Кровавая гостиница - Поль Магален (Махалин)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Паяц ссыпал в кучку табак, находившийся в трубках, и, проворно скатав его в комок, продекламировал:
– Придает дыханию благовоние, зубам — белизну и укрепляет желудок.
Декади положил табак в рот, и одна щека у него мгновенно вздулась, как от флюса. Когда на лице Паскаля выразилось плохо скрываемое отвращение, паяц сказал:
– Ничего не поделаешь, патрон. Это все новая администрация!
– Шут!
– Если я вам еще не опротивел, то примите от меня этот флакон с нюхательным спиртом, принадлежавший супруге нотариуса. Я приобрел его вместе с другими безделушками, этим шелковым веером и мешочком второй половины мирового судьи, там, в толкотне, когда все суетились вокруг шарабана, коня и девушек. Я обещал своей даме сердца привезти подарок. Как она будет гордиться всем этим на балу у заставы Шопинет, когда выйдет из Сальпетриера! [19]
Гризон пригрозил ему кулаком и сказал миролюбиво:
– Я снова посажу тебя в Бисетр, откуда, как я вижу, тебя не следовало забирать.
Паяц, подбоченившись, ответил:
– Что же! Не сделав никому зла, можно вернуться в Бисетр, не краснея!
Потом ласковым голосом он прибавил:
– Но кто же будет служить вам сыщиком и загонщиком? Кто же будет оплакивать вместе с вами старые добрые времена? Кто, не испортив желудка, семь раз в неделю будет проглатывать знаменитое дело об ожерелье, в котором вы так благородно действовали в отношении бывшей графини де Валуа и гражданки Оливы! И вы хотите расстаться со мной? Полно вам! Даже не думайте об этом! Разве святой Рох [20]помышлял когда-нибудь избавиться от своей собаки за то, что она была немного дикой?
Гризон протянул руку своему воспитаннику и проговорил:
– Змея, ты меня совсем задушишь, а если Фуше узнает…
– Знаю я этого Фуше — скелет с редкими волосами, прилипшими ко лбу, в серой куртке и толстых башмаках; он злится на Савари и Дюбуа за то, что они лишили его милостей у Бонапарта, и неделю назад сказал вам приблизительно следующее: «В провинции Вож есть местечко, где бесследно исчезают проезжие. Ни одному из посланных туда людей не удалось выяснить, где пропадают путешественники, каким образом и чьих это рук дело. Консул, видимо, задетый за живое, послал туда одного из своих храбрецов и наградил его чином поручика, чтобы тот добился истины. Он также пойдет по ложному пути: будет искать открыто, а это, как известно, лучшее средство не найти ничего. Вы же — совсем другое дело, у вас талант, и никто с вами не сравнится. Вот вам деньги и власть. Отправляйтесь туда прямо сейчас и не жалейте ни золота, ни усилий. Вы должны отличиться в деле, которое все остальные провалили.
Нужно дать всем понять, что полиция павшего Фуше все-таки лучше новой. Следует доказать Бонапарту, что я необходим ему для спасения общества и спокойствия его будущей империи. Если вы достигнете успеха, то это будет ваша слава, и я вернусь в министерство. Если же и вы оплошаете, то я просто скажу, что вы — осел, лентяй и никуда не годный болтун. Прощайте и будьте здоровы! Счастливого пути! Если с вами случится несчастье, можете на меня рассчитывать: я дам пансион вашей вдове и усыновлю ваших сирот». Скажите, хозяин, не так ли говорил с вами Фуше? Тогда вы и обратились к моим заурядным способностям, и я с вами не торговался: мы сели в дилижанс и вчера приехали сюда.
– Увы! — простонал Паскаль Гризон. — В таком скверном виде!
– Как говорится, не платье красит человека. Не хотите же вы, чтобы о нас трубили во всей провинции и догадались о том, для чего мы сюда приехали? Это было бы слишком глупо! Наши голубчики тотчас постарались бы скрыться, и мы бы их уже не увидели!
– Все равно, — вздохнул бывший феникс Иерусалимской улицы, — быть правой рукой покойных генералов Ленуара и д’Альбера, быть замешанным в придворных интригах, участвовать в таком деле, как…
– Ожерелье королевы, не правда ли? Патрон, я не куплю вашу дудочку, она играет одну и ту же арию!
– И наряжаться в лохмотья шарлатана! Устраивать на улице представления!
– Но зато мы насладимся успехом, — сказал Декади, — мы достигнем его, патрон.
– Ты думаешь?
– Я уверен, начало уже положено.
Паскаль Гризон насторожился:
– Тебе что-нибудь известно?
Молодой человек облокотился на стол и тихо ответил:
– Я вам скажу, что здесь, в этом мирном уголке, происходят такие вещи, с которыми не сравнится даже самая страшная пьеса… В «Мрачной долине», в театре «Амбигю», сентиментальная Элоди, любовница Люсиваля, вступает на мост, перекинутый через пропасть, но плут Вольмар заранее подпилил доски, и мост провалился! Ух! И несчастная Элоди уже в пенящихся водах ручья на дне пропасти…
– И что же?
– Ну, такая же сцена произошла здесь и сегодня утром… Тут были две Элоди: гражданка Дениза Готье и Флоранс Арну, если мне не изменил слух. Проезжая по мосту в шарабане, запряженном лошадью по кличке Кабри, бедные девушки едва не угодили в пропасть. — И тут Фруктидор с торжественным видом показал одну вещицу, которую он вынул из кармана.
– Это что такое? — спросил его собеседник.
– Булавка, патрон, — ответил Декади.
– Булавка?
– Да, взгляните сами.
Это действительно была стальная булавка длиной в десять сантиметров — такими вожские крестьянки прикалывали к волосам чепчики. Паскаль Гризон внимательно рассмотрел ее. Она была испачкана кровью.
– Где ты ее нашел? — спросил хозяин.
– Где? — переспросил паяц. — Я вытащил ее из ноздри лошади, убитой выстрелом поручика. Когда я помогал распрячь ее, то сразу заметил булавку, вытащил ее и незаметно опустил в карман.
Паскаль Гризон задумался, а Декади продолжал:
– Вы удивляетесь тому, что лошадь взбесилась? Еще бы — всадить такую булавку в самую чувствительную часть ее тела! Страдание заставило ее понести. И если бы несчастные девушки рухнули в пропасть с моста, на котором нет перил, то это была бы вина того человека, который изувечил Кабри. Булавка же не сама влезла в нос…
– Это точно, — ответил Паскаль, — но кто ее туда засунул?
– Кто? Да что с вами, патрон? Неужели так трудно догадаться? Слушайте: когда шарабан двинулся с места, сколько человек в нем сидело? Трое, не правда ли? Эта бледненькая барышня, блондинка и та рыжая, которую зовут Марианной. Здоровая девка, нечего сказать! Последней-то и не оказалось в шарабане, когда он несся к рекe. Даю вам голову на отсечение, что это она все подстроила! Эти ее нежности с обеими девушками, эти сожаления, которые разнежили даже жандарма, доктора, судью… Я ничего не говорю о ее братьях, а почему? Ох и странные же личности! У меня нюх на такие дела… Но, ладно, оставим пока сыновей трактирщика. Поговорим о них в другой раз. Вернемся лучше к Марианне, их старшей сестре — красивой и ловкой, но вместе с тем порочной девушке. Вы слышали ее рассказ о том, как она соскочила с повозки, чтобы поправить сбрую на лошади? Тогда-то она и всадила Кабри булавку, которая его совершенно взбесила. Не убей его поручик… Короче говоря, когда Марианна наклонилась к лошади в слезах, будто бы для того, чтобы попрощаться с ней, она просто искала свою булавку. Вероятно, девушка предположила, что ее вынул один из ее братьев. Это я заключил из того взгляда, который она бросила на них. Потерпите, патрон, я уже заканчиваю.
– Продолжай, напротив, ты меня очень заинтересовал, — ответил Паскаль Гризон.
Декади продолжал:
– Если бы вы были посвящены в таинства туалета крестьянки, то знали бы не хуже меня, патрон, что для того, чтобы прикрепить чепчик, нужны две булавки — по одной с каждой стороны. Я внимательно осмотрел головы всех женщин и девушек, которые находились на площади. У всех было по две булавки, и только у Марианны Арну — одна. Я проследил за ней в толпе и, проходя мимо нее, сказал: «Гражданка, извините меня, но вы потеряете чепчик».
Если бы ее глаза были пистолетами, то, думаю, я бы уже оказался там, где теперь Кабри. Она быстро сняла чепчик и сунула его себе в карман. Но вот ее вторая булавка. Сравните их, патрон, и скажите мне откровенно, не составляют ли они пару?
XXV
Декади Фруктидор и Паскаль Гризон
Паскаль Гризон, сын канцелярского приказчика из Шателе, был прирожденным сыщиком. В юные годы попав в число сыщиков господина Ленуара, он благодаря своей ловкости, такту и скромности, а также приятной внешности, сумел понравиться людям, близко стоявшим ко двору. Ему часто случалось распутывать тайные интриги Версаля и Трианона. [21]Он раскрыл знаменитую авантюристку баронессу Оливу — двойника Марии-Антуанетты, услугами которой воспользовалась графиня де Ламотт, чтобы держать в руках кардинала де Рогана. Паскаль Гризон также распутал нашумевшее дело об ожерелье королевы, о котором он так любил вспоминать и за расследование которого его поблагодарил сам король.