за краем платформы по обеим сторонам тот самый рельс, который моно. На нем стоит одинокий вагончик.

– Ну вот – Азамат делает пригласительный жест. – Заходи, устраивайся, тут ехать часа три, если я правильно помню.

– Чуть меньше, – скрупулезно поправляет Алтонгирел.

Внутри вагончик обставлен большими мягкими сиденьями по четыре со столиком посередине. Никакой кабины машиниста тут нет, так что мы рассаживаемся в носу, чтобы смотреть вперед, а не только по бокам. Я с Азаматом, а Алтоша через проход. Наши вещи уже здесь, стоят в заднем конце вагончика в чем-то типа детского манежа из сетки. Азамат вызывает прямо на лобовом стекле менюшку и что-то на ней жмет. Двери закрываются, и мы трогаемся.

– А управлять ты будешь? – спрашиваю.

– Да нет, оно автоматическое. Катится по рельсу в туннеле, и все тут. Управлять можно только дверями, кондиционером и прозрачностью окон.

Собственно под землей мы проезжаем метров сто, а потом вдруг все вокруг заливает голубоватый свет и мы оказываемся в прозрачной трубке в толще воды. За спиной довольно круто вниз уходит стена, из которой мы выехали, а вокруг уже вьются пестрые рыбки и крошечные, почти прозрачные медузки. Кажется, что туннель лежит на дне, но Азамат объясняет, что на самом деле он установлен на коротких подпорках, а дно внизу можно увидеть, если сделать прозрачным окно в полу. И немедленно делает.

А там коралловый риф, прямо метрах в двух от пола. Красочные ветвистые кораллы, твердые и мягкие, высокие и плоские, почти полностью покрывают дно, между ними видны только небольшие пятна песка. Я аж ноги поджимаю, потому что кажется, что вот-вот на рыбку наступлю. Рыбы тут тоже всех цветов, особенно популярны желтый и фиолетовый. Морские звезды ползают, ежи всякие безумные – малиновые, оранжевые, в горошек…

Азамат одним глазом смотрит на подводный мир, другим на меня с умильным выражением – ему очень нравится, что мне все нравится.

– Гляди, вон каракатица, видишь?

– Где?

– Ну вон щупальцами машет в песке. Это она закапывается, чтобы напасть из засады.

И правда, вижу зверюгу размером с воробья, которая методично двумя щупальцами нагребает себе на голову песок и камушки. Господи, как же смешно! Жаль, что мы так быстро едем, я бы за ней еще понаблюдала.

Еще нашим взорам являются сады бесконечных морских анемонов и лилий, некоторые сидят на крышках больших крабов. Азамат уже привык, что я не вижу и половины зверья, которое видит он, и все время показывает.

– Вон там у лилового коралла краб себе на спину губку тащит, видишь? А вон зеленая в крапинку, это рыба-попугай. Ух ты, гляди, рыба-рыбак! Да ты не увидишь, наверное, ее от коралла не отличишь… А вон еще! У нее верхний плавник как маленькая рыбка, а, видишь, да?

Ага, вижу, вроде как мелкая рыбка трепыхается, а под ней красный коралл, да только у коралла глазки и ротик немаленький. Еще нам встречаются разнообразные ракообразные и загадочные мохнатые белые трубки, по которым ползают мохнатые белые крабы. Креветки всех расцветок ковыляют по дну и проплывают мимо – красные, с оранжевыми пятнами, белые в фиолетовую крапинку, янтарно-желтые, синеголовые с огненными лапками и даже загримированные под орхидеи прямо с лепестками, даром что никаких морских орхидей тут не растет.

– Видишь розовые цветы? – Азамат кивает в сторону зарослей очередных анемонов. – Как думаешь, что это?

– Ну звери какие-то… Анемоны, нет?

– Это черви. Их самих не видно, в дне прячутся, а видно только то, чем они еду собирают. Если внимательно посмотришь, увидишь, что эти розетки иногда втягиваются…

Тут вдруг становится темно, и я инстинктивно поднимаю голову, чтобы выглянуть в переднее окно. Над нами проплывает нехилых размеров скат с раззявленной пастью.

Азамат усмехается у меня за спиной.

– Этот не хищный, он воду фильтрует. Да и в любом случае к нам в туннель даже кит не вломится, все рассчитано.

– А тут и киты есть?

– Здесь слишком мелко, вот заплывем поглубже, там могут быть. Хотя сейчас не сезон, тут ведь ранняя осень, а они в это время в холодных водах.