Лишнее золото. За гранью джихада - Игорь Негатин

Он повернулся к своим парням и внимательно осмотрел каждого из них. Видимо, остался доволен увиденным и кивнул:

– Ну что, мужики? Попрыгали?

Все послушно попрыгали, послушали и, не торопясь, потянулись к выходу.

Спустя двенадцать часов мы подошли к заброшенному аулу и расположились на небольшой отдых.

Аул находился в долине, напоминавшей равнобедренный треугольник с вершиной, направленной на север. Вокруг высились скалы, на которые без снаряжения лезть не хотелось. В южной части долины шумел водопад. Он падал с десятиметровой высоты в каменную чашу, созданную природой для этого случая. Успокоившись после падения, вода мирно протекала ручьем через все селение и бежала дальше, впадая через тридцать пять километров в Амазонку.

Рядом с водопадом чернел проход, ведущий на юг. Путь начинался с хорошей и удобной тропы, которая быстро исчезала в лабиринте скальных изломов. Затем следовал тяжелый подъем, ведущий к первому «амазонскому» перевалу. Примерно в двенадцати часах ходу дорогу преграждала пропасть, огражденная отвесными скалами. Ее можно было обойти по широкому карнизу, который опоясывал это «преддверие ада». В северной части этого прохода была удобная площадка, позволяющая держать окрестности под контролем. Одно время там собирались поставить блокпост, закрывающий проход на север, но идея так и осталась в планах. Снабжать эту удаленную точку было бы слишком сложно.

Люди, бродившие в этих местах, называли этот переход «мостом мертвых». Скалы в этих местах были изрезаны вертикальными полосками. Если добавить немного фантазии, то можно найти сходство с костями, спрессованными в монолит. Не самое приятное место на этой земле. Но до тех мест еще надо добраться. Почти день пути, если никто не помешает.

На окраине поселка было удобное место для стоянки. Хорошо укрытое от посторонних глаз, но с прекрасным видом на пустующее селение. Склон был покрыт густыми зарослями высокого, в человеческий рост, кустарника. Притом еще и жутко колючего. Со стороны аула шел крутой подъем, потом – небольшая терраса и опять подъем. Вот на этой зеленой террасе мы и устроились. Весь аул как на ладони. Парни выставили охранение и завалились завтракать и отдыхать. Мы с Полем уселись рядом с капитаном и разложили нехитрую еду.

– Ну ты даешь… – Капитан даже глазами захлопал, увидя, как я ем соленое сало. – Могёшь!

– Не «могёшь», а «мо́гешь», – кивнул я и добавил к салу небольшой кусочек репчатого лука. Кстати, Верещагин называл его «офицерским лимоном».

– А еще говорят, что мусульмане свинину не едят. Мол, «харам» и все такое.

– Мы сейчас где?

– За речкой…

– Вот! – Я ткнул пальцем в небо. – Считай, что без пяти минут на войне. А на войне правоверному мусульманину можно есть все, что ему заблагорассудится.

– Да ну, заливаешь! – не поверил Верещагин и посмотрел на Поля. Тот молча кивнул.

– Точно тебе говорю, – сказал я, продолжая жевать сало. – Не скажу, что поросенок превратится в барана и станет халяльным[12], но есть его можно – особого греха не будет. Тем более что я не особо верующий. Меня и дедушка, да помилует Аллах его душу, за это частенько ругал. Хотя и сам был грешником каких мало.

15 год по летоисчислению Нового мира

Заброшенный аул к юго-востоку

от блокпоста «Амазонка-3»

– Век живи, век учись… – покачал головой капитан. Вдруг он прищурился и посмотрел на одного на бойцов. Видимо, тот ему подал какой-то знак.

Да, картина была интересная. В заброшенный аул входил отряд. Человек тридцать, не больше. Шли осторожно, двумя рядами, ощетинившись стволами во все стороны. Впереди них, метрах в пятидесяти, шел передовой дозор из трех человек. Когда основная группа подошла к границе домов, в стороны скользнули еще четыре человека, которые осматривали брошенные дома.

– Твою мать… – прошипел Верещагин. – Граница под боком, а они разгуливают, как у себя дома. Бараны…

– Да, интересно, за каким дьяволом они сюда приперлись?

– А я знаю?! – дернул щекой капитан. – Думаю, что не культурные связи налаживать. Мне говорили, что человек пять пойдут в нашу сторону, но никак не больше.

– Хреновые у тебя друзья на той стороне, капитан, – тихо сказал Поль и убрался за камни.

Это правильно. Нечего тут отсвечивать. Не у себя дома. Тридцать человек – это, конечно, хуже, чем пять, но согласитесь – лучше, чем двести. Нет, мы могли бы с ними разделаться. Тридцать человек против двенадцати – это, ребята, несерьезно… Тем более что у нас позиция хорошая. Но мы сюда не за этим пришли. Будет обидно, если начнем шуметь заранее. В конце концов, мы в разведке, а не в патруле.

Банда прошла метрах в ста пятидесяти от нас и разместилась чуть дальше – в развалинах, стоящих на севере аула. Уцелевших домов здесь почти не было. Дома, находившиеся в этой части поселка, были разрушены почти до основания. Лишь у нескольких сохранились стены с зияющими провалами окон, а выщербленные пулями кирпичи хранили черные метки пожаров. Кстати, кирпичных домов было мало. Три или четыре штуки. Остальные – глинобитные мазанки. Стены были голубоватого цвета. Глина в этих местах – с какими-то примесями, которые и придавали ей такой оттенок.

Расположившаяся банда нам не мешала. В смысле – мы могли уйти в любой момент. Для этого достаточно обогнуть аул по часовой стрелке и выйти к водопаду. Там широкий распадок, есть где и спрятаться и разминуться со встречными. Если первым заметишь гостей, конечно.

– Не вовремя они здесь объявились… – зашипел Верещагин.

– А вот тут ты не прав, – веско заметил Поль, – наоборот – очень вовремя. Думаешь, что было бы лучше столкнуться с ними на тропе?

– Да это понятно… – кивнул капитан, разглядывая гостей в бинокль. – Но все равно не вовремя. Японский бог!

Не знаю, при чем здесь узкоглазые боги? И какой именно? У японцев, если мне память не изменяет, богов – как у дуры фантиков. Камикадзе хреновы… Как бы там ни было, но с капитаном трудно не согласиться. Даже Поль зло прищурился, разглядывая эту картину. Поверьте, было на что посмотреть.

Судите сами – ровно через час после того как банда утихомирилась и расположилась на отдых, мы собрались убраться восвояси. Тем более что шифрограмму радист отстучал, и на берегу этих мальчиков примут. Мобильные патрули подтянутся из саванны, и тревожная группа с блокпоста «Амазонка-3».

– Если успеют… – хмуро заметил сержант Филин и сплюнул.

– Не каркай, – оборвал его капитан.

И вот – прошу любить и жаловать… Когда мы уже почти двинулись, наши соседи вдруг забегали, как крысы. Спустя полчаса в южном проходе появилась новая банда. Пятьдесят человек. Кстати, Верещагин называет их «духами» или «душманами». Как понимаю, это производное от персидского «дошман» – зло замысляющий.

И вот этих душманов – уже восемьдесят. Восемьдесят бородатых придурков, с хреновым, можно сказать – склочным характером. И кучей железа, которым они обвешаны по самое не балуй. Ну… в общем, до того самого места, где у них слегка подрезано.

Оружие у душманов хорошее. Видно, что у одного поставщика затариваются. Я заметил несколько гранатометов АГС-17. Поль разглядел группу из девяти человек, которые тащили вьюки. Судя по всему, – с советскими «Подносами». Это уже не смешно. Ребятки серьезно воевать собрались.

– Сейчас бы парочку вертушек… – прошелестел голос Филина.

– А еще бабу, ящик водки и полевую кухню в придачу… – зашипел на него Верещагин.

Я посмотрел на Поля. Он поймал мой настороженный взгляд, пожал плечами и откинулся на спину, привалившись к валуну. Мол, не крутите голову, мсье Карим, наше дело пятое. Скажут воевать – будем воевать. Скажут уходить – будем уходить.

Нет, пока этих «башибузуков» было тридцать человек, проблем не возникало. Приложили бы их с посмертной гарантией. Тем более что у них ничего серьезного не было. Так, по мелочам. Но восемьдесят человек на десятерых – это слегка многовато. Причем наше шаткое преимущество в позиции быстро сойдет на нет. Бандиты попрячутся по развалинам как тараканы, и выкурить их оттуда будет сложно. Нас просто по скалам размажут. Тут такие кошки-мышки начнутся, что не обрадуешься.

Вместо финального аккорда всей этой «горной симфонии» в сумерках появилась третья группа. Слава Аллаху, она была небольшой. Около пятнадцати человек. Вместе с уже прибывшими – почти сотня. Я посмотрел на Верещагина, который, шевеля губами, пересчитывал новых «постояльцев» этого «отеля».

– Девяносто шесть духов, – выдохнул он и отложил бинокль в сторону. Потом облизал сухие губы и окинул взглядом долину.

– Дождаться ночи – и рвать когти на север, – предложил Филин.

– Что нам это даст?