Как нашей стране доставались Победы - Станислав Аверков

Сталин, услышав из уст наркома фамилию Гонора, стукнул кулаком по столу:

– Этот человек, кто нужен! Немедленно доставить его в Кремль!

Директора ленинградского завода «Большевик» сотрудники органов государственной безопасности отыскали в окрестностях Ленинграда, на даче. Усадили без разъяснений в автомобиль, привезли на аэродром. Советского самолета не нашлось. Заставили иностранный самолет, летевший из Швеции в Москву, совершить вынужденную посадку на ленинградском аэродроме. Поместили в него Гонора. «Иностранца» приземлили в центре столицы, на Ходынке. С трапа Лейба Рувимовича под руки довели до стоявшей рядом легковушки. Она помчалась в Кремль. Движение по Ленинградскому шоссе и улице Горького было перекрыто.

Прошло всего лишь три часа с момента, когда сталинский кулак опустился на стол, а Гонор уже выслушивал указания. Сталин был предельно краток:

– Немцы создали оружие – ракеты, способные поразить врага на его вражеской территории. В наших руках должно быть такое же. Средства – без ограничений, помещения – любые, оборудование – любое. Люди – без ограничений. Каждый человек, на которого укажут Устинов и Гонор, немедленно поступают в их распоряжение.

Вот так и прогнозируй будущее! Даже армия Настрадамусов не смогла бы справиться с подобной задачей! В 1938 году ракетостроителей гноили в тюрьмах, расстреливали сразу же после вынесения приговоров, а через семь лет уцелевшие энтузиасты ракетного взлета были осыпаны сталинским финансово-производственным дождем.

Дорнбергер на голом месте создал всемирно известный теперь центр Пенемюнде. Подобное предстояло сделать Гонору, ведь создаваемый им институт НИИ-88 должен был быть головным институтом новой отрасли, он должен был объединять идеи и результаты труда конструкторов, баллистиков, прочнистов, двигателистов, управленцев, химиков, металлургов, машиностроителей.

Следует добавить, что во время войны директора Гонора и заводской коллектив объединяли патриотизм, стремление уничтожить фашистскую нечисть. Как объединить Гонору новый научно-исследовательский институт НИИ-88, если ныне он должен быть составлен из гениев, не признающих авторитеты?

И это все должен был совершить артиллерист, смутно разбиравшийся в ракетостроении? Сможет ли он направить гениев в нужное русло?

Не надо забывать о том, что Гонору надо было еще построить новые конструкторские корпуса и заводские цехи, жилые дома для сотрудников и многое другое.

Руководитель советской ракетной программы Лейба Гонор начал свою деятельность с формирования кадров. Он был артиллеристом. Не был посвящен в тонкости разработки ракет. Ему был нужен в помошники авторитетный специалист – ракетчик. Им стал доктор технических наук, профессор Ю.А. Победоносцев. Юрий Александрович составил список советских ракетных специалистов. Лейба Рувимович стал изымать их из наркоматов, НИИ, КБ, «шарашек», из лагерей.

Надо было найти место для ракетного НИИ. Лейба Рувимович нашел его в Подмосковье, вблизи железнодорожной платформы «Подлипки Дачные». Там до войны находился артиллерийский завод № 8. В 1941 году он был эвакуирован на Урал. Но его заводские корпуса в Подлипках не долго пустовали. В 1942 году в них разместились эвакуированные из блокадного Ленинграда рабочие, служащие, конструкторы ленинградского завода «Арсенал». Новому заводу было присвоено наименование «Артиллерийский завод № 88». На него и «положил глаз» Гонор. Ему предстояла огромная работа по превращению артиллерийского завода в ракетный научно-экспериментальный комплекс под названием «НИИ-88». Лейба Рувимович справился с ней блестяще.

Лейба Рувимович Гонор после командировки в советскую Восточную зону оккупации в Германии и изучения там ракет Вернера фон Брауна и деятельности наших ракетчиков в созданном ими в Тюрингии институте «Нордхаузен» стал уже руководителем советского научно-технического ракетного центра, имея не только артиллеристский задел. Его знания о ракетах достигли более чем требуемой высоты.

Он получил задание правительства, чтобы уже в 1947 году начались полигонные испытания немецких ракет А-4, а в 1948 году – создать отечественную ракету Р-1.

В помощь привезли из Германии немецких специалистов, поселили их на острове озера Селигер в немецком филиале НИИ-88. К Гонору направили демобилизованных инженеров, самых лучших молодых специалистов, Ему разрешили принимать на работу из высших учебных заведений по совместительству ученых на любых условиях.

Однако, в НИИ-88 конструкторы-ракетостроители на каждом шагу подчеркивали, что будучи в командировках в Германии, они были самостоятельными величинами и им не нужен начальник – артиллерист, ни черта не смыслящий в ракетах. Даже если он получил в 1946 году за организацию артиллерийских производств в военное время Сталинскую премию первой степени.

По поводу тогдашних трений в НИИ-88 можно сказать одно – ракетостроителям НИИ-88 1946 года надо было еще расти и расти, чтобы достичь высот Лейбы Рувимовича. Но на то они и были гениями, чтобы рваться ввысь, то есть «поперек батьки в пекло»!

Академик, Герой Социалистического Труда, проработавший вместе с С.П. Королевым не одно десятилетие, Б.Е. Черток в своей книге «Ракеты и люди» так описал взаимоотношения С.П. Королева и Л.Р. Гонора:

«Отношения Гонора и Королева были сложными. Формально Гонор не был непосредственным начальником Королева. Между ними стоял еще начальник СКВ (специальное конструкторское бюро, в его составе был отдел 3, в котором командовал Королев – автор) Тритко, бывший соратник Гонора по сталинградским ”Баррикадам”. Но королевский характер, его честолюбие не могли вынести двух руководителей-артиллеристов. Возникали конфликты, зачастую по непринципиальным и несущественным вопросам. По проблемам проектирования, новых предложений и взаимоотношений со смежными главными конструкторами Королев в нарушение субординации иногда обращался через головы Тритко и Гонора к Ветошкину, Устинову, другим главным. Это вызывало раздражение. Гонор не раз, зная о взаимоотношениях Победоносцева и моих с Королевым, обращался к нам с просьбой: «Вы же лучше меня знаете его характер. Поговорите с ним. Зачем нам эти ссоры». Но наша помощь в улаживании конфликтов по поводу требований Королева о предоставлении большей самостоятельности, создании своего опытного цеха, преимуществах в наборе специалистов и так далее не могла быть эффективной. Были ведь еще главные конструкторы большой номенклатуры зенитных ракет (главные конструкторы других отделов, входящих в СКВ, по восстановлению Фау-1, «Вассерфаль», Рейнтохтер», иных немецких систем, они тоже требовали особых отношений к своим персонам – автор), они ревностно следили за действиями Гонора и Победоносцева.

Всякая помощь отделу № 3 (Королева – автор) могла рассматриваться как ущемление их интересов. Шли жалобы в партком и даже Мытищинский горком партии.

Учитывая особую государственную важность решаемых задач, для руководства партийной организацией НИИ-88 по опыту военного времени был прислан парторг ЦК ВКП(б) вместо обычно избираемого секретаря парткома. Гонор должен был искать с ним общий язык. Это было гораздо труднее, чем на заводах во время войны, когда всех объединяла единая производственная программа и единый лозунг: «Все для фронта, все для победы».

И все же работы продолжались по плану Л.Р. Гонора.

Одним из первых пунктов плана Гонора – директора НИИ-88 было создание научно-технического совета. В его состав вошли уже имеющие громкие имена ученые страны. На первом месте было и налаживание тесных связей с Академией наук, с научными и отраслевыми институтами.

В 1947 году Гонор поставил перед НИИ-88 две задачи. Во-первых, освоить технологию чистой сборки и испытаний ракет из деталей, подготовленных нашими специалистами в Германии и доставленных из нее в НИИ-88. Это была задача того самого нового сборочного цеха, где впервые появились белые халаты. Во-вторых, начать освоение изготовления ракет из отечественных материалов по чертежам, которые с опозданием, но начало подавать СКВ, и главными среди них были чертежи ракеты Р-1, которые выпускал отдел № 3, возглавлявшийся Королевым.

В 1947 году для участия в испытаниях немецких ракет и в 1948 году для участия в испытаниях первой серии ракет Р-1 Гонор вместе с королевцами выезжал на Государственный Центральный Полигон в Капустин Яр, ныне город Знаменск на Ахтубе. Здесь Лейба Рувимович был первым ответчиком перед Государственной комиссией при обнаружении производственных дефектов ракет. В то время С.П. Королев еще не дорос до статуса «ракетного бога – ответчика». Ныне об этом «неинтересном» прошлом забыли.

Но самым трудным было для Гонора обеспечение быта всего высокого начальства, которое не желало зависеть в этом отношении от начальника полигона генерала Вознюка и рассчитывало на всемогущего богатого директора НИИ-88.