Эфффект линзы - Irene

— Кирилл Петрович… — она запнулась, тревожно взглянув на дверь. — А вы можете закрыть ее на ключ?

Вот тут я искренне удивился.

— Сама закрой. Откроешь, когда захочешь.

Вика нерешительно взяла из моих рук ключи и щелкнула замком. Я отвернулся, сделав вид, что не произошло ничего необычного, и разлил по чашкам кипяток.

— Вик, а ты вообще любишь мужчин? Вот всех, глобально, как род?

Она вздрогнула, не ожидая, что я заговорю с ней именно так, без подготовки, вступления, секундомера, серьезного и обеспокоенного выражения лица.

— В смысле? Не пойму. Ну… у меня все нормально с ориентацией…

— Я не о том. Вот если представить мужчин как отдельный род, как, например, род кошек или попугаев, — как ты к ним относишься?

Вика засмеялась, едва не облив себя кофе.

— К кошкам и попугаям? Отлично!

Я улыбнулся, покачав головой. Н-да, мне придется поучиться правильно формулировать свои мысли. Она взглянула на меня с умилением, как на ребенка, и вздохнула.

— Теперь ясно, о чем вы… Даже не знаю, что сказать. Люди все такие разные. Кто-то мне не нравится, кто-то… — она медленно перевела взгляд в сторону окна. — Кто-то нравится, и даже очень… Но в большинстве случаев парни ведут себя так, как будто им все можно. И обращаются со мной, будто я что-то им должна.

— Ясно. То есть, ты считаешь, что они всегда ведут себя одинаково?

— А они себя именно так и ведут. Всегда предсказуемо! Я ведь думала, что Литвиненко хороший, что он… ну, просто нормальный. Правда. Но все закончилось как обычно…

Я уселся рядом с ней на диван и нахмурился.

— Хорошо, давай подумаем, почему так получается. Например… Ты встречаешься с мужчиной, заранее предполагая, как он будет себя вести, так?

— Так.

— Какие чувства это твое предположение вызывает?

— Отвращение, — она поморщилась. — Да, ужасное…

— Но при этом ты подавляешь в себе это чувство и продолжаешь с ним флиртовать, потому что решила, что тебе ни в коем случае нельзя отставать от подружек?

В глазах Вики мелькнула неуверенность. Она свела брови и наклонила голову, избегая моего взгляда.

— Не знаю, наверное. Но знаете, мне нравится видеть, как парень загорается, что ли… Ведь все так делают, Кирилл Петрович. А жуткий страх только у меня… это я виновата…

Мне вдруг расхотелось пить. Я поставил чашку на стол.

— Погоди, мы дойдем до твоего страха. Разберемся пока с мужиками, — я заметил, как Вика улыбнулась одними глазами. — Значит, какая получается ситуация. Ты — красивая девушка, которая внутренне презирает мужчин за их поведение, но при этом флиртует с ними… иногда даже слишком вызывающе… — мы одновременно покраснели от воспоминания о недавнем разговоре. — И они, естественно, клюют на приманку. Но в последний момент ты вдруг сбегаешь, оставляя их ни с чем. Знаешь, как это называется?

Вика тяжело вздохнула.

— Динамо.

— Именно. А теперь добавь сюда другие ингредиенты: алкоголь, подростковый возраст или просто невысокий интеллект, и, главное, — незнание о твоем секрете, о твоей фобии. Они чувствуют только посыл — я вас презираю! — и соответственно реагируют, понимаешь? Каждый из них думает, что с другими ты ведешь себя иначе, а значит — ты смеешься именно над ним, играешь, как кошка с мышей… Вот это и доводит их до бешенства. Тут уж не до деликатного отношения, Вика. Ты забираешь у них из-под носа то, что только что предлагала всеми возможными средствами.

Она рассержено поджала губы, обняв себя за плечи, и я мысленно молился, чтобы с ней вдруг не случилось новой истерики.

— Понятно. Но что мне делать?

Я откинулся на спинку дивана и завел руки за голову.

— Они — это не главное. Главное — это ты. Если ты изменишься, изменятся и они, поверь. Мы поработаем над этим.

Вика грустно покачала головой, но промолчала, отстраненно рассматривая серебристую пряжку на сумке.

— На сегодня все? Ты устала?

— Да я ничего и не делала… — Она вяло усмехнулась.

— Устать можно от одних мыслей.

Вика пожала плечами.

— Нет. Все нормально. Я только пытаюсь понять, почему так боюсь. Это что-то дикое… такое, знаете, подсознательное…

Я бы тоже хотел понять. Но пока даже не представлял, как…

Двор за окном постепенно заполняли чернильно-синие сумерки, блеклый дневной свет угасал, а мрачные тучи создавали еще более хмурую атмосферу. В кабинете было уже почти темно — сюда и днем не проникали солнечные лучи, и моя предшественница просила внимательно следить, чтобы фикус на подоконнике не страдал от закрытых жалюзи в зимнее время. Вика молча допивала давно остывший кофе, а я, воспользовавшись паузой, решил зажечь настольную лампу. Но в ту же секунду забыл об этом, переключившись на мелькнувшую в голове идею.

— У тебя есть любимый актер?

Вика скептически приподняла правую бровь.

— Хм… мы будем говорить о кино?

— Да, нужно отвлечься, — соврал я. — Так что?

— Ну, да, есть. Но вы, наверное, не одобрите.

Я усмехнулся.

— Да какая разница, Вик. Если тебе нравится, то, значит, он этого достоин…

— Тимберлейк. Мне нравится Джастин Тимберлейк.

Я еле сдержался, чтобы не скривиться. Странно, Вика вовсе не была похожа на девушку, которая может быть неравнодушна к кумиру малолеток всего мира. И… она права — мне этого не понять.

— Ну-у-у… Хорошо. И ты считаешь его сексуальным?

Ее взгляд вдруг загорелся, она посмотрела на меня с определенной долей сарказма, будто бы я спросил несусветную чушь.

— Кирилл Петрович, ну вы что! Вы его видели? Как его можно считать не сексуальным?!

Мне опять стало смешно.

— Знаешь ли, я вообще-то не оцениваю мужчин в этом плане…

— А зря, — вдруг заметила Вика с тенью легкой обиды в голосе. — У него есть чему поучиться.

Я почувствовал легкий укол самолюбию и уже собирался возразить ей, дескать, я не собираюсь становиться сладким кудрявым мальчиком и петь фальцетом, но потом сам себе удивился. С какой стати мне что-то доказывать ей? И вообще, мы отклонились от заданного курса. Я понизил голос и почти шепотом спросил:

— А тебе нравится целоваться?

Девушка встрепенулась, будто я ударил ее. На секунду мне показалось, что она сорвется с места и убежит, но, видимо, она уже перестала меня бояться и теперь просто была удивлена этим вопросом.

— А что?

— Вика, давай так: я спрашиваю — ты отвечаешь. Иначе мы будем говорить, как в Одессе, и в итоге не получим никакой информации. Понятно?

Она кивнула.

— Тебе нравится целоваться?

— Если парень хорошо это делает, то да…