По эту сторону стаи - Ядвига Войцеховская

   Весна то ли началась, то ли не совсем. Под колёсами машины грязный асфальт, а по обе стороны от шоссе блёклая стерня кукурузных полей, мили стерни. Пройдёт всего ничего, пара месяцев - и тут поднимется зелёная стена кукурузы. Однажды утром Джои будет куда-нибудь ехать, злой и не выспавшийся, а вечером поедет обратно - и увидит, насколько она выросла всего за день.

   Но это случится только в июне, а сейчас тут лишь серое небо, с которого вдобавок начинает сыпаться белая крупа. Наконец, поля заканчиваются, и по обе стороны от дороги бегут небольшие холмы, поросшие травой и кустами, между которыми видны выходы ярко-красного гранита. Крупа превращается в снег, он закручивается струями и разбивается о лобовое стекло. Белая метель - и красный гранит, кое-где покрытый облезлым мхом... Красный - как кровь на снегу...

   Джои смаргивает, трясёт головой и стучит ладонью по лбу. Надо было либо спать дальше, либо просыпаться и тогда уже лезть в машину. Чёрт подери! Так недолго крутануть руль - да и впрямь оросить снежок красненьким, только своим собственным. Что на него опять нашло? Всё, он почти приехал, вон и розовое здание с колоннами - бордель похож на пряничный домик, стоящий на горе. Снег - это только снег, а гранит - всего лишь то, что обнажилось, когда в холмах прокладывали дорогу.

   Только пряничным домикам не место в мире, где метель и красные мшистые камни. Джои со злостью поддаёт газу и шпарит по шоссе дальше.

   - Ладно. Кажется, уже сто лет не был в Сэлеме, - раздражённо объясняет он сам себе. - И я просто - просто! - заеду в Сэлем.

   Бордель будет после, или в пятницу. Почему бы и впрямь не подождать до пятницы, когда после обеда можно дополнительно полюбоваться на официанток топлесс. Политика заведения, такие правила.

   До Сэлема остаётся всего ничего, пятнадцать минут езды. Джои медленно проезжает окраину, и, наконец, добирается до центра. Несмотря на метель, на улицах полно народа: девушки в зелёных юбках, парни c зелёными ленточками на шляпах. Джои, нахмурившись, сверяется с датой на электронных часах. Семнадцатое марта, день Святого Патрика. Надо же!

   Нет, Джои не имеет ничего против "Гиннеса" и ирландского виски. Он даже не имеет ничего против женщин в зелёном, только вряд ли тут есть именно та женщина, и именно в том зелёном. Ну, да не беда.

   Впереди скульптура Золотой Жабы. Джои усмехается. Просто выкрашенная золотистой краской лягушка, которой кто-то уже привязал зелёную ленточку. Вокруг - многочисленные лавочки и магазинчики, вот и прямо возле скульптуры какая-то дверца. Джои тормозит рядом: лягушка забавная. Нет, увы, дверца по соседству с ней ведёт не в бар. Ну и пусть, можно подумать, в баре ему намазали мёдом... Да, в баре ему намазали мёдом; Джои уже не может отрицать, что, кажется, превращается в алкоголика. "Так, бравый полицейский Джо, - говорит он сам себе. - Вот именно поэтому в кои-то веки приподними свою задницу не ради выпивки, вылези наружу и проветри мозги".

   Оказывается, дверца рядом с Золотой Жабой - это антикварная лавка. В Сэлеме полно таких лавчонок, торгующих всяким старьём, ценным и не очень, только Джои ещё не был ни в одной. Звякает дверной колокольчик, и он попадает в полутёмное помещение, кажется, состоящее из одних шкафов. Всё бы ничего, но все возможные поверхности уставлены штуками и штучками; мало того, ящики шкафов выдвинуты до упора и под завязку набиты тем же самым. Интересно, как здесь можно найти что-то конкретное, даже при всём желании? - малость оторопев, думает Джои. Наверное, это чисто женский магазин - ну, или на большого, очень большого любителя. Хорошо, он пару минут побудет здесь, представит, что зашёл в музей. Джои снова обретает почву под ногами: да, именно это он и представит, а потом пойдёт в бар и...

   - Добрый день. Могу я вам помочь, мистер? - слышит он где-то далеко-далеко. За снежными вихрями, за безлунной ночью и там... за гранью зеркала.

   Прямо перед ним под стеклом витрины лежит кольцо. То Самое Кольцо, со звездой с четырьмя лучами и камнем в центре. Джои не совсем ещё растерял свои мозги, чтобы забыть, как именно выглядят те кольца.

   - Сколько это стоит? - без колебаний спрашивает он, чувствуя, как перехватывает дыхание.

   Белая метель, красные, как кровь, камни, зелёные трилистники... Время резко останавливается, а потом будто разворачивается в какую-то другую сторону и начинает ускоряться, отмеряя секунды обратного отсчёта. Десять, девять, восемь...

   Подходит хозяйка, женщина в возрасте, явно застрявшая в послевоенном журнале мод. Почтенная дама увешана таким количеством финтифлюшек, что Джои кажется, тряхни её как следует - и она зазвенит, словно рождественская ёлка.

   - Оно ценно только бриллиантом, - улыбнувшись, церемонно сообщает она. - На самом деле кольцо не такое уж старинное, да и сделано из серебра. Конечно, куда логичнее было бы совместить бриллиант и платину, ведь серебро мягкий металл, но что есть.

   Чёрт подери, да хоть из железа! Джои начинает злиться: во сколько бы ни обошлась эта штука, она должна оказаться у него. Любой ценой, даже если ему придётся выйти с топором на большую дорогу и грабить проезжающих путников... В висках стучит кровь, отбивая обратное, словно отражённое время... Восемь, семь, шесть...

   Цена велика, да - тем более, для сторожа с кладбища "Вудлаун", - но приемлема: у Джои нет кредитов на дом, телевизор и прочую чушь, а джип обошёлся в пятьсот долларов.

   - Хорошего дня! - на прощанье говорит почтенная леди, отдавая ему кредитку.

   Через пару минут он выходит из лавочки под летящий снег. На жабьей лапке по-прежнему развевается зелёная ленточка. Джои некоторое время размышляет, глядя в низкое небо, точно ожидает, что вот-вот оттуда на него свалятся все ожидаемые ответы, а потом решительно надевает кольцо на палец. Он на секунду замирает, вдруг сообразив, что, наверное, что-то может произойти, но нет ни грома, ни молнии, ни летающих тарелок... Пять, четыре, три - неумолимо тикает обратный отсчёт...

   Джои оглядывается по сторонам. Пожалуйте, приехали, здравствуй, город Сэлем в заштатной канадской глуши. Тогда почему сейчас у него такое чувство, будто он стоит на улице, битком набитой запредельщиной? Джои оценивающе смотрит на соседние магазинчики, точно надеется, что по соседству непременно отыщется и зеркало, но понимает, что для Сэлема это всё-таки слишком. То, что произошло - уже невероятно. И? И что дальше?

   Он, всё ещё словно во сне, заводит джип и едет домой, понимая, что с той самой зимы задаёт себе вопрос: "Что дальше?" До этого он просто жил. Надо было работать - он работал, пришлось выбирать - он выбрал, помог Близзард без лишних слов; задумываться о том, что дальше, было попросту некогда. "В метельные безлунные ночи, вот как сейчас, - вспоминает Джои слова старого индейца, - в пурге за жизнями людей приходит Маниту. А в свите у него - полярные волки". Джои так и не увидел стаю. А потом оказалось, что дальше - пустота.