Невеста Калиостро - Татьяна Полякова

– Девять мужиков из десяти непременно придумали бы героическую историю. А ты: с велосипеда упал.

– Просто я правдивый человек. Говорю как есть.

– Ты всегда следуешь этому похвальному правилу?

– А ты еще что-то хочешь спросить? – усмехнулся он.

– Хочу. Но не буду, – усмехнулась я в ответ.

– Ну и зря.

Он наклонился, поцеловал меня и отправился на кухню. А я, подумав, пошла в ванную.

Когда я появилась на кухне, Дима уже приготовил кофе. Я села напротив, все еще испытывая смущение. Далась мне эта подворотня…

– Эй, – позвал Дима. – Я все понял, правда. Я вообще на редкость толковый парень.

– А толковому парню не пора домой? – спросила я, разозлившись, потому что заподозрила насмешку.

– Я намеревался остаться у тебя, – вытаращил он глаза.

– До утра?

– На всю жизнь.

– В моей жизни и без тебя народу хватает, – усмехнулась я.

Он молча поднялся, поставил пустую чашку в мойку, а я решила, что он обиделся и хочет уйти, и подумала: возможно, это и правильно, то есть, поступи он так, я бы точно не стала его останавливать. Но он подошел ко мне сзади, наклонился к моему уху и тихо сказал:

– Не шути так, ладно?

Я почувствовала неприятный холодок от того, как он произнес эти слова, и оттого, что он стоял за моей спиной. И тут же поняла, что именно все это время мучило меня, не давая покоя: то, как Дима вел себя с того мгновения, как мы оказались в подворотне, совершенно не соответствовало моему представлению о добром, веселом парне, каковым я его искренне считала после возвращения с родительской дачи. Он умел одним словом, одним взглядом заставить человека подчиниться, и осознание этого неожиданно придало мне силы, а отнюдь не страх.

– Юлька может вернуться в любой момент, – соврала я, удовлетворенно отметив, что мой голос звучит спокойно и даже с намеком на сожаление. – Я не хочу, чтобы она застала тебя здесь.

– Почему? – удивился он.

– Пришлось бы объяснять, с какой такой стати я нарушила свои принципы и…

– Объяснять? – засмеялся он. – По-моему, это не ее дело.

– А по-моему, наши с ней отношения тоже не твое дело.

– Вот как? О’кей. Скажи ей, что влюбилась. Кстати, ты влюбилась?

Несколько мгновений я боролась с желанием сказать ему гадость, но здравый смысл победил.

– Да, – кивнула я.

– Ну и… – Он улыбался, сложив руки на груди и наблюдая за мной.

– Что?

– За этим должен последовать вопрос. Разве нет?

– Нет. Ты же правдивый человек, вдруг твой ответ придется мне не по душе.

– Он тебе понравится, – засмеялся Дима, а я вновь подумала: все, что происходит, далеко от моих представлений об этом человеке, тех представлений, которые были еще несколько часов назад. И теперь даже его имя, такое милое, мягкое, казалось мне чужим, придуманным и совершенно ему не подходящим.

– Хорошо. Я ухожу, – неожиданно произнес он и направился в спальню.

Я осталась ждать на кухне и, только когда он вернулся, уже одетый, вместе с ним вышла в прихожую.

– Пока, – сказал он и легко коснулся губами моего лба.

– Пока, – ответила я.

Он ушел, а я торопливо заперла за ним дверь и бестолково заметалась по квартире. Как всегда, в таких случаях меня тянуло позвонить Юльке, выговориться, облечь обуревавшие меня чувства в слова и самой наконец понять их. Я схватила телефон, но тут же перевела взгляд на часы: половина третьего. Страшное свинство будить ее посреди ночи. Я отбросила трубку и вернулась на кухню. Допила кофе, отодвинула чашку, подперла щеку рукой и неожиданно заревела. Я и самой себе не могла объяснить, отчего плачу так горько, размазывая по лицу слезы, сморкаясь в бумажные салфетки и отбрасывая их в сторону. Вид моей кухни, где плиточный пол покрылся желтыми комочками, неожиданно вызвал у меня смех, после которого рыдать было просто глупо. Я поднялась, собрала салфетки и выбросила их в мусорное ведро. Потом долго умывалась холодной водой. Физиономия приобрела румянец, а покрасневшие глаза вернули прежний блеск.

– Если он позвонит, – решила я, – пошлю его к черту, – вот только очень я сомневалась, что Дима позвонит.

И почти в то же мгновение раздался звонок в дверь. Я вздрогнула от неожиданности: кто мог явиться в такое время? На ум сразу же пришла Юлька, и я бросилась в прихожую, но, уже взявшись за дверную ручку, умерила пыл, посмотрела в «глазок» и ничего не увидела, кроме темноты. «Наверное, лампочка в подъезде перегорела», – подумала я и спросила громко:

– Юля, это ты?

– Это я, – ответил Дима.

Помедлив, я все-таки открыла дверь. Он стоял, привалившись плечом к стене, улыбнулся, потом пожал плечами.

– Кажется, я тебя обидел, – вздохнул он. – Хотя мне меньше всего на свете этого хотелось.

– Юлька не приехала, – сказала я первое, что пришло в голову.

– Знаю, я все это время сидел во дворе.

– С какой стати?

– Понятия не имею. – Он вошел и запер за собой дверь. – Ты что, плакала? – спросил он, приглядываясь ко мне.

– Ничего подобного.

– Уверена?

– Абсолютно.

– Тебе никто не говорил, что врать нехорошо?

– У меня предчувствие, что ты очень быстро вновь окажешься во дворе.

– Не удивлюсь. Я уже понял: у тебя несносный характер.

– У тебя не лучше, – парировала я.

– Что ж, – развел он руками. – Придется как-то приспосабливаться. – Он обнял меня и прижал к груди, целуя мои волосы, а я подумала, что совсем не хочу, чтобы он уходил.

– Чем ты занимался во дворе? – вздохнула я.

– Глядел на твои окна.

– Может, ты врал про наследство и тебе негде жить?

– Может быть. А может, просто влюбился. Тебе что больше нравится?

– А тебе?

– Мне нравишься ты. И твой несносный характер тоже.

Утром, едва проснувшись, я бросилась звонить Юльке, сокрушаясь, что вчера сделать это не удосужилась.

– Как дела? – задала я ей дежурный вопрос и услышала:

– Без новостей. А у тебя как?

– Нормально.

– Голос какой-то чудной. Ты чем вообще занимаешься?

– Только что проснулась.

– Поздновато. Одна проснулась или рядом кто-то есть?

– Как ты догадалась? – растерялась я.

– Это несложно. Дима? Надеюсь, он тебя не разочаровал. Чего молчишь? – сделав паузу, спросила Юлька настороженно.

– Потом поговорим.

– Хорошо.

Мы простились, сзади неслышно подошел Дима.

– Звонила подружке? Надеюсь, сегодня она не появится?

– Что ты имеешь против Юльки? – нахмурилась я.

– Ничего. Просто мне будет гораздо приятней провести время с тобой наедине, а не слушать вашу глупую болтовню.

– Как это мило, – покачала я головой, отправилась в ванную и через час уже была на работе.

Еще через час позвонил Дима, и стало ясно: лучшее, что я могу сделать, это сбежать из офиса под любым благовидным предлогом. Дав себе слово наслаждаться прелестями жизни, я упорно гнала тревожные мысли прочь, хотя они время от времени возникали.

Вечером появилась Юлька. Сначала она позвонила.

– Ты дома? Я сейчас зайду.

Дима тяжко вздохнул, я сделала свирепое лицо, он сразу же замахал руками, демонстрируя готовность принять любой удар судьбы, а когда Юлька пришла, радостно ей улыбался, точно лучшего подарка и вообразить не мог. Юлька на реакцию Димы внимания просто не обратила. Она была взволнована, и при одном взгляде на нее под ложечкой у меня противно засосало и стало ясно: у нее новости. Новости были, да еще какие. Неизвестный вновь прислал эсэмэску. «Сегодня вы сами все увидите. 23.45, Харитоньевский переулок». Юлька показала мне сообщение на кухне, куда мы удалились, чтобы поговорить наедине.

– Что ты об этом думаешь? – облизнув губы, спросила я.

– А что тут думать? Он обещал, что мы сами все увидим.

– Что «все»?

– Ты ведь не ждешь, что я тебе отвечу? – хмыкнула Юлька. – «Все» может означать что угодно.

– Юлька, мы не можем туда отправиться. Кто знает, что взбредет в голову сумасшедшему?

– Тебе и в самом деле лучше не ходить, – согласно кивнула она.

– Это свинство. Ты же знаешь, одну я тебя не отпущу.

– Тогда в чем дело?

– Я боюсь, – перешла я на гневный шепот. – Вот в чем. Я просто боюсь.

– Чего? Он не грозил нам, ни разу. Напротив, он вроде бы старается нам помочь.

– Вроде бы, – передразнила я, облизнула пересохшие губы и вздохнула. – Мы что, пойдем туда, никого не предупредив?

– Ты Диму своего имеешь в виду? – хмыкнула Юлька. – Вряд ли там ждут троих. Твой Дима все испортит. Для начала он высмеет нас, потом начнет изводить вопросами, а когда мы проторчим в переулке без всякого толка, вгонит нас в гроб своими издевками. Даже не думай рассказать ему… – с досадой закончила она.