Ящер страсти из бухты грусти - Кристофер Мур

Вэл нажала кнопку автонабора аптеки. Трубку снял сам Уинстон Краусс, но голос его звучал приглушенно, точно у него был сильный насморк:

— «Дегадзва и бодадки Бойной Будды».

— Уинстон, у тебя ужасный голос.

— Я в мазге з ддубгой.

— Ох, Уинстон. — Вэл потерла глаза, отчего контактные линзы съехали куда-то в глубины головы. — Ну не в аптеке же.

— Я в бодзобге. — Внезапно голос зазвучал отчетливо. — Ну вот, снял. Хорошо, что позвонила. Мне хотелось поговорить с тобой о китобойцах.

— Прошу прощения?

— Меня тянет к касаткам. Я посмотрел кассету Жака Кусто о китах-убийцах…

— Уинстон, мы не могли бы поговорить об этом на приеме?

— Я беспокоюсь. Меня особенно возбуждают мужские особи. Неужели я становлюсь гомосексуалистом?

Боже святый, его не волнует, что он хочет стать китоёбом, главное — не выглядеть китоёбом-педерастом. Как психиатр, Вэл старалась исключить из своего лексикона такие термины, как «бесповоротно полоумный придурок», однако с Уинстоном удержаться было трудно. Да и вообще в последнее время Вэл чувствовала, что управляет концессией для свихнувшихся питекантропов. Пора прекращать.

— Уинстон, я опять начинаю прописывать всем селективные ингибиторы обратного захвата серотонина. От плацебо избавься. Я назначаю всем «паксил», чтобы как можно быстрее вернуть их на прежний уровень. Предупреди всех, кто принимал «прозак», что ни одного дня пропускать нельзя, как они это делали раньше. С ними я разберусь позже.

— Ты хочешь, чтобы я снял всех с плацебо? Ты знаешь, сколько мы с этого имеем?

— Начинай сегодня же. Я обзвоню всех пациентов. Дай им кредит за оставшиеся неиспользованные плацебо.

— Не буду. Я уже почти скопил столько, что хватит на месяц в Центре изучения китообразных на Больших Багамах. Ты не можешь лишить меня этого.

— Уинстон, я не собираюсь ставить под угрозу душевное здоровье моих больных только ради того, чтобы ты поехал в отпуск и трахнул Флиппера.

— Я сказал — не буду. Ты же сама все это затеяла. Тогда же ты не думала о душевном здоровье своих больных.

— Я ошиблась. Всех сажать обратно на антидепрессанты я тоже не стану. Так что и здесь ты часть дохода потеряешь. Некоторым лекарства вообще не нужны.

— Нет.

Вэл потрясла убежденность в голосе Уинстона. Чувство собственного достоинства и доброе имя, казалось, его уже не волнуют. Поганое же он выбрал время, чтобы идти на поправку.

— Так ты хочешь, чтобы весь город узнал о твоей маленькой проблеме?

— Ты этого не сделаешь. Ты теряешь больше, чем я, Вэлери. Если ты меня заложишь, то я сам все расскажу газетам. Получу судебную неприкосновенность, а ты сядешь в тюрьму.

— Ах ты сволочь. Тогда я отправлю всех пациентов в Сан-Хуниперо. Тогда даже законных доходов лишишься.

— Не отправишь. Все остается так, как сейчас, доктор Вэл. — И Уинстон повесил трубку.

Вэлери Риордан секунду смотрела на телефонную трубку, прежде чем положить ее на рычаг. Как? Как вышло, к чертовой матери, что она отдала свою жизнь в руки такого урода, как Уинстон Краусс? Но самое главное — как эту жизнь вернуть обратно и при этом не загреметь в тюрьму?

Тео

Дуло пистолета упиралось Тео в бок. Его револьвер Джозеф Линдер швырнул на заднее сиденье. На коммивояжере был твидовый пиджак и шерстяные брюки, а лоб его покрывала испарина. «Вольво» тряхнуло на рытвине, и дуло врезалось Тео между ребер. Он пытался сообразить, что полагается делать в таких случаях, но из полицейских сериалов вспоминалось только то, что оружие нельзя выпускать из рук ни при каких обстоятельствах.

— Джозеф, вы не могли бы убрать пистолет от моих ребер или хотя бы поставить его на предохранитель? Дорога ухабистая, а мне бы не хотелось потерять легкое из-за того, что я не успел сменить амортизаторы. — Прозвучало достаточно самоуверенно, подумал он. Профессиональное спокойствие. Как бы еще не обмочиться при этом?

— Значит, вам не хотелось бросать на полдороге, да? Дело списали бы в архив, и никто ничего не заметил, но вам обязательно нужно было сунуть туда нос.

— Так вы действительно ее убили?

— Скажем так — я помог ей принять решение, о котором она только трепалась.

— Она была матерью ваших детей.

— Правильно — и относилась ко мне примерно так же, как к шприцу для индюшек.

— Ох ты ж — я не думал, что у индюшек тоже бывают гадкие привычки.

— Ими пользуются для искусственного осеменения, Кроу, грёбаный торчок. Один раз брызнешь и можно выбрасывать.

— И вы устали быть одноразовым шприцем, поэтому повесили свою жену?

— Ее прикончил огород с травами. Чай из наперстянки. Дигиталиса хоть залейся. Останавливает сердце и почти не обнаруживается при вскрытии — если, конечно, специально не искать. Забавно, правда? Сам бы никогда не догадался, если б она все время об этой чепухе не болтала.

Тео не очень понравилось, что Линдер ему обо всем этом рассказывает. Это означало, что нужно что-то предпринять — иначе он покойник. Врезаться в дерево? Он глянул на ремень безопасности Линдера — пристегнут. Ну какой еще преступник станет похищать человека и не забудет при этом пристегнуться? Пока — пауза.

— На стене остались полосы от ее обуви.

— Милый штрих, я так и подумал. Не знаю, может, она еще жива была, когда я ее вешал.

Они как раз выезжали из леса, окружавшего ранчо, на пастбище. В паре сотен ярдов маячил металлический ангар, рядом — двойной ширины трейлер. Ярко-красный «додж» стоял рядом с амбаром.

— Хммм, — промычал Линдер. — Мальчонкам купили новый трейлер. Давай к ангару.

Тео ощутил, как в горле кислотной волной поднимается паника, и сглотнул. Завяжи с ними беседу, и тогда в тебя не будут стрелять. Где же он это слышал?

— Так, значит, вы убили жену за телевизор с большим экраном и перепихон с Бетси? А развод вам в голову не приходил?

Линдер рассмеялся, и у Тео по спине поползли мурашки.

— А вы действительно тупоголовый, Кроу. Видите вон тот сарай? Так вот, из этого сарая в прошлом году я вывез метамфетамина на двадцать восемь миллионов долларов. Понятно, что от этих денег я получил лишь кусочек — но увесистый. Я перемещаю весь товар. Я — коммивояжер, человек семейный, безобидный и незаметный. Кто меня заподозрит? Мистер Рохля, одним словом.

— А ваша жена?

— Бесс об этом узнала. Смешно другое — она следила за мной, потому что подозревала измену, но нас с Бетси так и не расколола. Она собиралась заявить на меня. Выбора не было.

Тео подъехал к ангару и заглушил двигатель.

— Зато сейчас у вас есть выбор, Джозеф. Совсем не обязательно это делать.

— А я и не собираюсь ничего делать. Я просто хочу, чтобы все шло как раньше — пока на моих оффшорных счетах не скопится достаточно, чтобы можно было отсюда сняться. Не поймите меня неправильно, Кроу. Мне не понравилось убивать Бесс. Я не убийца. Черт, да я даже наркотиков сам ни разу не попробовал. Это не преступление — это хорошо оплачиваемая курьерская работа.

— Так вы не собираетесь меня пристрелить? — Тео очень, очень хотелось в это верить.

— Нет, если вы сделаете так, как я скажу. Выходите из машины. Оставьте ключи. Пересядьте и выйдите с моей стороны.

Тео подчинился — Линдер не отводил от него пистолета. И где он только этому научился? Телевизор у него совсем недавно. Записался на заочные курсы для спецагентов, должно быть.

— Мигель! Игнасио! Идите сюда! — Линдер показал пистолетом, что Тео должен подойти к ангару. — Входите внутрь.

Тео пригнулся, чтобы не удариться о низкую притолоку, и увидел внутри длинные стеллажи с лабораторным стеклом, трубками и пластиковыми цилиндрами химикатов. Перед десятком электрических горелок, наполнявших ангар нестерпимым жаром, стоял одинокий металлический стул.

— Сядьте, — скомандовал Линдер.

Тео сел и почувствовал, как из заднего кармана у него выхватили наручники.

— Руки за спину. — Линдер продел наручники в металлические прутья спинки и защелкнул их на запястьях Тео.

— Мне нужно найти парней. У них, наверное, сиеста. И о чем только Бёртон думал, когда ставил сюда трейлер? Сейчас вернусь.

— А потом что?

— А потом Игнасио вас пристрелит, я полагаю.

Молли

Самое главное — этот парень действительно делал все, о чем ни попроси. Услышав машину на дороге, она велела Стиву снова стать трейлером, и он выполнил ее просьбу. Ну, конечно, перед этим пришлось руками нарисовать в воздухе чертеж, и в первый раз он промахнулся, пытаясь превратиться в стоявший рядом жестяной сарай. Получилось убого — изменилась только голова, и он стал походить на дракона, напялившего на себя пакет из алюминиевой фольги вместо шляпы. Но через несколько секунд он все понял. Умница, а не парень. Ладно, хвост (на стоянке свисавший в ручей) все равно торчит, но, может быть, никто не заметит.