Мария — королева интриг - Жюльетта Бенцони

— Думай, что говоришь, Мария! Королева не занимается уловками!

— Предосторожности — более подходящее слово, — мягко вставил кардинал. — Принц и его друг — два молодых безумца, а в Мадриде не любят безумцев. Особенно если до герцога д'Оливареса, всесильного министра короля Филиппа IV, дойдут слухи о том, что эти два смутьяна в Испании.

— Три! — поправила Мария. — Ваше преосвященство забыли…

— О графе Кенсингтоне? Ничуть, но этот убежденный гугенот против испанского брака, и я очень удивлюсь, если принц будет терпеть его присутствие до самой Кастилии!

К Марии Медичи тотчас вернулось ее хорошее настроение:

— У короля, решительно, нет лучшего слуги, чем вы, мой друг! Когда-нибудь он непременно должен оценить это! Я расскажу ему о вашей идее насчет Шевреза…

После такого одобрения Ришелье принял скромный вид, но Марию не так-то просто было обмануть. Она только что имела возможность оценить, каким опасным противником мог стать столь осведомленный человек, если только ей не удастся подружиться с ним и сделать его своим орудием. Он считал ее красавицей, вне всякого сомнения. Она настолько привыкла к мужским взглядам, что безошибочно угадывала их смысл. Но станет ли он служить ей — это еще вопрос. Она чувствовала в нем опасную силу, несмотря на его смирение перед благодетельницей, королевой-матерью. За этим крылась невероятная гордыня и жажда могущества, которые не станут довольствоваться полумерами. Такими, например, как передача власти флорентийке и сохранение за собой лишь ее видимости. Если ему это удастся, неизвестно еще, к чьему лагерю он примкнет. На всякий случай, решив, что это ни к чему не обязывает, она улыбнулась. Что касается его идеи отправить Клода в Англию, то она, в конечном счете, не столь плоха! Мария, со своей стороны, не могла не поддерживать сближение с родиной Кенсингтона, мысли о котором посещали ее теперь чересчур часто.

— Я убеждена, — проговорила она, лаская Ришелье взглядом, — что монсеньор, мой супруг, будет счастлив способствовать столь благородному делу, как супружество принца Уэльского и Генриетты-Марии.

— Конечно, конечно! — рассеянно подтвердила королева-мать. — А скажите-ка, друг мой, вы заметили, как внимательно один из этих людей глядел на мою сноху?

— В самом деле, мадам, то был милорд Бекингэм, — коротко ответил прелат. — Слава богу, Ее Величество ничего не заметила. Гнев короля поглотил все ее внимание.

— Почему «слава богу»? — вставила слово Мария.

— То, что можно было прочесть в нем, было лишено почтения! Особенно если учесть, что взгляд был обращен к королеве Франции!

— Вы полагаете? А ты, Мария, тоже это заметила? Герцогиня пожала плечами:

— Только то, что он поразительно красив. Я была так поражена, встретив в Лувре наследника английской короны, и я никого не видела, кроме него!

— Это на тебя не похоже! Ты возвращаешься в Лувр?

Это был самый обычный способ показать молодой женщине, что ей пора удалиться, и Мария не обманулась на этот счет:

— О нет! Я еду к себе, там тоже полным ходом идет строительство. К тому же королева Анна сегодня не в духе. Всем заправляет донья Эстефания, и день проходит в молитвах!

Невозмутимое, заплывшее жиром лицо расцвело, точно салатные листья, спрыснутые из лейки.

— Неужели? — Затем на лицо вновь вернулась укоризненная маска:

— Вот и повод для тебя, чтобы присоединиться к ней. Королева так набожна, а ты недостаточно молишься! Всего хорошего!

— Я провожу госпожу герцогиню до кареты! — услужливо предложил Ришелье.

Ответом ему явился ледяной взгляд:

— Вот еще! Нам нужно поговорить!

И, попрощавшись, Мария в сопровождении слуги в синей с белым ливрее отправилась к своей карете, довольная в глубине души тем, что ей удалось узнать.

Упряжка ехала вниз по улице Турнон, когда Мария внезапно наклонилась вперед и приказала Перану остановиться и преградить путь двум мужчинам, направлявшимся, без сомнения, в кабачок на противоположной стороне улицы: это были Габриэль и с ним какой-то мушкетер. Мария окликнула Мальвиля.

— Какая удача, что я встретила вас, мсье де Мальвиль! — произнесла она с усмешкой. — Я не имела удовольствия видеть вас уже целую вечность. Между тем, мне кажется, вы еще недавно состояли у меня на службе!

Она обращалась главным образом к Габриэлю, но смотрела при этом на его спутника, чьи тонкие черты, элегантная внешность, живые глаза и ироничная улыбка свидетельствовали об уме. К тому же он не сводил с нее восхищенного взгляда. Габриэль между тем ответил:

— С позволения госпожи герцогини я нынче же вечером засвидетельствую ей свое почтение и попрошу прощения…

— Ах, как это утешительно звучит! Ну а пока представьте же мне этого господина!

В ее голосе звучала насмешка, но улыбка была обворожительной, и Габриэль все сразу понял. Так было всегда, когда Мария встречала кого-то, кто ей нравился. Он подавил покорный вздох:

— С превеликим удовольствием! Имею честь представить госпоже герцогине барона Анри д'Арамиса…

Глава V

ПОСЛЫ

В тот вечер встреча Марии с состоявшим у нее на службе дворянином оказалась неожиданно тягостной для молодой женщины. При известии, что Габриэль желает оставить службу, чтобы поступить в королевские мушкетеры, ей показалось, что у нее что-то украли, и она отреагировала соответствующим образом:

— Тысяча чертей, Мальвиль! Какая муха вас укусила? Вам так плохо у меня, что вы ищете себе другое место?

— Плохо у вас? О нет! Служить госпоже герцогине — большое счастье! Вернее, было бы таковым, если бы я всегда ощущал собственную нужность, которой я больше не ощущаю с тех пор, как вы вступили в счастливейший из браков. Монсеньор герцог, будучи принцем Лотарингским, может предоставить в распоряжение своей супруги столько шпаг, сколько ей потребуется…

— Разве не так обстояло дело, когда я была замужем за коннетаблем?

— Нет. Прежде всего, когда я попал сюда, покойный господин герцог еще не получил шпагу с лилиями…

— Которую он носил совсем недолго, я знаю!

— Затем, — невозмутимо продолжал Габриэль, — ситуация могла в любой момент сделаться опасной из-за множества врагов, и было крайне важно защитить госпожу герцогиню. Теперь в этом более нет нужды: мадам вновь заняла свое место подле королевы, господин герцог завоевал такое расположение короля, что может практически называться его правой рукой…

— Прекрасный повод оставаться на своем месте, раз уж, как я поняла из ваших слов, вы желаете служить нашему королю!

Мальвиль сдержал вздох, но поморщился. Мария делала вид, что не понимает его, и ему это не нравилось. Необходимо было расставить все точки над «i».