Позади Москва - Сергей Анисимов

Она только-только успокоилась и начала реально получать какой-то интерес от чтения, когда дверь открылась снова. Вошел тот же самый лейтенант и с ним старший лейтенант, на три или четыре года постарше первого.

– Встать, – глухо буркнул он, хотя она и сама уже вскочила, успев закрыть книгу и хлопнуть ею о стол. – Читаем? Развлекаемся?

Почему-то он сразу был настроен против нее, и это было обидно и непонятно. В конце концов, когда их команду привезли в Сертолово после довольно короткого пути в автобусе, все было нормально. Встречающие автобус младшие офицеры быстро распихали два десятка человек по воинским частям: в основном куда-то в ОБС тыла – эту аббревиатуру она никогда раньше не слышала, – меньше в 10-й ОБ РХБЗ. Один человек попал в Н ОПО, и, что это может означать, она тоже не уловила.

– Ну?..

– Измеритель мощности дозы ДП-5В предназначен для измерения уровней гамма-радиации и радиоактивного загрязнения различных поверхностей по гамма-излучению и позволяет обнаружить бета-излучения, – неожиданно для себя самой изрекла Вика. Ей вообще не было ясно, что можно сказать, и слова из только что прочитанного вытолкнулись ее легкой головой на язык как-то сами. – Прибор имеет звуковую индикацию ионизирующего излучения на всех поддиапазонах, кроме первого. В комплект прибора ДП-5В входят…

Оба офицера оцепенели, буквально как дети. Ободренная этим зрелищем и внезапно нахлынувшим ощущением того, что экспромт оказался попаданием точно в цель, Вика продолжила тем же тоном дальше и дальше по ходу раздела.

– Блок детектирования имеет поворотный экран, который может фиксироваться на корпусе блока детектирования в положениях «Б», «Г» и «К»… В положении «Б» открывает окно в корпусе блока детектирования, в положении «Г» окно закрыто экраном, в положении «К»…

Она только набирала воздух, чтобы не остановиться, – собственно с текстом проблем не было. Никакой «фотографической памяти» Вика не имела, не цирк. Но «память вообще» у нее была отличная, а все последние годы она непрерывно и действительно серьезно училась. Поэтому воспроизвести почти точно, слово в слово буквально десяток минут назад прочитанный текст ей было легко.

– Подготовка прибора к работе и проверка работоспособности!.. – возвестила она начало следующего раздела.

– Стой.

Она остановилась, воспользовавшись моментом, чтобы втянуть в легкие побольше воздуха: компенсацией за последнюю минуту.

– Это Бухтояров? Какая страница?

– Двадцать восьмая, – ответила Вика наугад.

– Для служебного пользования, к слову, – буркнул старший лейтенант, коротко повернувшись ко второму офицеру. – И я беру свои слова назад. С извинениями… – Он посмотрел и тут же убрал взгляд назад, как змея в террариуме. – С кастеляншей ее посели, что ли. Но все прочее со всеми, понятно?

Вика не все из сказанного поняла, но на всякий случай кивнула вместе с лейтенантом. Потом оба вышли, а она осталась. Взволнованная, не знающая, к лучшему или к плохому то, что она только что учудила, и не особо уверенная в себе. А потом все пошло быстро.

Церемонию принятия военной присяги переносили дважды, оба раза на час: в первый раз давая время на «подгонку обмундирования», а второй раз вообще без объяснений. В итоге она состоялась уже глубоко во второй половине дня. И оказалась, к ее разочарованию, довольно простой. Не было оркестра, не было толп родственников разного пола и возраста: от утирающих слезы гордых стариков, украшенных стертыми колодками на пиджаках, до всхлипывающих по повзрослевшим сыночкам мам. Девчонок тоже не было: точнее, одна была, но это была она сама. Доставшаяся ей красная папка с текстом присяги была украшена аппликацией в виде трехцветного российского флага, и один ее угол отклеился и загнулся. Автомат, который вешали каждому на шею во время чтения текста присяги, был тяжелым и буквально излучал серьезность и смерть – было ли так всегда, каждый раз? Именно здесь, в получасе езды от почти столичного города?

Сорок человек: кто чуть постарше, кто чуть помладше. Половина людей в строю была из ее команды, другая половина – новобранцы из области. «Торжественно присягаю на верность своей Родине – Российской Федерации…» Все серьезные, все в полевой военной форме с чистыми погончиками рядовых. Напротив – несколько офицеров, включая командира батальона. «Клянусь свято соблюдать ее Конституцию и законы, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников…» Бритые или коротко стриженные головы под шапками. Лица мальчиков, парней и молодых мужчин. «Клянусь достойно выполнять воинский долг, мужественно защищать свободу, независимость и конституционный строй России, народ и Отечество…» Папка в руках, вес автомата на груди. «Я, Петрова Виктория Михайловна, торжественно присягаю на верность своей Родине…» Ее пробрало до дрожи. Все, теперь все, как она хотела, теперь хода назад нет совсем. Что с ними всеми будет дальше, через какие-то недели? Даже один такой учебник вызубрить – это ей на несколько полных дней. И наверняка вдвое больше любому гуманитарию или просто молодому бездельнику, не привыкшему заталкивать в головы большие объемы нужной информации. А кроме собственно зубрежки обязательно половину времени нужно посвятить тому, чтобы потрогать каждый описанный в книге прибор руками, пощелкать тумблерами, поглядеть на колыхание стрелок. Это же не теоретическая дисциплина! Прочитать про какую-нибудь помывочную машину можно за 10 минут, подробно разобрать ее внутреннее устройство по схемам и методичкам – за пару часов. Но потом транслировать все это в настоящее умение надо будет только глазами и руками, крутя вентили, щелкая ногтями по манометрам. И все это помимо уставов, караульной службы, хозработ, изучения личного и группового оружия. Строевой подготовки, в конце-то концов… Будет ли у них это время? По радио сказали: в пунктах базирования Черноморского флота РФ имели место многочисленные эпизоды обмена огнем между военнослужащими Российской Федерации и Украины… Проходящие в местах дислокации российских кораблей и морской авиации протестные выступления русскоязычного населения, в том числе многотысячные, жестко подавлены подразделениями силовых ведомств, проведены массовые аресты… Стремясь предотвратить дальнейшую эскалацию конфликта и непосредственное вовлечение в него Украины, командование ВС РФ приняло решение согласиться на интернирование кораблей Черноморского флота на украинских базах Севастополь, Феодосия и Николаев, а самолетов и вертолетов морской авиации – на аэродромах Кача и Гвардейское… Под контроль ВС Украины переданы использовавшиеся Россией согласно Харьковским соглашениям 2010 года узлы связи Кача, Судак, Ялта и Отрадное… В настоящее время ведутся переговоры об условиях вывода на территорию России личного состава, общая численность которого достигает 14 тысяч человек… Мощным ударам разнородных сил противника подверглись многие военно-морские базы, аэродромы, военные городки и пограничные заставы, узлы связи, разнообразные гражданские объекты, объекты промышленной инфраструктуры…

Подполковник шевельнул рукой, и высокий сержант с мрачным выражением лица повернул рукоятку, оборвав трансляцию, ведущуюся с выставленного на заваленный бланками стол одиночного динамика. Это, видимо, шло вместо оркестра или по крайней мере вместо оптимистичной военной музыки в записи. Звук на открытом воздухе был слабый, и приходилось прислушиваться, вытягивая шеи: уже от одного этого можно было оцепенеть.

Батальоном командовал почему-то подполковник, а не майор. Она не знала – может быть, так и положено, раз батальон отдельный. Отдельной авиаэскадрильей тоже может командовать подполковник или даже полковник, и у него будет втрое меньше людей в подчинении… Фамилия этого подполковника была Кузнецов, вроде бы самая распространенная в России, даже больше чем классические Иванов и Петров. Среднего роста, немножко сутулый, с вообще не запоминающимся лицом. С то ли татарским, то ли башкирским именем Рустем, но без малейших признаков степной крови. Непохожий на воина, пока не посмотришь, как ведут себя с ним остальные офицеры. Когда радиотрансляция закончилась, он обратился к строю солдат с короткой речью. Вика не поняла из сказанного им почти ничего – это почему-то просто не доходило. Только услышала про «это настоящая война, ребята…» и «мало времени учиться, очень скоро и до нас очередь дойдет». И еще вразбивку про разное: про свою землю, про «святой долг». Именно «святой», а не «священный», как вроде бы должно было звучать: вот эта мелочь почему-то запомнилась.

10-й отдельный батальон РХБЗ, Сертолово. Рядовая Петрова. Это было настолько странно, что хотелось так и ходить с приподнятыми бровями. Из них, давших присягу, составили учебную роту, которую тут же разбили на два взвода по два отделения каждое: 1-й и 2-й взвод соответственно – даже смешно. Она попала во 2-й, которым командовал почему-то не офицер, а старший сержант: очень высокий парень лет под тридцать, почти наверняка контрактник. Назначили командиров отделений, причем всех рядовых, – своего Вика не запомнила ни по фамилии, ни даже в лицо. В строю все втихаря переглядывались. У нее чесалась голова под шапкой: кололи кожу коротко постриженные вчера мамой волосы. Подняла руку – и старший сержант сразу раскрыл варежку, оглушив ее матом. Возмутиться, потребовать от него быть повежливей она не решилась.