Vesyoly Rodzher - Vechnaya Olga

   - Тихушница.

   - Прости. Не сердись только.

   - И что там?

   - Не знаю. Может, ты посмотришь? - она снимает блокировку и протягивает ему мобильный. Белов хмурится, пока водит пальцем по экрану, затем читает - глаза бегают.

   - Вик, не молчи, - цепляется за его руку.

   - Отрицательно. Вот нахрена ты тетю пугаешь?

   Тянется к ней и прижимается своей щекой к ее - он так обнимает. Прикрывает глаза, она следом тоже. Стоят на расстоянии друг от друга, его руки на ее талии, ее - на его локтях, щека к щеке, кожа к коже. Несколько раз он бегло целует ее скулы, шею. Из комнаты, куда недавно зашла Тома, доносится взрыв хохота.

   - У тебя там толпа.

   - Устал уже, не говори. Кофе будешь?

   Кивает ему.

   - Думаю, они не приедут. Каждое лето приезжают, а сейчас, наверное, воздержатся. Ну и правильно, безопаснее будет.

   Хочется прижаться, уткнуться в его плечо, потому что соскучилась. Она, наверное, уже достала его своим нытьем, и такое поведение ей не свойственно, но каждый раз, когда планы напарываются на преграду в виде дня Икс, меняющую вектор в сторону кладбища, она как будто теряется. Она виновата во всем сама. Виновата насквозь, дальше некуда. И обида так точит сердце, что внутри все болеть начинает от мерзкой жалости к себе, а следом накатывает раздражение и злость, а Белов тут как тут, как обычно все эти недели, и ему достается либо вытирать ее слезы, либо ругаться. Терпит.

   Прижаться бы к нему сильно, да нельзя. Она чувствует запах его кожи, втягивает его в себя изо всех сил, пока позволяют легкие, тянется и касается языком щеки - соленая.

   - Ты вспотел, - шепчет ему на ухо. Аромат его кожи перебивает туалетную воду, окутывает ее, и очень нравится. Она любит, как он пахнет, и когда он возвращается с тренировки в своем плотном спортивном костюме - кидается встречать до того, как успеет скрыться в душе. Он всегда моется только дома, в зале нет возможности переодеться в одиночестве. Кидается и целует его, манит в комнату, и в большинстве случаев он ведется, хоть и сильно смущается, что в неподобающем виде. Ей бы вообще хотелось спать у него под мышкой, если бы они могли себе это позволить.

   - Точно. Тут жарко, а кондеры на минимуме, - отвечает. Она проводит пальцами по его лбу, собирая крошечные капельки. - Все будет хорошо, ладно? Позвони тете и скажи, что пусть едут, если не бояться тесноты. Я б скорее сдал билеты из-за твоей недоквартиры, чем скрытых вирусов. Придумают же, - качает головой. - Вот люди.

  - Ты вообще ничего не боишься.

  Вспотел, а сейчас под кондиционером стоит. И по дороге домой в машине включит на полную, да и в квартире сплит-система настроена на девятнадцать градусов круглосуточно, еще и удивляется, почему горло болит. Болит постоянно, в последний раз несколько дней назад, она видела, что сосет леденцы. Сам и слова не сказал, не жаловался, пока не начала лечить. Оказалось, все лето так мучается, постоянно продувает. Что ж делать-то с ним?

  - Когда дело тебя касается - знаешь же, что нет.

  Хороший он, стоит, слушает внимательно, а самого работа ждет. Его время дорого стоит - она смотрела расценки на сайте - а на нее он тратит его горы. Белов прижимает ладонь к своей груди, где сердце, Вера тут же кладет свою сверху на его. Как будто на его грудь, хотя до кожи там рубашка, толстовка, и его рука, - это их новая секретная фишка. Он говорил, что триггер срабатывает не каждый раз, что иногда его случайно касаются, полностью избежать этого невозможно. На него налетают на улице, прижимаются в очереди, хотя он их и избегает, как и общественного транспорта. И ничего, все нормально. Бывает, он так живет месяцами, годами, а потом один случай - и все, люк проламывается, и снова больно, и снова страшно. Возможно, именно Вера сорвала слепленный им замок, когда по незнанию схватилась за его ширинку. Это она виновата, но он перетерпит, как и обычно. И, может, потом, они смогут позволить себе чуть больше.

  - Посиди с Томой часик, а потом поедем на съемку загород, погуляешь по лесу, что дома сидеть? Ты в красивом платье, сделаем несколько фотографий для твоей мамы. Соглашайся.

  Отлично, сейчас он мокрый сядет в машину, там замерзнет, потом полдня проработает на жаре, и снова под кондиционер. И еще и воду со льдом тянет постоянно. Она ненавидит Марата Эльдаровича, ведь не поступи он так с Виком, тот бы спокойно занимался отелем без лишних телодвижений.

  - Договорились. Девочек зря не обнадеживай, - улыбается она, слыша очередной взрыв смеха из соседнего помещения. Да сколько же баек знает Тома?! Иногда кажется, что Тома - универсальный солдат: и за студией смотрит, и персонал гоняет, за бюджетом следит, модерацией сайта занимается, да и на звонки отвечает, все у нее записано, происходит вовремя, строго по графику. - Вечером ты мой.

  - Забронировала? - улыбается в ответ, кивая в сторону ресепшена.

  - У вас только почасовая оплата? За опт полагается скидка?

  - Две скидки. Одна, - он кладет ладонь на ее левую грудь, - и вторая, - другую - на правую. - Я рад, что ты приехала. Отдыхай. Если наберешься смелости, стягивай труселя и заходи, поставим тебя в центре, - подмигивает. Она его отталкивает, фыркает и идет к кофеварке.

  - У меня пряники есть, хочешь? - следом, как он уходит, появляется Тамара.

  - Давайте все, что есть. Кажется, ждать долго придется.

  Фотографий для мамы в синем платьице на фоне летнего, густо-зеленого леса и бурного кристально-прозрачного ручья сделать не вышло, так как Вик забыл, или устал, а она решила не напоминать. Подошел и кивнул в сторону машины. Ну и ладно, сдались ей эти фотографии, можно подумать, в последний раз в лесу. Успеется. Прогулка и так получилась замечательной, удалось отдохнуть, подышать свежим воздухом, расслабиться. И правда, зачем она страху нагоняет? Перебарщивает? Не нужно было ничего говорить тете. Для нее и детей в любом случае нет никакой опасности.

  Вечером они идут в спортивный бар смотреть баскетбольный матч онлайн, где Вик с приятелями пьют темное пиво и болеют за "ЦСКА", который сегодня рубится с краснодарским "Локомотивом" на их территории. Ладони Белова с самого начал игры не оторвать от ее колен под столом, и он уже раз пять получал по ним, когда пытался ползти выше, сопротивляясь ее попыткам остановить его. Позволить залезть к себе под юбку в общественном месте - точно не в стиле Веры, и его упорство начинает злить и обижает. Еще немного, и она встанет и пойдет домой, - строго говорит ему об этом на ухо. Он выпил и словно не понимает, что не так, смотрит недоуменно. Вера пытается действовать незаметно, но каждый раз ее небольшую войну с Виком замечает кто-то из ребят и начинает громко смеяться:

  - Опять получил?! Так его! Руки не распускай, мать твою.

  Они все смеются. Один из парней продолжает развивать тему:

  - Держи свои лапы и грязные мысли при себе, Белов, или я за свои не отвечаю, - на ее бедро вдруг падает разрисованная рука сидящего рядом Димы, самого болтливого и уверенного в себе, несмотря на большое родимое пятно, портящее левый висок и часть щеки, и бирюзовые белки глаз. Конфликтовать не хочется, угрозы от него не исходит, Вера улыбается, мягко, но настойчиво освобождает ногу и смотрит на Вика. Тот мгновенно серьезнеет, взгляд меняется, становится острым, предупреждающим. Белов не делает замечаний, только громко, перекрикивая шум бара, окликает приятеля по имени, и, поймав его взгляд, несколько раз качает головой. На лице написано: нет. Остановись. Тот поднимает ладони вверх, сдаваясь, коротко говорит: понял, - и улыбается. Белов кивает в ответ и улыбается следом, расслабляется, возвращаясь к матчу. Его руки снова на ее ногах, поглаживает. Ладно, его - пусть лежат, так спокойнее.

  Дима, конечно, позволил себе лишнее, но и без того Вера сегодня в центре внимания наравне с матчем: единственная девушка за столом, да вообще в забитом под завязку баре помимо нее еще лишь пара женщин. Парни, увлекшись игрой, так сильно кричат, свистят и матерятся, что, в конце концов, это становится смешным, и хоть они сплошь хамы, да раздолбаи, с ними действительно весело. Особенно, когда понимаешь, что эти татуированные, вызывающе одетые творческие люди послушно соблюдают дистанцию, которую установил Белов.

  - Нет, вы видели? Куда судья смотрел?! - и снова маты, маты, маты. Вера уже комично не закрывает уши, намекая, чтобы были осторожнее в выражениях, - сегодня это бесполезно. Ей смешно, она откидывается на красном диванчике, тянет свой сок и понимает, что, кажется, начинает привыкать к этой чудной компании. Наблюдает за парнями. Перед ней: бородатый, как дровосек, не в меру остроумный байкер Джей-Ви, который каждый раз при встрече норовит обнять ее покрепче да поцеловать в щеку; наглый пошляк и бабник, татуировщик по профессии Дима и художник-постановщик в театре, а так же бисексуал Олег, который недавно расстался с другом и теперь в основном молчит, грустит и лишь бурчит сквозь зубы, когда в кольцо "ЦСКА" залетает очередной мяч, да глушит пиво бокал за бокалом. Ну и Белов, конечно, татуированный, вызывающе постриженный дизайнер и фотограф ню. Каким образом среди этой не в меру пьяной и не внушающей доверия компании затесалась скромница Вера и почему чувствует себя комфортно - вопрос остается открытым.