Стеклянный Дворец - Амитав Гош

- Мисс Долли.

Она узнала голос. Это был тот человек, гость из Бирмы.

- Мисс Долли.

Она повернулась в его сторону, начиная злиться.

- Откуда вы знаете мое имя?

- Я слышал... - он остановился, чтобы исправить ошибку. - По правде говоря, вы сами мне сказали.

- Это невозможно.

- Сказали. Не помните? Той ночью, в Стеклянном дворце. Вы были той девочкой с принцессой. Вы должны помнить. Я разговаривал с вами и спросил ваше имя.

Долли закрыла уши руками.

- Это ложь. Каждое слово. Вы всё выдумали. Всё до последнего слова. В том, что вы сегодня сказали, не было ни слова правды. Мин и мебия были богами для жителей Мандалая. Никто не посмел бы сделать то, что вы описывали... Люди рыдали, когда нас увозили.

- Рыдали. Это верно. Но толпа, дворец - это тоже правда. Я там был, как и вы. Вы должны помнить ту ночь во дворце, кто-то у вас кое-что забрал - шкатулку. Я ее нашел и вернул. И тогда вы назвали мне свое имя - Долли. Я еще слышу ваш голос.

Она отвернулась.

- И вы здесь по этой причине? Из-за того, что видели той ночью во дворце?

- Да.

- Вы совершили ошибку, мистер Раха, - она повысила голос в яростном отрицании. - Вы видели не меня. Это был кто-то другой. Дети меняются, когда взрослеют. Я не помню того, что вы описали. Меня там не было. Там было много таких как я - работающих во дворце девочек. Возможно, это был кто-то другой. Не знаю. Но не я. Меня там не было.

- Я помню, что видел.

- Как вы можете быть уверенным? Я ничего не помню о том времени. И не хочу помнить. А вы и сами были ребенком.

- Но я помню.

- И из-за этого вы приехали сюда, чтобы меня найти?

- Мисс Долли, у меня нет семьи, нет родителей, нет братьев и сестер, никакой ткани воспоминаний, от которой отрезали маленький кусочек. Люди считают, что это печально, и они правы. Но это значит также, что у меня нет иного выбора, кроме как самому искать привязанности. Это непросто, как видите. Но это своего рода свобода, просто за нее нужно платить.

- И что вы ожидали найти? Вы приехали сюда, думая обнаружить меня такой же маленькой девочкой? Кого-то, кто вернет вас обратно в детство?

- Я приехал, потому что смог. Не ожидая ничего.

Долли обмахивала лицо руками. Она чувствовала в вечернем воздухе запах увядающей плюмерии, которая осыпалась на траву.

- Мистер Раха, - теперь она стала спокойнее и дышала ровнее. - Вы богатый человек, как мне сказали, успешный. Очевидно, вы ведете яркую жизнь. Я не могу понять, что именно привело вас сюда. Должна вам сказать, раз уж это касается меня, что это мой дом, и другого у меня нет. Я провела здесь двадцать лет. Я веду очень простую, практичную жизнь. Во мне или в моей жизни нет ничего, что может представлять хоть малейший интерес для человека вроде вас.

- Со всем уважением должен сказать, что об этом не вам судить.

- Мистер Раха, сейчас вам лучше уйти.

- Я не могу уйти, не сказав вам, что сегодня за столом вы неправильно меня поняли. Вот почему я задержался с уходом. Я проделал долгий путь и не могу уйти на этой ноте.

Вдали на фоне открытой двери гостиной появился силуэт. Это была Ума, которая звала, приложив руки к губам:

- Где ты, Долли? В саду?

Долли понизила голос.

- Мистер Раха. Сожалею, если сказала что-то несправедливое или нелюбезное. Уверена, что вы не хотели ничего дурного. Но ваш приезд был ошибкой, и лучше забудьте о нем как можно скорее. Жаль, что вы понапрасну потратили так много времени и усилий.

- Не понапрасну.

- Мне больше нечего сказать, мистер Раха, - Долли сложила ладони в прощальном жесте. - Мне пора. Не думаю, что мы еще увидимся, но желаю вам всего наилучшего. Намасте.

Королева приняла администратора, как обычно сидя в богато украшенном черном кресле спиной к двери. Ее лицо было похоже на маску, а губы горели красным. Фарфоровая кожа королевы в тусклом свете свечей казалась почти прозрачной. Он была одета в хтамейн из красного шелка, на ногах - чулки и черные шлепанцы, вышитые бахромчатыми золотыми нитями.

Сделав администратору знак сесть, она начала говорить на хиндустани безо всяких предисловий:

- По желанию его величества короля, администратор-сахиб, сообщаю вам, что наша старшая дочь, принцесса Ашин Хтейк Су Мьят Джи, беременна и разрешится от бремени через неделю или две. Мы будем признательны, если вы передадите хорошие новости своему начальству в индийском правительстве.

Первым побуждением администратора было поправить ее:

- Но, ваше величество, это невозможно, ведь у принцессы нет мужа.

- В вашем представлении, возможно.

- Это не вопрос точки зрения, - ответил администратор. - Я не выдавал принцессе разрешения на брак. Она не может быть законным образом замужем.

Королева на мгновение замолчала, а потом на ее лице появилась слабая улыбка.

- Администратор-сахиб, вы прекрасно информированы. Я удивлена, что ни один из ваших шпионов так и не догадался вам сказать, что дети могут рождаться и без разрешения.

- Так значит, ребенок...

- Да. По вашим законам ребенок будет незаконнорожденным.

- А отец?

- Вы часто с ним встречались, - королева уставилось на него немигающим взглядом. - Он наш кучер, прекрасный молодой человек.

Только теперь администратор начал осознавать всю важность того, что только что услышал.

- Но о чём мне доложить? Что я скажу правительству?

- Вы передадите то, что вам только что сказали, что наша дочь скоро родит ребенка и отец - наш кучер Савант.

- Но, ваше величество, - возразилл администратор, - подумайте о репутации принцессы, о вашем положении в обществе.

- О нашем положении? А каково оно, администратор?

- Ваш муж - король Бирмы, хотя и низложенный. Ваша дочь - принцесса.

- Уверяю вас, администратор-сахиб, что вам меньше всех остальных стоит нам об этом напоминать.

Он почувствовал, как на лбу проступает испарина. Еще есть время, говорил он себе, можно всё устроить аккуратно, чтобы ничего не просочилось на публику. Молодого человека можно убедить быстро вернуться в деревню, к семье. Если он будет доставлять неприятности, с ним разберется мистер Райт и полиция.

- Ваше величество, умоляю вас подумать. Подобающе ли принцессе Бирмы связать жизнь с прислугой?

С губ королевы сорвался смешок.

- Администратор-сахиб, Савант в меньшей степени слуга, чем вы. По крайней мере, у него нет иллюзий относительно своего места в мире.

Администратор уставился на нее.

- Я в самом деле поражен, что ваше величество решили вынести такой скандал на публику.

- Скандал? - взгляд королевы стал жестче, когда она повторила это английское слово. Вам хватает наглости приходить сюда и говорить о скандале? В том, что сделала моя дочь, нет ничего скандального. Скандал - это то, что вы сделали с нами, те обстоятельства, до которых нам пришлось опуститься по вашей воле, ваше присутствие здесь. Что сделали мои дочери, администратор-сахиб, за что они должны провести всю жизнь в тюрьме? Они совершили преступление? Над ними был суд, им вынесли приговор? Мы слышали так много лекций от вас и ваших коллег о варварстве бирманских королей и гуманности англичан, мы были тиранами, утверждали вы, врагами свободы, убийцами. Одни лишь англичане понимают, что такое свобода, объясняли нам, они не обрекают королей и принцесс на смерть, они правят с помощью законов. Если это так, почему король Тибо не предстал перед судом? Где все эти законы, о которых мы столько слышали? Разве это преступление - защищать свою страну от захватчиков? Разве англичане не сделали бы то же самое?

Администратор понимал, что правильным ответом будет сделать протестующий жест, показать негодование. Но под пристальным взглядом королевы он не был способен подобрать нужные слова.

- Ваше величество, - наконец произнес он. - Я вам не враг. Напротив, я много раз вам признавался, что считаю ваши обиды обоснованными. К сожалению, этот вопрос не в моей власти. Прошу, поверьте мне, когда я говорю, что желаю вам только самого лучшего. Моя просьба пересмотреть ваше решение - лишь в интересах вашей семьи. Умоляю вас, ваше величество, подумайте о том, как всё это увидит общество, как это повредит репутации вашей семьи.

Королева наклонила голову.

- Мы не служим обществу, администратор-сахиб. Мнение людей для нас совершенно безразлично.

- Вижу, что вы приняли решение.

- И стыдитесь, администратор-сахиб, что вы осмелились осуждать поведение моих детей, стыдитесь, что имели наглость прийти в этот дом и говорить мне о скандале.

Администратор поднялся на ноги.

- Ваше величество, могу я упомянуть последнее соображение? Не думаю, что оно для вас много значит, но считаю, что имею право, ни больше ни меньше, привлечь к нему ваше внимание. Вы должны понимать, что когда дело выйдет на публику, основная вина, по всей видимости, ляжет на меня, как вашего главного тюремщика. Это наверняка положит конец моему пребыванию в должности администратора.