Максим Горький (Биография писателя) - Изабелла Нефедова

"Цвет рабочих ушел на фронты и в деревню", но зато "осталось непропорционально много безместной и безработной интеллигенции", "ничего не понявшей, ничего не забывшей, ничему не научившейся", - так характеризовал обстановку в Петрограде Ленин.

Эта брюзжащая, недовольная Советской властью старая интеллигенция приходила в панику от бытовых трудностей. Многочисленные посетители из "бывших" осаждали писателя бесконечными и разнообразными просьбами.

В стране разворачивалась гражданская война. Белогвардейцы стремились задушить республику Советов, потопить в крови первое в мире государство рабочих и крестьян. Щедрую помощь оказывала им международная буржуазия. Республика находилась в огненном кольце фронтов, враг действовал и внутри ее. Молодому государству приходилось прибегать к суровым и крутым мерам для подавления врагов революции - в том числе и среди интеллигенции.

Социалистическая революция, совершенная во имя народа, руками народа, приведшая к власти правительство, которое выражало интересы народа, в принципе против террора, против насилия, против репрессий. Не случайно была отменена смертная казнь, прощены участники первого покушения на Ленина, отпущены под честное слово белые генералы, выходили оппозиционные Советской власти газеты. Но лишенные власти, экономической и политической силы, враждебные революции классы и социальные группы развернули бешеное сопротивление, не гнушались ничем. Тяжелая обстановка сложилась на фронтах гражданской войны, вспыхивают мятежи, убит Урицкий, тяжело ранен Ленин. В этих условиях пришлось временно прибегнуть к красному террору, репрессиям. Красный террор должен был не только сурово карать тех, кто с оружием в руках выступал против Советской власти, но стать угрозой, серьезным предупреждением тем, кто колебался, тайно сочувствовал контрреволюционерам, был готов при первом удобном случае - а их было много - стать на путь вооруженной борьбы с социалистической революцией.

Горькому репрессии казались чрезмерными, и он не раз ходатайствовал перед Лениным за тех, кто обвинялся в действиях против Советской власти. Ильич всегда был внимателен к просьбам писателя, но писал ему: "Вопль сотен интеллигентов по поводу "ужасного" ареста на несколько недель Вы слышите и слушаете, а голоса массы, миллионов, рабочих и крестьян, коим угрожает Деникин, Колчак, Лианозов, Родзянко, красногорские (и другие кадетские) заговорщики, этого голоса вы не слышите и не слушаете".

Луначарский вспоминает, как Горький жаловался Ильичу на обыски и аресты петроградских интеллигентов, которые в прошлом помогали большевикам. Ленин, усмехнувшись, ответил:

"Да, славные, добрые люди... Ведь они славные и добрые, ведь их сочувствие всегда с угнетенными, ведь они всегда против преследователей. А что сейчас они видят перед собой? Преследователи - это наша ЧК, угнетенные это кадеты и эсеры, которые от нее бегают. Очевидно, долг, как они его понимают, предписывает им стать их союзниками против нас. А нам надо активных контрреволюционеров ловить и обезвреживать".

В большом письме Ильич показывает Горькому причины его "больных выводов", разъясняет то, чего писатель не понял, зовет туда, где рождается новое. Вместо того чтобы ежедневно слушать стенания и жалобы "самых усталых из оставшихся в Питере из нерабочих", Ленин советовал Горькому поездить по стране, увидеть новое на фабриках, в деревне, в армии: "радикально измените обстановку, и среду, и местожительство, и занятие" ("профессионального редактора переводов", руководителя "Всемирной литературы". - И.Н.).

Ленин видел в Горьком не идейного противника, а временно заблуждающегося художнически впечатлительного, напряженно раздумывающего друга всех трудящихся масс. Не ошибки, а глубокое и искреннее стремление разобраться в происходящем, кипучая общественная деятельность, неиссякаемая инициатива, горячее желание служить народу - вот что определяло отношение Ленина к писателю.

Критикуя ошибки Горького, Ленин помогал другу, в преданности которого делу пролетариата, социалистической революции не сомневался ни на минуту, боролся не с Горьким, не против Горького, а за Горького.

Русская земля была увезена им в своей душе

1

Огромная работа и бытовые лишения серьезно подорвали здоровье писателя, который делил бедствия войны и разрухи со всеми петроградцами, работал не зная отдыха (последний раз Горький ездил в Крым летом 1917 года).

У него обострился ревматизм, появилась подагра, серьезные сердечные приступы были в пути из Москвы в Петроград в июле 1919 года и осенью 1920 года, в конце 1920 года он болел цынгой. Но главное - обострение туберкулеза, усиленное крайним переутомлением.

Нужно было длительное лечение. Ленин настаивал, чтобы Горький уехал за границу: "Уезжайте, вылечитесь. Не упрямьтесь, прошу Вас!"

"...Приехать Вам (в Западную Европу. - И.Н.), - пишет Горькому летом 1921 года В.Боровский, советский полпред в Италии, - полезно не только для того, чтобы починить механизм (здоровье. - И.Н.) и подкормиться, но и чтобы упорядочить все переживания и спокойно поработать... Ваше присутствие здесь... было бы полезно для европейского общественного мнения", которое "проявляет смутную тенденцию ознакомиться с тем, что же такое эта загадочная советская Россия, которая и в огне не горит, и в воде не тонет, и с голоду не умирает".

В конце 1921 года писатель уехал за границу и с декабря лечился в санатории в Шварцвальде (Германия).

Узнав, что писатель испытывает материальные затруднения, Ленин считает необходимым включить его в число лиц, лечащихся за границей за счет партии или государства. Он отчеркнул в письме М.Ф.Андреевой строки о том, что "все, что у него (Горького. - И.Н.) было, прожито, а жить здесь, а уж особенно лечиться - безумно дорого". Через несколько дней Ленин пишет управделами Народного Комиссариата иностранных дел: "Всячески ускорить получение денег Горьким. Если есть малейшие трения, сказать мне".

"Отдыхайте и лечитесь получше", - писал Ильич Горькому 6 декабря 1921 года. "Лечусь. Два часа в день лежу на воздухе, во всякую погоду, - здесь нашего брата не балуют: дождь - лежи! снег - тоже лежи! И смиренно лежим. Нас здесь 263 человека, один другого туберкулезнее", - пишет Горький Ленину.

С апреля 1922 года он живет в Берлине, а летом - на побережье Северного моря, встречается здесь с А.Н.Толстым, А.Белым, С.Есениным. Горький остро почувствовал сложную, противоречивую, мятущуюся натуру "своеобразно талантливого и законченно русского поэта", видел, как внутренне чужды Есенину окружавшие его люди, понимал глубокий трагизм его положения, определивший характер есенинской поэзии. Чтение поэтом стихов потрясло Горького изумительной искренностью и невероятной внутренней силой, хотя в нем и не было искусства профессионального чтеца-декламатора. "Взволновал он меня до спазм в горле, рыдать хотелось" - так подытожил Горький впечатление от чтения Есениным "Пугачева". "Сергея Есенина, - писал позднее Горький, не спрячешь, не вычеркнешь из нашей действительности, он выражает стон и вопль многих сотен тысяч, он яркий и драматический символ непримиримости раскола старого с новым".

Писатель ехал за границу лечиться. Но уйти от литературы, от общественной деятельности - да еще в столь трудные для страны дни - было свыше его сил. Он выступает на заседании комиссии по оказанию помощи русским ученым, ведет активную переписку, организует сбор средств для голодающих в Советской России, пишет статьи, рассказы, редактирует свои произведения для собрания сочинений (так, готовя для переиздания "Фому Гордеева", Горький внес в текст около трех тысяч исправлений), читает книги, выходящие на его родине, рукописи начинающих авторов, шлет посылки оголодавшим знакомым.

В феврале 1922 года в Берлине выходит брошюра, написанная Ф.Нансеном, Г.Гауптманом и М.Горьким, "Россия и мир" - призыв помочь голодающим России.

Горький организует журнал "Беседа" (выходил в Берлине нерегулярно; с мая 1923 по март 1925 вышло 6 книг): "Цель его - ознакомление русских грамотных людей с научно-литературной жизнью Европы". В "Беседе" печатались русские писатели (советские и проживающие за границей) - М.Горький, А.Блок, Ф.Сологуб, А.Белый, В.Лидин, А.Ремизов, В.Шкловский. Печатались Р.Роллан, Д.Голсуорси, С.Цвейг. Много было и научных статей.

Буржуазия с подозрением относилась к писателю.

Горький хотел закончить лечение на юге Франции, но получить визу на въезд туда оказалось нелегко, хотя о ее выдаче ходатайствовали А.Франс, Р.Роллан, А.Барбюс: французское правительство враждебно относилось к писателю, заявлявшему о своем единстве с Советской Россией.

Когда возникло предположение о приезде Горького в Чехословакию, власти решительно воспротивились: буржуазия Чехословакии всячески поддерживала антисоветские выступления русских белоэмигрантов, которых немало жило в стране, и боялась революционного влияния Горького на пролетариат и интеллигенцию: "нельзя ручаться, что ничего не случится". В конце концов, опасаясь общественного скандала, разрешение на въезд писателю все же дали, и 27 ноября 1923 года он с Максимом и невесткой приехал в Прагу.