Дивная золотистая улика - Ирина Комарова

Елизавета Максимовна на несколько секунд замерла передо мной, потом резко отвернулась и отошла в сторону.

– Куда вам танцевать фламенко, – повторила она, не глядя на меня. – Идите уж.

– До свидания, – я попятилась к двери.

Она не ответила. А может, и ответила, да я не услышала. Сбежала.

Большую часть дороги в офис я прошла пешком. Мне просто необходимо было проветриться. Да, ничего не скажешь, своеобразное заведение. В школе, конечно, тоже работают люди не без странностей, но здесь – впору санитаров вызывать.

Сцена в кабинете Елизаветы Максимовны произвела на меня такое впечатление, что только минут через двадцать я сообразила: «газельки», проносящиеся мимо одна за другой, двигаются в том же направлении, что и я. А то, что шеф приказал вернуться к трем часам, вылетело из головы окончательно и бесповоротно.

Приемная была пуста. Впрочем, услышав стук двери, Нина выглянула из кабинета Баринова и махнула рукой. Я помахала ей в ответ и спряталась в нашей с Гошкой комнате. Гошки тоже не было. Что ж, это очень хорошо. Ни свидетели, ни зрители, мне сейчас не нужны. Значит, я не могу танцевать фламенко? Куда мне? А вот сейчас посмотрим, куда!

Я вышла на середину нашей просторной комнаты, прикрыла глаза и представила, что на мне не практичные джинсы, а пышная шелковая юбка. Красная. Да-да, именно так – ярко-красная шелковая юбка. А талия моя перетянута широким черным поясом… нет, не поясом, а шарфом, тоже шелковым, с кистями. Я уже чувствовала себя наполовину испанкой.

Теперь подтянуть живот, выпрямить спину, расправить плечи… Я глубоко вдохнула, медленно очень медленно подняла руки и сделала первый пробный удар каблуком. Звук мне понравился – не слишком громко, но четко и внушительно. Не открывая глаз, я неторопливо закружилась, ритмично топая.

«Все-му-жи-ки-га-ды! Все-му-жи-ки-сво-ло-чи!» – каблуки застучали быстрее, громче и выразительнее. А что, действительно гады! Я, конечно, не говорю о своих – от Баринова, от Гошки я ничего кроме добра не видела, а Володя Стрешнев, хоть и бабник, но мне лично ничего плохого не сделал. А вообще, кто мне сделал что-нибудь плохое? Вроде бы никто. Ну что за глупость – раз в жизни захочешь потанцевать, а ни одного негодяя, который бы тебе жизнь испортил, вспомнить не можешь!

Темп моего кружения резко замедлился, а стук каблуков потерял ритмичность. Так не годится, нужно срочно кого-то возненавидеть. Может, Борька Маркин сгодится? А что, он же меня, можно сказать, бросил, променял на Маринку. Не имеет значения, что Борька всегда нравился мне исключительно как бывший одноклассник, старый приятель и ничего, кроме добрых отношений между нами никогда не было. Если бы я была влюблена в него, как Джульетта, это ничего бы не изменило. Бросил бы меня, не задумываясь, негодяй! Негодяй, однозначно! Не-го-дяй! Ритм стука выровнялся, стал увереннее, а я закружилась быстрее, с удовольствием впечатывая каблуки в пол.

«Борь-ка-не-го-дяй! Не-на-ви-жу-Борь-ку!»

Это было восхитительное ощущение. Я чувствовала себя не «квашней», как меня назвала Елизавета Максимовна, а настоящей женщиной, страстной Кармен! Что такое мужчины – жалкое племя! Я топчу их каблуками, они корчатся у моих ног, моля о пощаде, но не дождутся…

«Не-до-ждут-ся! Не-до-ждут-ся!»

Я была слишком занята танцем и не обратила внимания на скрип открывающейся двери. И глаза открывать не стала. Но растерянный вопрос шефа услышала:

– Ты что делаешь?

– У-чусь-не-на-ви-деть-му-жи-ков! – пропела я, продолжая кружиться под стук собственных каблуков.

– Хорошее дело, – странным голосом одобрил Гоша. – А главное, вовремя.

– А? – я, наконец, открыла глаза и тут же остановилась.

Надо же, какая неприятность! Нет, поймите меня правильно, посмотреть на физиономию любимого шефа и не менее любимого напарника было даже приятно – не так часто выражение на их лицах совпадают с такой абсолютной четкостью. Но рядом с ними стоял еще и третий, незнакомый мне человек. Немного ниже Гоши, но почти такой же широкий в плечах. И этот человек мне сразу, вот ни капельки не понравился. И блондинов я не люблю, и лицо у него какое-то невыразительное, и взгляд холодно-равнодушный. Словно он не на девушку смотрит в роскошной алой юбке, а на… не знаю… на конторский стол, например!

Вы скажете, что я вовсе не в юбке, а в джинсах, что юбку я себе придумала, а я отвечу: «Ну и что?» Действительно, кто ему мешал представить меня в юбке? Не догадался, не захотел? Ему же хуже. И вообще, раз я сказала, что он мне не понравился, значит, не понравился. И не о чем тут спорить.

– Это наша Рита, – Баринов слегка развел руками, словно извиняясь за меня. Дескать, и хотел бы предложить что-нибудь получше, да негде взять.

Я насупилась. Возможно, мой танец со стороны и выглядел странно, но ведь шеф сам послал меня в школу фламенко!

– А это Виктор, – обернулся ко мне Баринов и, к моему удивлению, точно так же виновато развел руками. Разумеется, я сразу перестала дуться. – Тебе придется с ним поработать завтра днем.

С ним? М-да, вот так и начинаешь ценить напарников. Какое же, оказывается, сокровище мой привычный Гошка. Хорошо еще, что работать с этим Виктором придется недолго. Пару часов можно продержаться даже с таким неприятным типом. Я вежливо улыбнулась и слегка наклонила голову:

– В чем состоит моя задача?

Он не ответил. Несколько секунд бесстрастно разглядывал меня, потом повернулся к Баринову:

– Вы уверены? Может, все-таки, лучше Нина?

– Нет, – нахмурился шеф. – Нина от полевых работ у нас освобождена. А Рита вполне подготовлена. Или ты не доверяешь моему мнению?

– Доверяю, – без энтузиазма согласился Виктор. – Просто к Нине я привык.

– К Ритке ты еще быстрее привыкнешь, – Гоша по-приятельски хлопнул его по спине. – И не сомневайся, она у нас золотая девчонка! Ножками работает виртуозно! Как врежет, даже я качаюсь.

– Удар ты сам ставил? – впервые «каменный гость» проявил слабый признак интереса.

– С готовой постановкой пришла. Я только подправил маленько, ну и тренировка, разумеется. Ты знаешь, я зря хвалить не буду, но у нее ножки изумительные.

Я только хватала ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Вот так, нагло, в моем присутствии, обсуждать мои собственные ноги! У них, кстати, имеются еще кое-какие достоинства, кроме умения наносить удары. В джинсах этого может и не заметно, но Гошка-то меня в мини-юбке видел! Ладно, дружок, подожди, я тебе на следующей тренировке покажу изумительные ножки, мало не покажется!

А Виктор, продолжая разглядывать меня, заметил мрачно:

– Мне не столько ножки, сколько голова нужна.

Я не выдержала:

– Могу вас заверить, что голова у меня тоже имеется. И как это ни покажется вам странным, не пустая. В ней есть мозги.

– Подтверждаю, – заржал Гошка. – И голова есть и мозги, и язычок ядовитый, на себе испытал. Но ты, Витька, не бойся, она не болтлива и первая никогда не нападает, только в целях самозащиты. Не будешь ее доставать, не услышишь гадостей. И вообще, хватит выпендриваться. Я тебе сказал, что она мой напарник, так чего еще надо, каких рекомендаций? Хватай и беги, пока я не передумал!

– Ладно, уговорил, хватаю, – Виктор бросил на меня последний, полный сомнения взгляд. – Завтра, в тринадцать ноль-ноль зайду, заберу тебя. Форма одежды – приличная.

– Приличная? – нелепо переспросила я.

– Поприличнее, чем то, что на тебе сейчас, – он кивнул на мои джинсы. – Платье от кутюр, макияж, прическа. Бриллианты не обязательны. И чтобы к моему приходу была готова, без опозданий!

Он пожал руки мужчинам, потом, не тратя на меня ни жеста, ни взгляда, четко, через левое плечо, повернулся и вышел. Черт побери! И с этим нахальным невоспитанным типом мне придется завтра работать? Потребую у шефа двойную оплату, имею право. И очень жаль, что я не познакомилась с Кирилловым до того, как начала танцевать фламенко. Он подходит гораздо лучше Бориса – тот, в сущности, вполне милый парень, и мне стоило большого труда заставить себя на него разозлиться. А с Виктором – никаких проблем!

Я тихонько стукнула каблуком и хищно улыбнулась. Оказывается, Елизавета Максимовна совершенно права: при правильном подходе фламенко – это ни с чем не сравнимое удовольствие.

Гошка засел у Баринова в кабинете, а я позвала Нину – не терпелось поделиться с ней впечатлениями. Впрочем, толком рассказать я ничего не успела: хлопнула дверь, и в нашу комнату ворвался Володя Стрешнев. Словно торнадо, он сделал три круга, размахивая зеленой папкой и выкрикивая нечто невнятное. То ли сбрасывал лишнее напряжение, то ли, наоборот, накапливал, то ли ждал, пока подтянутся Баринов с Гошкой.

Наконец он закончил кружиться и рухнул на стул около туалетного столика, за которым мы с Гошей, при необходимости, гримировались.