Острие лезвия, ветер и любовь (СИ) - Галицына Варвара

— Я совсем не хочу в Морию, — произнесла темноволосая, встав рядом с царевичем. Тот не взглянул на неё, продолжая задумчиво смотреть вверх, на небосвод.

— Как и я.

Они не сказали больше ни слова друг другу — так и стояли в тишине, пока оборотень не отправилась на ночлег, а утром её разбудил Боромир — девушке пришла очередь дежурить, но гондорец не лег спать, а остался с подругой.

— Чего же ты спать-то не идёшь? — спросила Сули, сидя рядом с человеком.

— Солнце скоро встанет. Я уснуть не успею, как надо будет уже вставать, — разъяснил медноволосый воин, а девушка возмущенно (играючи) толкнула его в плечо рукой.

— Тогда зачем меня-то разбудил?

— А чего мне одному сидеть? — усмехнулся гондорец. Он обнял нахмурившуюся Сули за плечи и прислонился щекой к её лбу. Темноволосая молчала. — Я бы хотел, чтобы рассвет не загорался сегодня, — призналась тихо мужчина. — Чтобы мы так и сидели здесь с тобой, вместо того чтобы идти в копи Мории. Пусть я никогда там и не бывал, мне этого и не хочется.

— И я тоже не бывала, — ответила оборотень и посмотрела на угасающие на небе последние звезды. — Хелтай говорил, что там теперь давно никто не живет кроме гоблинов да орков. Знал бы он, что я туда собираюсь…

— Мой отец тоже был бы не в восторге, — усмехнулся Боромир. Его подруга слабо улыбнулась и положила голову на плечо человека.

— Ты воин.

— А ты оборотень.

Сули фыркнула.

— Хелтай бы туда и брата моего побоялся отпускать, а тут я.

— Брат? — задумчиво повторил гондорец. — Ах, да. Помню, ты рассказывала о своих запутанных родственных связях.

Девушка глупо хихикнула, прикрыв улыбку ладонью.

— Его зовут Тейран. Он старше меня. Намного старше. Вот-вот и перевалит ему за три тысячи лет. Он мне приходятся единокровными братом, — мужчина задумчиво провёл пару раз большим пальцем по левому плечу подруги. — Были и ещё: у Бодиль (матери) сын, что родился на стыке двух эпох — Альв, а у Хелтая, то бишь у отца, двое сыновей-близнецов. Те чуть младше Альва. Но сейчас у него только мы с Тейраном и остались. Остальные погибли. И Бодиль вместе с ними.

Боромир и раньше слышал обо всех этих оборотнях: Сули, коснувшись кого-то из них в своих историях, неизменно поясняла, кем тот ей приходится, но вот так, разом обо всех, девушка ещё не рассказывала.

— У меня тоже есть брат, — воин тоже не раз рассказывал подруге о Фарамире, но всё равно посчитал важным упомянуть его теперь.

Сули кивнула.

— Боромир, — позвала она, совсем тихо. — Я хочу попросить тебя кой о чем. Это может показаться странным.

— Уже заинтригован, — усмехнулся человек, за что девушка ткнула его локтем в бок. Первые редкие лучики выглянули из-за горизонта, скрыв за своим светом блёклые звезды.

— Я серьезно, — она помолчала немного, собираясь с мыслями. Как такое лучше сказать? Да никак! — Если вдруг случится так, что я перестану быть собой. Если я сорвусь, ты можешь…

Раздался вой, и сердце девушки вдруг остановилось, а всё тело будто заковало в ледяные оковы — как тогда в Остранне, когда она впервые уловила едва заметный запах другого оборотня. Темноволосая со страху вцепилась чёрными волчьими когтями в землю, испугано уставившись в сторону звука. Как назло ветра не было, и охотница не могла ощутить запах, чтобы понять: стая это или заблудшие на чужих землях волки.

Бежать от греха подальше! — твердил Сули внутренний голос. — Бежать так далеко как только сможешь. Если они найдут меня на своих землях… О, Эру. Меня растерзают на месте.

На счастье девушки порыв ветра принес ей благую весть: на них надвигается не стая, и оборотень не смогла сдержать неуместно радостной улыбки. Боромир подскочил на ноги.

— Твои? — с надеждой в голове спросил мужчина. Девушка с трудом стёрла такую ненужную, но всё-таки счастливую улыбку с лица и мотнула головой.

— Буди всех!

Налетевшие как из неоткуда волколаки окружили лагерь. Прежде никогда их здесь не было; Хелтай трепетно следил за соблюдением границ чужаками. Всё это могло значить лишь одно — стаи давно не было дома и на их двор повадились наведываться враги.

Волчица бросилась в бой, но первый волколак к которому она бросилась, упал на землю, не добежав пары метров до врага, с торчащей из глаза эльфийской стрелой.

— Наша Йорун решила показать зубки? — улыбаясь во весь рот Ралис обходил белую волчицу по кругу. — Посмотрим, посмотрим.

Сули ударила следующего врага по морде, разодрав когтями шкуру. Кровь залила его глаз, но волколак и ухом не повёл. Клыки звонко клацнули совсем рядом; оборотень отшатнулась.

Светло-серый волк занял место рыжеволосого мужчины и ждал атаки. Он медленно обходил девушку с дразнящим надменным видом.

Волколак бросился вперёд, а волчица увернулась и вцепилась в незащищённую шею. Соленная кровь брызнула в стороны и наполнила волчью пасть.

Первая атака была отражена без особых усилий. Ралис увернулся от сомкнувшихся совсем рядом с его мордой челюстей, проскочил под головой молодой охотницы и обхватил клыками её шею.

Хруст сломанных позвонков и мягкое падение обмякшего тела на землю. Сули бросилась на следующего.

Волчица отбивалась. Точнее сказать она беспорядочно била лапами и иногда попадала. Тогда волк сжимал челюсти сильнее, заставляя выть от боли.

Один из напавших уверенно направлялся к оставшемуся без защиты Сэму. Хоббит вытащил меч и выставил его перед сверкающей клыками пастью, храбро защищая пони Билла за своей спиной.

Сули упала и закашлялась, когда серый собрат разжал челюсти. Ралис, не скрывая разочарования, хмыкнул, развернулся и пошёл прочь, а волчица нагнала его почти разу, прыгнула и повалила на землю.

Придавленный к земле волколак извивался и пытался столкнуть Сули. Два мощных удара по голове заставили его оставить попытки и уснуть на некоторое время. Ещё один напал сзади и свалил охотницу с ног.

На месте волка возник мужчина.

Девушка проскочила под нависшей над ней тушей.

Магический кинжал будто сам прыгнул в руку.

Сули замахнулась.

— Запомни, милая, — раздался шёпот над самым ухом, а холодный кинжал занял место у шеи. — Ты должна научиться не забывать про козырь в своем рукаве.

Заточенный острый кинжал вошёл метко в глаз волколака по самую рукоять, пробивая череп. Монстр упал на землю, а темноволосая успела спрыгнуть с его спины.

Раздался скрежет и треск — пламя охватило дуб, а с него перекинулось на другие деревья. Девушка глянула на Гэндальфа. Как бы им самим теперь не попасться в устроенную им ловушку. Нападавшие, те, что были на ногах, разбежались, оставив Хранителей одних, а когда солнце встало, в округе не было ни живых волколаков, ни тел убитых. Леголас собирал свои стрелы, а Сули пыталась понять куда делись тела. Это были не простые волки, это она поняла сразу.

— Это были оборотни, — воспитанница эльфов подняла с земли стрелу и задумчиво уставилась на окровавленный наконечник. Она знала этот запах. — Не мои сородичи. Не стая, а другие оборотни. Моя дальняя родня. Дети тех, кто остался в услужении Тьме.

***

Оборотень уже в образе человека шла во главе Братства, ведя остальных к вратам Мории. Она никогда не спускалась в подгорное королевство, но не раз бывала у самых ворот — это ведь земли стаи. Но возникла непредвиденная проблема:

— Гномьи двери невидимы, когда закрыты, — сказал Гимли, постукивая секирой о каменные стены, защищавшие город. Вот уже с полчаса они безрезультатно бродили вдоль того места где должны быть ворота в Морию, пытаясь найти хоть намёк на их присутствие. Гэндальф говорит, что бывал в гномьем городе, да вот только входил он через восточные врата.

— А может попробуем обойти? Подумаешь Саруман, с нами тоже истари, — предложила Сули; волшебник лишь раздраженно буркнул что-то в густую бороду.