Анты - Олег Артюхов

Я слушал Деми, и мои мозги начинали потихоньку закипать от избытка впечатлений. Но у меня оставался ещё один неясный вопрос:

– Спасибо, Деми, это бесценный подарок, назову меч «Фил». Но позволь ещё один вопрос. Кто такой профессор Артемьев Сергей Иванович? Полгода назад, перед моим отъездом на Камчатку он проговорился, что знает тебя и живёт давно, и здесь несколько раз упоминал тебя?

– С чего ты взял, что ты один сознательно прошёл реинкарнацию? Таких людей немало, и Артемьев один из них. Первый раз он родился в 1734 году в семье дворянина Якова Разумовского. Назвали ребёнка Степаном. Он рос толковым юношей и учился в Берлине на содержании профессора Эйлера. В 1756 году вернулся в Россию, преподавал в университете математику и астрономию. Изучал движения Венеры, вычислил расстояние до Солнца, возглавлял петербуржскую обсерваторию и был избран вице-президентом академии наук. Основал Казанский университет. С ним я познакомился случайно, вступив в интересную астрономическую дискуссию. Умер он в 1812 году, но я сохранил его личность и позволил реинкарнироваться, и после недолгой паузы он вновь родился в 1839 году в интеллигентной семье Григория Столетова. Назвали его Александром. Поскольку предыдущее сознание сохранилось, учился он в МГУ легко и непринуждённо. После стажировки в Германии получил профессорскую кафедру. Строг был чрезвычайно, студенты боялись его, как огня. Именно он начал эксперименты с электростатикой и магнетизмом, занимался фотоэффектом и фотоэлементами, ферромагнетиками, тороидами с замкнутой магнитной цепью. Умер в 1896 году, и возродился в 1901 в семье итальянского железнодорожника Ферми. На этот раз его назвали Энрико. В юности он звёзд с неба не хватал и был заурядным человеком. Сознание предыдущих личностей у него активировала внезапная смерть любимого брата. После этого к удивлению родственников и друзей он вдруг с головой погрузился в физику и математику. Первую учёную степень он получил в Пизе, где занимался общей теорией относительности. После стажировки у Макса Бора получил профессорскую кафедру во Флоренции, потом в Риме. С 1932 года занимался ядерной физикой, через два года вступил в фашистскую партию, но из-за жены-еврейки бежал сначала в Швецию, потом в США. Преподавал в Колумбии, стал одним из руководителей Манхеттенского атомного проекта. После войны изучал космические лучи и элементарные частицы. Умер в 1954 году и через год реинкарнирован в Серёжу Артемьева.

– Потрясающе! Так вот с кем мне довелось работать! Кому сказать, не поверят!

– Не надо никому говорить, Павел. Всё это личная тайна одного человека. Не надо.

– Да, это я так, от восторга. Так вот почему Энрико Ферми из простой семьи бедного железнодорожника поднялся до таких высот!

– Я доволен нашей встречей, Павел, и рад, что ты понял мои заботы. Полагаю, что нам ещё не раз предстоит встретиться. Удачи тебе и твоим спутникам. Прощай. До следующей встречи.

В один миг мир снова пришёл в движение. Мужики продолжали шагать по коридору, а я остановился и присел на скамейку около какой-то экзотической растительности, вытянул свой новый меч из ножен и услышал лёгкий звон, будто колокольчики шевельнулись и вместе с ним лёгкий смешок. В растерянности я медленно задвинул клинок в ножны, решив поговорить с Филом потом, когда мозги встанут на место.

Поднявшись на ноги, я увидел, что вся команда стоит неподалёку с тревогой в глазах. Успокаивающе махнув рукой, я направился в их сторону.

Последние дни мы усиленно изучали театр действий. Однако всё равно достоверных данных о жизни в 6 веке не хватало. Тогда, чтобы избежать нелепых ситуаций, и не выглядеть шутами гороховыми, мы решили, что нашей легендой будет отряд наёмников из далёких земель. Это могло частично оправдать наше невежество и неизбежные бытовые ошибки, поскольку чужакам многое прощалось и разрешалось.

В Лукоморье бушевала весна, началось буйное цветение, а яркое солнце заставляло людей надевать очки и широкополые шляпы. Но нам ни то, ни другое носить не полагалось, ибо шкура на физиономии должна иметь естественный загар, облупленность и обветренность. Теперь каждый из нас щеголял в собственном экзотическом облике: кто-то с заплетёнными косичками на висках, кому-то наоборот выбрили виски, кто-то расправлял покрашенные в синий цвет усы. Сержант вообще получил на физиономию несмываемую татуировку в кельтском стиле, которую можно удалить только специальным раствором. Мне собрали волосы в хвост, а из бороды сделали два пучка закреплённые проволочными спиральками на концах, от чего борода стала походить на беличьи уши. От нас стали шарахаться не только соседи, но и сотрудники Орлиного Крыла. Чтобы более-менее соответствовать славянским или булгарским именам мы чуть исправили наши позывные. Бор, Лео и Марк остались при своих, другие изменились: Рокки – Рок, Стингер – Стинхо, Сфера – Зверо, Сержант – Серш, Черчилль – Черч.

И вот наступил день старта. Накануне я простился с домашними, сказав, что отбываю на несколько дней в командировку, и провёл ночь на базе. Не сговариваясь, все мужики сделали тоже самое. В семьях никто ничего не знал. Долгие проводы, сопли, эмоции, ни к чему всё это. Да и нам требовалось навести порядок в душе.

За час до старта мы в сто первый раз проверили снаряжение и оружие, укладку в контейнере, присели за чашкой кофе с нашими наставниками, Александром и обоими профессорами. Пока потягивали ароматный напиток, Артемьев сказал, что накопители энергии позволят отправлять к нам хронокапсулу каждый час, что в 6 веке соответствует одному месяцу. И так вплоть до нашего возвращения. Просил сообщать записками о важных проблемах и нуждах, и при необходимости не стесняться заказывать любые аутентичные грузы. Потом в который раз уточнил место десантирования: 51 широта, река Припять, древлянская земля, вторая половина мая, год 555 от рождества Христова.

– Ладно, не будем омрачать полезное приятным. Пора.

Стараниями профессора и Александра никого лишних на старте не наблюдалось. Не считая Поддубного с оператором и водителем-ассистентом. Мы не спеша расселись по ячейкам в хронокапсуле, проверили внутреннюю связь, пристегнулись. Мелькнуло лицо профессора, он приветственно поднял руку.

Не поминайте лихом!

Вот отошли технические платформы и трапы. Пошёл отсчёт. Пять, четыре, три, две, одна. Пуск. Хронокапсула начала с ускорением вращаться вокруг продольной оси. Толчок. Разгон. Перегрузка! Картинка снаружи смазалась, и поток времени понёс нас на тысяча четыреста шестьдесят лет назад. Лёгкое головокружение и тошнота. Фонтан цветных фракталов, потом ощущение торможения. Стоп. Блистеры ячеек автоматически открылись, и в капсуле начался громкий отсчёт времени возврата.

Слегка ошалевшие мы, покачиваясь и спотыкаясь, выбрались на мокрую после дождя лесную лужайку, и поспешили опустошить грузовые контейнеры, побросав оружие, снаряжение, одежду и продуктовый