Лекарство от измены - Кэролайн Роу

Окрыленный восторгом победы, он быстро прополз по полу до конца стола, забрался под скамью и, извиваясь, пополз к дверному проему во вторую комнату в задней части таверны. Это было легче, чем ему показалось вначале. За то время, пока жирный фермер спел одну похабную песню, Юсуф уже был около двери во вторую комнату, вытянув ухо как можно ближе к кожаной занавеске, которая отделяла ее от основного зала, и весь отдался подслушиванию того, что там происходило.

Конец был быстрым и внезапным. Пухлая сильная рука схватила его за шкирку и вытянула из-под скамьи.

— Родриго! — завопила жена хозяина гостиницы. — Я поймала вора. — Она ухватила Юсуфа за руку, продолжая крепко держать его за шею. — Пошли за стражниками!

В таверне началось столпотворение. Громкий веселый голос закричал:

— Отпусти его, матушка, пусть катится, и притащи нам еще кувшин!

— Кто это? — завопил один из наиболее любопытных.

— Повесить маленького ублюдка прямо сейчас, — зарычал другой.

— У кого есть веревка? — закричал какой-то весельчак, и его приятели захохотали.

Родриго вышел из кухни, чтобы оценить ситуацию. Он начал ругаться, весьма раздосадованный действиями дюжины подвыпивших клиентов. Жирный фермер, певший похабные песенки, встал и свалил скамью. Вместе с ней на земле оказались двое мужчин поменьше. Когда фермер повернулся, чтобы осмотреть повреждения, он натолкнулся на стол, свалив столешницу и все, что на ней было, на мужчин, сидевших с другой стороны.

Юсуф дергался, извивался и рвался в стороны со всей своей силой и проворством. Это было бесполезно. Его держали крепко. Он смутно ощутил, что кожаная занавеска на двери откинулась. Тихий голос проговорил на уху жене Родриго:

— Что тут у вас, хозяйка?

— Вор, — сказал женщина. — Я послала прислужника за стражниками.

— Какая нам польза, если мы передадим его стражникам, хозяйка? — продолжил тихий голос, быстро произнося слова. — Я дам вам за него хорошую серебряную монету — безо всяких вопросов…

— За него?

— Он кажется приятным парнем и, под грязью, довольно симпатичным. Мне кажется, я его знаю. Не будет никаких жалоб, не бойтесь. — Он протянул руку. В тусклом свете на ладони блеснула серебряная монетка. Жена Родриго отпустила руку Юсуфа и потянулась за монетой.

Родриго, похожий на быка, медленно двигался через зал и наконец достиг центра событий. Он ударил Юсуфа сбоку по голове, так что в ушах зазвенело, а из глаз полетели звезды. Удар вдавил его в скамейку, ослабив силу, с которой женщина все еще сжимала его шею. Он перекатился, используя свою стройность для того, чтобы вырваться на свободу, вскочил на ноги и побежал. Он перепрыгнул через опрокинутую скамью и стол, едва коснувшись их одной ногой, приземлился и попрыгал по ступенькам.

Когда он мчался по лестнице к двери, перепрыгивая через три ступени зараз, ему вслед летел разъяренный голос жены Родриго:

— Ты, бесполезный, тупой, бестолковый чурбан! Знаешь, во что ты нам уже обошелся?

Юсуф пронесся мимо двух клиентов и нырнул в сумрак. Он побежал по улице, юркнул в проулок, затем в другой, цепляясь за темные стены и стараясь держаться подальше от любопытных глаз прохожих. Наконец, пролетев через северные ворота в город, он остановился. У него кружилась голова, нос пульсировал болью. На землю падали большие капли крови, а из глаз текли слезы, несмотря на его упорные попытки остановить их. На мгновение он потерял сознание и упал, но затем поднялся и упрямо зашагал к баням. Он открыл дверь, спустился по ступенькам и отдался на милость Большого Йохана.

Томас возвращался из дворца епископа. Он внимательно оглядел площадь. По приезде с ним обращались крайне любезно — предложили удобное место для отдыха, возможность освежиться и смыть дорожную пыль. Короче говоря, он мог получить все, что угодно, кроме встречи с самим епископом. Епископ должен был вот-вот вернуться из женского монастыря и, возможно, решил прогуляться по городу перед вечерней.

— С епископом, — торопливо добавил каноник, — никогда ничего неизвестно заранее. Он может быть где угодно.

— Вот он, — проговорил голос возле уха Томаса. — Голос принадлежал канонику, который указал ему на фигуры у собора. Это были двое мужчин, один из которых, высокий и широкоплечий, выступал уверенно и смело, а другой, чисто выбритый, был ниже ростом и более коренастым. Они прогуливались, погрузившись в беседу. Судя по одежде, тот, кто был похож на борца, и был епископом.

— С кем он говорит? — спросил Томас.

— Я полагаю, что это лекарь его преосвященства, — сказал Франциско Монтеррано. — Некий Исаак. Он очень знающий врач.

— Именно этих двоих мне и нужно увидеть. Благодарю вас, вы очень любезны.

— Вы не могли бы напомнить его преосвященству, что его присутствие во дворце очень желательно?

— Я постараюсь, — сказал Томас и зашагал в их сторону.

Всего за неделю Томас де Бельмонте прошел путь от веры в честность всех людей — кроме официально названных врагами его величества, — до смущенной полууверенности, что доверять нельзя никому, даже собственной матери. Поэтому он отказался говорить о своем деле, пока они не оказались в личных покоях Беренгуера, за закрытой и запертой дверью.

Исаак и Беренгуер несколько озадаченно ожидали, когда молодой человек начнет говорить.

— Прежде всего, ваше преосвященство, мастер Исаак, позвольте передать вам поклон от вашей племянницы и вашей дочери. Они целы и в безопасности. Они отдыхают в гостинице в часе галопа отсюда. Я обещал доставить их в город утром, если это будет вам угодно.

С лица Исаака стекли все краски, оставив лишь пепельный оттенок. Остальные вскочили на ноги.

— Боже мой, — сказал Беренгуер Томасу, — принесите стакан вина. Вот тот. И кувшин воды.

— Спокойно, друг мой, — сказал Исаак, задыхаясь. — Мне нужно немного времени прийти в себя, и со мной все будет в порядке. — Он принял вино, пригубил его и заставил себя улыбнуться. — Превосходное вино, ваше преосвященство. Прошу прощения за мою слабость. Я сегодня не ел — это было глупо с моей стороны. Но спасибо вам, дон Томас. Я благодарю вас от всего сердца. Вы принесли самые долгожданные новости. Пожалуйста, расскажите нам все, что вы знаете, и как все это произошло.

Томас рассказал историю, описывая все факты, как он их видел, коротко касаясь своего участия в спасении девушек и ничего не упомянув об участии во всем этом доньи Санксии.

— Так, значит, таинственный Ромео, — сказал Беренгуер, — был вашим слугой. Что, черт возьми, он делал в Жироне целую неделю, устраивая неприятности и прикидываясь дворянином? И почему из монастыря похитили мою племянницу и милую Ракель? Позорное деяние!

— К сожалению, — сказал Томас, — я не могу вам ответить на ваш первый вопрос. Все, что я знаю, это то, что какая-то замужняя придворная дама попросила Ромео выполнить некую щекотливую миссию в Жироне. Это показалось мне разумной просьбой — у него был вид умного и рассудительного человека…

— Пройдоха, — прервал епископ.

— Ваше преосвященство, — пробормотал дон Томас, — вы совершенно правы. Я был большим дураком, не поняв этого. Клянусь, что я понятия не имел, что он собирался похитить племянницу вашего преосвященства. Если бы я знал…

— Вы знаете, кто она?

— Да, ваше преосвященство, — с несчастным видом произнес он, а затем начал торопливо говорить: — Полагаю, что я могу сказать вам, почему они были похищены. Ваша милая дочь, мастер Исаак, была, взята потому, что донья Исабель была больна и нуждалась в ее уходе, а другой женщины, которая могла бы заботиться о ней и защищать ее честь, не нашлось.

— Женщина, которая должна была заботиться о ней, была мертва, не так ли? — сказал Исаак. — У нее было перерезано горло, и ее тело лежало в банях. Вы знаете, почему она была убита?

— Нет, — сказал Томас, пораженно глядя на него. — Я только знаю, что Ромео не убивал ее. По крайней мере, он так сказал, умирая. Он также сказал, что я вмешался в дела, о которых не имею понятия, и это совершенно верно.

— Но почему была похищена моя племянница? — нетерпеливо спросил Беренгуер.

— Она полагает, что это заговор богатого человека, который зарится на ее земли. Кого-то, кто имеет серьезные торговые интересы и кто хочет получить ее состояние и ее имя. А поскольку его вели… ее отец никогда не согласился бы на подобный брак, он выбрал такой метод, чтобы добиться своего.

— Кто посмел бы совершить такое, и как он надеялся избежать возмездия?

— Донья Исабель думала, что это мог бы быть Монтбуй.

— Перико де Монтбуй? — недоверчиво протянул Беренгуер.

— Она говорит, что это друг ее дяди. Дона Фернандо.

— Это развлекло бы дона Фернандо, — сказал епископ. — Даже если бы Монтбуй погиб при выполнении своего плана. Не сомневаюсь, что он поощрял его. Если это правда.