Факир против мафии - Фридрих Незнанский

— Доктор… тот человек… который был со мной… он жив?

Врач виновато улыбнулся и пожал плечами:

— Простите, но я не в курсе. Когда «скорая» приехала на место взрыва, вы были там один. Знаете что… Через полчаса сюда явится следователь из прокуратуры. У него и спросите.

— Следователь?.. — эхом отозвался Дашкевич.

Врач кивнул:

— Да. Он бы приехал и раньше, но мы не хотели вас тревожить. Ваше состояние было не вполне стабильным. Сейчас вам лучше, и мы разрешили ему приехать и задать вам пару вопросов. Кстати, все три дня, пока вы были без сознания, вас охраняла милиция.

— Милиция… — вновь повторил Дашкевич.

— О да! Такое у нас тут нечасто встретишь. Медсестры уверены, что вы важная «шишка»! — Врач улыбнулся и мягко тронул Дашкевича за здоровую руку. — Ладно, отдыхайте. Следователь скоро приедет. Набирайтесь сил для беседы.

Оставшись один, Дашкевич принялся судорожно соображать, что нужно сказать следователю. И надо ли с ним вообще разговаривать? Если Юдин у них, то он уже наверняка раскололся. А значит, следователь знает все и об убийстве Канунниковой, и о его, Дашкевича, участии в этом убийстве.

Это было хреново. На кичу Дашкевичу вовсе не хотелось. С другой стороны, лучше уж сесть на нары, чем подохнуть. Ведь Отаров не оставит его в покое, он любого может из-под земли достать. Что же тогда делать? Может быть, рассказать следователю все как есть? Но тогда Отаров постарается убрать свидетеля, пока дело не дошло до суда.

Дашкевич промучился еще двадцать минут, но так ничего и не решил. А через двадцать минут дверь открылась, и врач ввел в палату высокого мужчину средних лет со строгим, гладко выбритым лицом.

— Не больше пяти минут, — напомнил незнакомцу врач, затем кивнул Дашкевичу, повернулся и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Мужчина подошел к кровати, на которой лежал Дашкевич, поискал глазами, на что бы сесть, увидел стул, придвинул его и уселся, откинувшись на спинку и забросив ногу на ногу, как какой-нибудь блатарь или деловой. У него и взгляд был, как у настоящего пахана, колючий, жесткий и убийственно спокойный.

— Старший следователь генпрокуратуры Турецкий, — представился незнакомец.

Дашкевич глянул на него из-под полуопущенных век и ничего не сказал.

— Ваша фамилия Дашкевич, — продолжил следователь. — Вы работали на Отарова. Отаров приказал вас убить. Юдин у нас, и он нам все рассказал. Вы будете со мной говорить?

Дашкевич молчал. Тогда следователь сказал:

— Отаров наверняка знает, что вы здесь. Если вы не заговорите, я уйду, но перед этим прикажу снять охрану. А если я сниму охрану, то вы вряд ли доживете до утра. — Он выждал секунду и спросил: — Мне уйти?

Дашкевич и на этот раз ничего не сказал. Тогда следователь встал со стула, повернулся и направился к двери.

— Постойте… — хрипло проговорил Дашкевич. — Подождите…

Следователь остановился и обернулся.

— Я это… — пролепетал Дашкевич. — Я буду говорить…

Он чувствовал себя разбитым и уставшим. Ему вдруг стало на все наплевать. На все, кроме собственной жизни. Пусть нары, пусть зона, но, если есть хоть один шанс выжить, его надо использовать.

Следователь вернулся и снова сел на стул.

— Я вас слушаю, — спокойно сказал он.

— Вы это… — Дашкевич говорил с усилием, в горле у него першило, и каждое слово резало по гландам, как бритва. — Вы спрашивайте… Я отвечу.

Следователь удовлетворенно кивнул.

— Начну с самого начала, — сказал он. Затем впился в лицо Дашкевича своими холодными глазами-буравчиками и грубо спросил: — Это вы убили Канунникову и ее мужа?

— Я не… — начал было Дашкевич, но сделал над собой усилие и сказал: — Да, я. Я это… Я был должен, понимаете?.. Он меня заставил.

— Кто вас заставил? — спросил следователь, не отводя взгляда от лица бандита.

— Отаров, — сказал Дашкевич. — Он приказал мне замочить эту су… то есть эту женщину.

— Кто был с вами в то утро?

— В то утро?.. Э-э… — Дашкевич наморщил лоб. — Халимон был. И еще этот… как его… Юдин. Юдин открыл нам хазу, и мы с Халимоном вошли.

— В Канунникову стреляли вы?

Дашкевич помолчал, потом разлепил опухшие губы и сказал:

— Стрелял. И в нее, и в мужа. Отаров заставил, и я стрелял.

— Приказ об убийстве отдавал лично Отаров?

— Да. Он отдавал… Лично.

Следователь кивнул и уточнил:

— То есть именно Отаров приказал вам с Халимоном убить Канунникову?

— Ну да. Он приказал, мы замочили… — Дашкевич раздраженно поморщился. — Че непонятно, а? Я мочил… Юдин стоял на стреме. Халимон… Халимон на всякий случай… для подстраховки…

Скрипнула дверь, и в дверном проеме показалась голова врача. Врач сказал:

— Александр Борисович, пора.

— Да-да, — кивнул следователь. — Уже ухожу. — Затем повернулся к Дашкевичу и сказал: — Я оставлю охрану. Насчет Отарова не волнуйтесь, мы его арестуем. В ближайшее время я к вам наведаюсь, и вы расскажете мне все подробно.

Следователь встал со стула и, не прощаясь, вышел из палаты. Как только дверь палаты закрылась, Дашкевич опустил отяжелевшие веки. Разговор со следователем страшно утомил его. Постепенно накатившая усталость стала проникать в каждую клетку его мозга, голова стала тяжелой и ватной, а перед глазами, прямо под зажмуренными веками, поплыли желтые круги. Дашкевич зевнул, больно хрустнув челюстями, и стал смотреть на эти круги и уже через несколько секунд погрузился в тяжелый, тревожный сон.

Несколько мгновений изображение колебалось, словно по экрану монитора ходили невидимые волны, затем картинка стала отчетливой, и Турецкий вновь увидел перед собой красное, одутловатое лицо пожилого, седеющего человека с выпученными, как у рыбы, глазами. Это был генеральный комиссар литовской полиции Аурэлиос Климас.

— Ну что, картинка появилась? — спросил комиссар по-русски, но с легким литовским акцентом.

Картинка на мониторе, движущаяся легкими рывками и то и дело дробящаяся на мозаичные цветные блоки (огрехи цифровой связи), слегка отставала от слов, поэтому губы комиссара шевелились не в такт его словам.

— Да, теперь нормально. Я вас вижу, — сказал Турецкий.

— Я вас тоже, — отозвался генеральный комиссар. — Так на чем я остановился?.. Ах да. Я сказал, что мне… вернее, моим людям удалось зафиксировать беседы советников президента и спонсоров его предвыборной кампании с представителями криминального мира Литвы. В этих беседах имена Петрова и Отарова упоминались чаще, чем какие-либо другие. Я уверен, что Отаров и Петров… как это у вас говорится… верховодят нашими доморощенными бандитами. Они действуют с ними в прочной спайке.

— Да-да, я понял, — кивнул Турецкий. — В начале нашего разговора вы намекнули, что Отаров и Петров связаны с крупнейшими российскими корпорациями. Расскажите об этом подробнее.

Комиссар уставился на Турецкого своими большими, блеклыми, выкаченными глазами, потом поднял руку и задумчиво почесал толстым пальцем переносицу.

— Простите мне мою прямоту, но у меня нет времени ходить вокруг да около, — добавил Турецкий.

— Что ж… — проговорил Климас. — Такая информация у нас и в самом деле имеется. Мы уже подготовили аналитический материал, в котором доказывается, что предвыборную кампанию Юргеса Василяускаса через Романа Петрова и Юрия Отарова финансировали крупнейшие российские энергетические компании. Среди тайных спонсоров нашего президента я бы назвал такие компании, как ЛУКОЙЛ и РАО «ЕЭС России». Сразу замечу, что эта информация не имеет прочных доказательств. Я бы назвал ее версией, которая имеет прочные основания.

Климас на секунду замялся и продолжил чуть смущенным голосом:

— Раз уж мы решили быть друг с другом предельно откровенными… У нас есть предположение, что Отаров и Петров связаны с российскими спецслужбами.

— Да что вы? — притворно удивился Турецкий. — Разве такое возможно?

Комиссар пожал плечами:

— А почему бы и нет? В американской жизни подобное событие бывало. К примеру, убийство Кеннеди. Со дня убийства Кеннеди прошло уже сорок лет, и сейчас многие журналисты говорят о том, что его убила мафия. А организовали убийство нефтяной техасский миллиардер Хант, глава ФБР Гувер и будущий президент Америки Джонсон. Как видите, убийство Кеннеди было политическим заказом, но осуществила его именно мафия. Нечто похожее происходит сейчас и у нас в стране. Мафия в лице Отарова и Петрова осуществляет политический заказ, а руководят ими российские спецслужбы.

— Смелая версия, — заметил Турецкий.

— Правдоподобная, — поправил его Климас. — Чтобы не засветиться и не попасть впросак, спецслужбы толкают впереди себя «троянского коня» в виде мафиозных группировок. Эти люди дестабилизируют обстановку в стране и тем самым оказывают содействие в достижении целей, необходимых спецслужбам.