Имоджин - Джилли Купер

— Какие у меня в сравнении с ней могут быть шансы? — вздохнула Имоджин.

— Он тебе все еще нужен после всего, что ты услышала?

Имоджин жалобно кивнула.

— Я старая дева.

— Об этом я догадывался, — сказал Матт, вздохнув. — Итак, нам надо будет вернуть его тебе, согласна?

Они подошли к двери ее номера. Он взял у нее ключ и открыл дверь.

— А теперь, малышка, первое тебе задание. Не плакать всю ночь. От этого ты только к утру становишься некрасивой. Ну а если ты все еще не можешь успокоиться из-за выражения «лиловая раскаряка Броклхерст», то запомни, что настоящее имя Кейбл Инид Сагден.

Он улыбнулся, дотронулся рукой до ее щеки и вышел. Имоджин разделась и легла. Несколько минут она лежала при лунном свете. Смешное имя Инид. Она хихикнула, потом мысли ее вернулись к Матту.

Кажется, это Джейн Остин сказала, что дружба — наилучший бальзам против боли отвергнутой любви? Она встала, заперла дверь и крепко заснула.

Проснулась она после десяти часов. На набережной она увидела Матта, который, положив свои длинные ноги на столик и окружив себя газетами, пил перно.

— У тебя появляется загар. Жаль, что нельзя сделать первый глоток дважды, — сказал он, заказывая ей чашку кофе.

— Как обстановка? — спросила она.

— Все решительно настроены урвать все от своего двухнедельного отпуска. Ивонн в своем обычном репертуаре, у Кейбл — очередная смена настроения — что именно сейчас — в точности не знаю. Они отправились кататься на водных лыжах.

— А ты не захотел? — спросила Имоджин с беспокойством. Ничего хорошего в том, что Ники завладеет Кейбл, а Матт останется с его скучной подругой.

— После того моего представления на пароме? Ты, верно, шутишь? Мы с тобой совершим поездку по побережью.

День был превосходный. Мистраль убрался в свою берлогу. Воздух разрядился. Когда они ехали вдоль побережья, запах бензина смешивался с ароматом сосновой хвои. Она еще не вполне успокоилась после того случая с Ники, но решила не томить себя грустными размышлениями.

— Куда мы едем? — спросила Имоджин.

— В Сен-Тропез.

О, Господи, воскликнула про себя Имоджин, когда ветер еще сильнее спутал ее волосы. А там каждая, наверное, выглядит как Брижит Бардо.

Матт оставил машину на набережной. В гавани на палубах яхт появлялись богачи в шелках от Гуччи, чтобы принять первое за день шампанское. Матт провел Имоджин через какую-то дверь, потом по лестнице в салон парикмахерской.

— Для начала сделаем что-нибудь с твоими волосами, — сказал он.

Имоджин в страхе отпрянула.

— Ой, не надо! Они все отрежут.

— Не отрежут, — заверил ее Матт и объяснил хорошенькой девушке в приемной, чего именно он от них хочет.

— Будет отлично смотреться, — ободряюще улыбнулся он Имоджин. — Я зайду за тобой попозже.

— Il a beaucoup d'allure[14], — с легким вздохом сказала хорошенькая секретарша одной из ассистенток, которая кивком согласилась с этим, помогая Имоджин облачиться в розовый халат.

Вернувшись, Матт ее не узнал. Он окинул ее тем тяжелым, оценивающим сексуальным взглядом, который мужчины адресуют только очень привлекательным женщинам. Потом произнес «О, Господи!», и широкая улыбка расплылась по его лицу.

Волосы у нее падали на плечи гладкой завесой, разделенной спереди боковым пробором и соблазнительно прикрывавшей одни глаз.

— Очень славно, малышка, — сказал он, обходя ее кругом. — Ты больше не похожа на судью Джеффриса, перебравшего портвейна.

Но выражение его глаз вовсе не соответствовало иронической интонации его голоса.

— Пойдем чего-нибудь перекусим, — сказал он, беря ее под руку.

Он провел ее через лабиринт переулков, пахнувших чесноком и изобиловавших кошками и сохнущим бельем, к небольшому и угрюмому на вид ресторану, заполненному рыбаками. Еда была великолепна.

Имоджин смотрела, как Матт неторопливо обдирает листья со своего артишока.

— Что значит «beaucoup d'allure»? — спросила она.

Матт поднял глаза.

— «Очень сексуальная внешность». Откуда это?

Имоджин залилась румянцем.

— Просто я слышала, как кто-то про кого-то так сказал.

Как всегда, он вытягивал у нее признания, подобно тому, как солнце притягивает к себе цветы. Под его необыкновенно дружелюбным взглядом она уже вскоре рассказывала ему про дом викария, о своих братьях и сестрах, про то, как скверно чувствуешь себя в школе, когда ты толстая, и как трудно поладить с отцом. Он журналист, все время говорила она себе, он умеет задавать вопросы и слушать. У него есть подход к кому угодно. Но вдруг она заметила, что глаза у него скорее темно-зеленые, чем черные, а над правой бровью — небольшой шрам.

— Ты совсем не ешь, — сказал он, взяв одну из ее лангуст, окунув в майонез и засунув ей в рот.

— Я задумалась, чем они теперь там занимаются, — солгала она.

— Полагаю, на что-нибудь жалуются. Сегодня утром Ивонн поведала мне, что «люди встречаются всякие». Кому-нибудь следовало бы записать все ее высказывания и издать книгой, чтобы они не пропали для потомства.

Он заказан еще одну бутылку вина. Теперь на Имоджин пристально смотрели два рыбака. Она подумала, не попала ли у нее губная помада на зубы, и украдкой достала зеркальце.

— Они на тебя смотрят, — сказал Матт, усмехнувшись, — потому, что ты красива.

Мускусное тепло вина предательски пробиралось в ее тело. Она начинала испытывать блаженное состояние. Матт попросил счет. Имоджин достала кошелек.

— Пожалуйста, позволь мне заплатить.

— Это за мной, — сказал он, покачав головой.

Когда они вышли под палящее солнце, ее слегка закачало, и Матт взял ее под руку.

— Пошли, малышка, у нас еще есть дела.

Имоджин то и дело бросала взгляд на свое гладкое отражение в стеклах витрин. Богачи на своих яхтах и в своих шелках от Гуччи уже не вызывали в ней никакого страха. Она просто прогуливалась.

— Кажется, я немного навеселе, — призналась она.

— Хорошо, — сказал Матт и круто повернул к ближайшему магазину.

Она с изумлением смотрела, как он перебирает на прилавке бикини.

— Если это для Кейбл, — заметила она, — то вон то красное будет смотреться отлично.

— Не для Кейбл. — сказал он, препровождая ее в одну из примерочных, — а для тебя.

— Ой, мне не подойдет! Я слишком толстая.

— Мне лучше знать, — заявил Матт, вручив ей бледно-голубое бикини и задернув за ней занавеску.

«О, черт!» — подумала про себя Имоджин, слегка икнув.

Надев бикини и посмотрев в зеркало, она раскрыла от удивления рот. Если не считать груди, которая так и осталась белой, то перед ней стояла, улыбаясь, одна из тех красивых блондинок с развитыми формами, что прохаживались по пляжу в Пор-ле-Пене. Да она ли это? Имоджин взвизгнула от удовольствия.