Острие лезвия, ветер и любовь (СИ) - Галицына Варвара

— Келебриан, — Сули села на скамейку в беседке рядом с эльфийкой, — а почему вы решили меня оставить? То есть я рада, но всё же почему? У вас с от… Элрондом уже было трое родных детей, зачем была я?

Владычица Раздола по своему обыкновению тепло улыбнулась.

— Мы не собирались этого делать, — призналась она. — Когда Глорфиндейл принёс тебя в город, ты была такой крошкой. Смотрела на всех, широко распахнув глаза, — владычица Раздола бережно заправила за ухо девушки выбившуюся тёмную прядь. — Элронд хотел найти для тебя семью, а до той поры оставить у нас, под присмотром эльфиек. Я же тогда была в Лориэне, а когда вернулась сюда, то не смогла удержаться от любопытства и пришла в комнату, которую тебе отвели, — Келебриан приобняла девушку за плечи. — Такая маленькая, куда меньше чем близнецы или Арвен в этом возрасте, ты спала, но когда я подошла, то открыла свои серые глазки и заулыбалась, стала тянуть ко мне крохотные ручки. В тот же день я сказала Элронду, что нашла для тебя семью.

— Хм.

— Что?

Неподалеку раздавался смех эльфиек, что сидели возле пруда. Только их голоса и рушили воцарившуюся вдруг тишину.

— А вы никогда не искали… ну, — Сули закашлялась, — моих родителей. Тех, кто мои… родные. То есть…

— Элронд хотел разыскать их, — кивнула Келебриан, но заметив как поникла девушка, услышав ответ, быстро прибавила, — но только для того чтобы, если ты однажды спросишь о них, нам было чем удовлетворить твоё любопытство.

— И он нашёл? — эльфийка покачала головой. — А может быть они вообще мертвы.

— Этого я не знаю.

Сули вдруг порывисто обняла владычицу.

— Ты ведь всегда будешь со мной?

— Всегда.

***

Очнувшись вновь, оборотень сразу открыла глаза и осмотрелась. Первое, что бросилось ей в глаза, это тьма. Непроглядная тьма.

Я ослепла? — мысль возникла в голове сама собой, но девушка сразу отмела её, ведь впереди увидела свет, который исходил от посоха Гэндальфа, хотя самого Гэндальфа на тот момент темноволосая не узнала.

Память будто стёрли. Кто она? Где? Кто окружает её и почему так темно? Растерявшись, оборотень силилась вспомнить хоть что-то. А внимание привлекал свет исходящий от посоха, который казался нестерпимо ярким пятном среди всей этой тьмы.

Она вспомнила волшебника, их первую встречу. Сули была тогда ребенком, не раскрывшим свои силы. Маленькая воспитанница в доме Элронда. Именно к владыке тогда и прибыл маг, а девочка, увязавшись за эльфом, никак не хотела оставлять того наедине с прибывшим гостем. Тогда Гэндальф создал огненных бабочек, чтобы отвлечь ребёнка, и Сули, веселясь, гонялась за ними по городу, а когда те пропадали, вновь спешила к волшебнику и просила сделать новых.

Нет, — она зажмурилась, — это была не я. Это был Кайи. Сын.

Воспитанница Элронда узнала Арагорна, идущего за Гэндальфом. С ним она тоже познакомилась в Ривенделле. Как и с хоббитами и громко шагающим Гимли.

Прямо перед ней маячил светловолосый мужчина с колчаном полным стрел. Сули не узнавала его, лишь чувствовала необъяснимую ярость и злость.

Трандуил. Имя прозвучало в голове голосом вождя стаи. Сколько в нём было ненависти. Сколько злобы. Обиды…

Хелтай ненавидит его — это оборотень явственно понимала.

Злость захлестнула её. Пусть Сули и не помнила за что именно, но уже была готова броситься и разорвать остроухого, а потом притащить его голову вождю. Она была уверенна, что мужчина порадуется такому подарку, хотя ещё и не вспомнила до конца кто же такой Хелтай.

Девушка дернулась, порываясь обернуться волком, и только сейчас осознала, что её несут. Сильные руки удерживали оборотня над землей; она лежала опираясь на широкую мужскую грудь. Ралис?

— Очнулась, — раздалось над ней, а Хранительница улыбнулась. Боромира она вспомнила тут же. — Наконец пришла в себя.

— Привет, — шепотом произнесла Сули. Громче не вышло. — Поставь меня. Я не ребенок чтобы меня на руках таскать, — наигранно возмущаясь, она легко стукнула мужчину кулаком по груди, и тот тихо, но всё так же задорно, рассмеялся, ставя подругу на землю.

— Где мы? — спросила девушка, но стоило вопросу лишь прозвучать, как она сама вспомнила — Братство в Мории, подгорном царстве гномов. — Сколько я проспала? Почему я человек? — воспоминания возвращались с невиданной скоростью, а вместе с ними появлялись всё новые и новые вопросы, требующие незамедлительных ответов. — Почему я одета?

— Да помолчи ты, — шикнул на неё гондорец, и оборотень оторопела настолько, что вовсе забыла возмутиться. — Мы в Мории уже третий день. Идём-идём, а изменений никаких.

Что он имел ввиду — состояние Сули или саму Морию — девушка не спросила. Голова вновь закружилась и она крепче сжала руку мужчины; тот, не переставая, тихо (едва слышно), говорил, кажется, о её падении. Темноволосая уже решила, что снова теряет сознание, но шум становился более четким. Понятным.

— Страж подхватил тебя, словно пушинку и бросил о скалу. Ты, видно, сильно ударилась и затихла.

Девушка, пропуская слова человека мимо ушей, принялась искать взглядом Фродо. Хоббит нашёлся, пусть и не сразу; он был жив, и эта мысль вызвала странный холодок по всему телу.

Все сильно волновались за пострадавшую Хранительницу. Оказавшись на земле, после удара, та перестала подавать признаки жизни. Арагорн и Боромир едва успели затащить оборотня в копи, прежде чем случился обвал, а во тьме подгорного царства волчица почти сразу стала человеком, но не очнулась, ни через час, ни через два, ни даже на другой день. Странным было ещё то, что в этот раз девушка, вернув себе человеческую форму, оказалась в одежде.

Её раны и переломы от удара зажили, чему гондорец завидовал белой завистью — регенерация оборотней ему бы и самому пригодилась.

Поочередно Леголас, Арагорн и Боромир несли Сули на руках от привала к привалу, но она не просыпалась. Лишь дважды темноволосая вскакивала и будто в бреду порывалась бежать. Не слушая слова друзей, она вырывалась, царапалась, толкалась, раскрывая рот в беззвучном крике, полном боли и страха. Хранители силой удерживали девушку, до тех самых пор пока та не засыпала вновь.

Леголас хотел помочь: прежде он немного изучал эльфийские методы врачевания (в том числе и то, что смертные зовут магией), но самому лечить никогда не приходилось. Принц прикладывал руки к голове оборотня и шептал давно выученные слова. Порой ему казалось, что Сули вот-вот откроет глаза — придёт в себя и всё станет как прежде — но как бы лихолесец не старался девушка оставалась "спящей". Царевич чувствовал странную ответственность за неё, с тех пор как спас на Карадрасе. Быть может, успей бы он и тут, у врат Мории, с оборотнем было бы всё в порядке. А может дело в другом, и как часто бы её не спасали, Сули суждено попасть в беду.

Оставаясь в одиночестве, следить чтобы никто не подобрался к спящему Братству, принц ни раз думал об этом. О судьбе. Есть ли она, а если есть, то кто её определяет. В детстве отец рассказывал ему о Валиноре и владыках Валар. Среди них была и Вайрэ, что ткала гобелены, отражающие все события Арды. Ребёнком, Леголас всё не мог понять, откуда владычица могла знать обо всём произошедшем. А вдруг она не просто записывает судьбы, а пишет их? Ведь если есть судьба, то кто-то же должен её предопределять.

Леголас улыбался, смотря на очнувшуюся девушку. На её растрепанные волосы, на улыбку, веснушки и крохотную родинку на шее. Смотрел и будто видел впервые. Боромир наклонился к уху Хранительницы и что-то прошептал, а та тихо рассмеялась, неловко стукнув гондорца в плечо. Эльф вдруг почувствовал приятное тепло в душе. Она жива. В порядке.

— Рад, что ты пришла в себя, — принц мягко улыбнулся, когда темноволосая в сопровождении гондорского витязя поравнялись с ним. Сули вдруг нахмурилась и отшатнулась в сторону, отпустив руку Боромира, которую так крепко держала; по глазам её пробежался жёлтый блик, а взгляд стал презрительным и злобным. Всё вдруг стало как тогда в Ривенделле. Эльф удивленно приподнял брови, а оборотень провела по лицу рукой, вздохнула и улыбнулась.