Нормандия - Неман - Франсуа Жоффр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы по-прежнему базируемся в Дубровке и, следовательно, несколько отдалены от района боевых действий.
Однажды русские нам рассказывали о необычайном случае, приключившемся с полковником Голубовым, командиром 18-го гвардейского авиаполка. Во время преследования на бреющем полете "мессера" его самолет загорелся, подбитый огнем зенитной артиллерии. В это время он летел со скоростью 400 километров в час. Голубов уменьшил скорость до 200, снизился, открыл фонарь кабины и выпрыгнул без парашюта из объятой пламенем машины.
- Он, конечно, погиб! - невольно вскрикиваем мы.
- Нет, он жив! - взволнованно говорит нам полковой врач, очевидец этого необыкновенного случая. - Голубов катился по земле более двадцати метров, потеряв сознание от страшного удара при падении.
Действительно, около полудня перед застывшими в строю летчиками 18-го полка и "Нормандии" приземляется "дуглас". Перед притихшим строем к самолету проносят на носилках полковника Голубова с перевязанной головой. Когда носилки оказываются около нас, огромным усилием воли он заставляет себя приподняться на локтях. Глубокие складки избороздили его мертвенно-бледное лицо. У него повреждены тазовые кости, сломано пять ребер, трещины на черепной коробке, все тело в сплошных ссадинах. Слабым, едва слышным голосом он, словно пришелец с того света, произносит слова, которые я никогда не смогу забыть:
- Товарищи летчики 18-го полка и вы, наши друзья - французы из "Нормандии"... Я сожалею, что вынужден вас покинуть. Но очень скоро я вернусь и буду с вами до окончательной победы. Поклянитесь мне, что вы свято выполните ваш долг! До скорой встречи, друзья! Слава Красной Армии!
В один голос мы выкрикиваем:
- Клянемся!..
Через шесть месяцев полковник вернулся к нам. Было тяжело смотреть, как он ковылял по полю, словно собранный из разрозненных частей. Но едва он немного поправился, как сразу же вылетел на очередное боевое задание во главе 18-го полка, сдержав таким образом данное им слово. Он командовал нами до окончательной победы. Этот человек сумел победить даже смерть.
Снова для нас наступает затишье. Наше времяпрепровождение в эти дни напоминает период каникул, хотя никто из нас не хочет и думать об отдыхе. Андре, специалист по ловле раков и великий строитель, пытается запрудить речку и устроить купальню. Вода в речке заметно красноватого цвета, но мы не обращаем на это никакого внимания, пока в один прекрасный день Андре не врывается в наш блиндаж с громким криком:
- Вы не знаете, что я только что выяснил?..
Мы, разумеется, молчим.
- Ну так вот. В течение двух недель мы бултыхаемся в речке и не знаем, что выше нас по течению на берегу расположился госпиталь, где оперируют и лечат тяжелораненых. Теперь вы поняли, откуда красноватый цвет и аптечный запах...
Это открытие бросает нас в дрожь, но потом мы перестаем думать и об этом.
Вскоре мы узнаем об исчезновении Фалетана. Вместе со своим механиком он вылетел на Як-7, чтобы отремонтировать свой истребитель, который из-за аварии оставил в 50 километрах от Дубровки. Два дня мы ждем его возвращения. Но ни Фалетан, ни механик не вернулись. И лишь спустя несколько месяцев русские солдаты нашли останки Фалетана и механика в лесу, у разбившегося-Як-7. Стал ли он жертвой какой-либо неисправности или добычей немецкого истребителя? Никто никогда не сможет ответить на этот вопрос...
1 июля Пинон и Перрэн достойно отплатили за смерть товарища. Юнкерс-52 на бреющем полете углубился на 200 с лишним километров за линию фронта. Пинон и Перрэн заметили его и одновременно открыли огонь. Они прошили пулеметными очередями сначала правый, затем левый мотор "юнкерса", и он врезался в сосновый лес на скорости свыше 300 километров в час. Отличная работа!
В конце июля нам объявили о перебазировании ближе к фронту. Хорошо осведомленные люди, Альбер, разумеется, в их числе, утверждают, что мы будем действовать у границ Польши, вдоль берегов Немана. Ходят также слухи, что нас направят в район Докудово, где базируются три советских истребительных авиационных полка, которые, говорят, попали в большую переделку. Аэродром, на котором находились самолеты, подвергся нападению большой группы немцев, пытавшихся выйти из глубокого окружения. Летчики вынуждены были отбивать атаку огнем авиационных пулеметов.
В ожидании перебазирования командир полка Пуйяд использует наше непродолжительное бездействие, чтобы уточнить подробности гибели Гастона и Фалетана. Де Панж и Пистрак на По-2 совершают воздушную разведку до самого Докудово. На обратном пути к аэродрому они замечают на поле остатки сгоревшего самолета и решают идти на посадку. То, что с ними произошло дальше, теперь нельзя вспоминать без смеха, однако эта история могла бы закончиться самым неприятным образом.
Исследовав обломки, они установили, что здесь разбился какой-то другой самолет.
- Возвращаемся, Пистрак, - коротко бросает всегда лаконичный в разговоре де Панж, - залезай.
Пистрак забирается в кабину и усаживается. Де Панж, безразличный ко всему, что его окружает, включает зажигание. И вдруг из соседних кустов выбегают два русских солдата. Угрожающе размахивая пистолетами и автоматами, они подбегают к самолету, вскарабкиваются на крылья и кричат:
- Кто вы?
- "Нормандия", - отвечает де Панж.
В гуле работающего мотора солдатам слышится "Германия"... С руганью они хватают де Панжа и Пистрака за шиворот,. стаскивают на землю и приставляют дула пистолетов к их вискам. Чудом солдаты не стреляют в своих жертв. Наша военная форма не может внушить им доверия. К счастью, к Пистраку скоро возвращается дар речи, и только после часа нудных объяснений ему и де Панжу было разрешено улететь.
14 июля поступает приказ о нашем перебазировании. Серая, пасмурная погода. Низкие тучи. Липкий, сырой воздух. Вещи собраны мгновенно. "Дугласы" вылетают с большей частью обслуживающего персонала. Мы должны присоединиться к ним в литовской деревушке Микунтани, на полпути между Вильно и Лидой.
1-я эскадрилья с Пуйядом во главе взлетает и исчезает на горизонте на небольшой высоте. Затем в воздух поднимается 2-я эскадрилья под командой капитана Мурье. Наступает наш черед. Я запускаю мотор, за которым с такой любовью ухаживает мой верный Лохин. Механики относятся к нам с чувством трогательной дружбы. Надо видеть их лица, их горящие взгляды, их счастливые улыбки, когда мы сообщаем им о наших победах. Они радуются больше, чем мы. Но когда кто-нибудь из наших не возвращался, нам нередко приходилось наблюдать, как они уединялись, чтобы выплакать свое горе.
Все готово. 3-я эскадрилья сейчас вылетает. Но что это?.. Внезапно на бреющем полете появляется одно из звеньев 2-й эскадрильи. Мы стараемся разглядеть на машинах номера. Это самолеты де Сейна и Лебра. Матрас делает мне знак убрать газ. Лебра приземляется совершенно спокойно, но де Сейн беспомощно кружится над аэродромом, словно не видя его. И тут мы замечаем, как белая полоса дыма вьется вдоль фюзеляжа. Нетрудно определить, что это утечка бензина. Майор Дельфино подбегает к микрофону и настойчиво повторяет:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});