Превращение - Эмили Уитмен

– Ну, я знаю ещё один куплет, – она выпрямилась:

– Я человек лишь на земле,

А в море – вёрткий я тюлень.

Мой дом – утёсы Сьюл Скерри,

Что на волну бросают тень[4].

Когда улетучились последние ноты, из-за облаков вырвалось солнце. Вдруг потеплело, девочка вытянула ноги и посмотрела на меня горящими глазами:

– Думаешь, они существуют?

Я ахнул:

– Кто «они»?

– Шелки.

Что будет, если я расскажу ей? Если я позволю вырваться наружу истории, правде, которую я держу в тайне уже целый месяц? Не успел я заговорить, как воздух сотрясли вибрации мотора.

В нашу сторону направлялась лодка. Мир обрушился на меня гигантской волной.

Я вскочил на ноги.

– Как только увидишь её – кричи, – сказал я. – Кричи и маши, чтобы тебя заметили!

– Увижу что?

Вибрация превратилась в отдалённый рёв. Девочка тоже подскочила, услышав.

Я посмотрел ей в глаза:

– Поклянись, что не расскажешь никому обо мне.

– Обещаю.

Этого было недостаточно. Я слишком многим рисковал ради неё в тот момент:

– Поклянись Луной!

Её лицо приняло серьёзное выражение:

– Клянусь Луной.

Лодка возникла на горизонте. Я поднял руки, приготовившись прыгнуть в воду.

– Стой! – окликнула она меня. – Как тебя зовут?

– Аран, – ответил я и нырнул.

Глава 31

Что услышала Мэгги

Когда я вернулся, дома никого не было. Сумка для покупок Мэгги пропала. Женщина, видимо, пошла в магазин у гавани. Неважно, сколько рыбы я приносил, она всё равно шла туда, хоть с каждым разом выглядела всё более измождённой.

К тому моменту, когда я услышал, как она устало тащится к двери, тени изменили направление. Я вспомнил о своих царапинах и побежал надеть что-нибудь с длинными рукавами.

Я вошёл в кухню, когда она ставила сумку на стол.

– Никогда не догадаешься, что я увидела на пристани, – начала она. Её тело слабело, но голос оставался жизнерадостным. – Нечто странное, – она стала доставать из сумки консервы. – Я была в магазине Джейн, и вдруг туда вбегает Дарлин Митчелл. Хватает телефон, звонит старику Бобу Донахью и кричит в трубку: «Иди сюда, забери свою внучку! Гарри нашёл её посреди океана».

Я не мог дышать.

Мэгги взяла консервную банку и отнесла в шкаф. Вернулась за другой. А затем спросила, обыскивая сумку:

– Где кофе? – Она вытащила пакет.

– А потом что? – поинтересовался я.

– Ну а потом мы вышли на улицу. И тут девочка вылезает из лодки в оранжевом спасательном жилете в два раза больше неё. Такая худенькая, и поначалу даже и не скажешь, что наполовину темнокожая. – Мэгги насыпала кофе в банку. – Приехала пожить с Бобом – ох, наверное, уже три месяца прошло. Это поразило всех. Боб – одиночка, прям как я. Приходит в магазин забирать посылки, а в остальном держится особняком.

За всё время я впервые слышал, чтобы Мэгги так долго говорила не прерываясь. Я надеялся, что она не начнёт кашлять.

Мэгги достала кружку.

– Девочка просто стояла, как воды в рот набрала, а Гарри болтал без умолку. Говорит, мчался на лодке, увидел кого-то на камне в заливе. Думал, у кого-то на каяке проблема случилась. Но это оказалась худенькая малышка, одна-одинёшенька. Затем прибежал Боб, кричал, весь раскраснелся, крепко её схватил: «Боже мой, как ты туда попала?» А она ответила…

Чайник засвистел, и Мэгги повернулась к плите.

Моё сердце колотилось в груди. Мэгги отмерила кофе, затем потянулась к чайнику…

– Что? – не вытерпел я. – Что она ответила?

– Что не помнит! Сказала, что уснула на утёсе, а потом смотрит – лежит на камне, окружённом волнами, а как там очутилась, не помнит.

Я сдержал вздох облегчения. Комнату наполнил горько-сладкий запах кофе.

– Боб сорвался, – сказала Мэгги. – Начал отчитывать её. Они оба обещали её родителям, что она не будет плавать без него. Но начнём с того, что он даже не умеет присматривать за ребёнком. Оставляет её одну с книгами и красками. Разрешает бродить по всему острову.

Я выглянул из окна, чтобы не смотреть на Мэгги:

– Как её зовут?

– Нелли. По крайней мере, он её так зовёт. У неё какое-то длинное сложное имя, поэтому он зовёт её просто Нелли, – Мэгги села напротив меня, обхватив руками остывающую кружку. – Дальше – больше. Гарри показалось, что он видел в воде ещё кого-то. Но это было очень далеко, так что он не уверен, – она сделала глоток, глядя на меня поверх кружки. – Ты же об этом ничего не знаешь, да?

Я принял самый невинный вид:

– Наверное, он видел тюленя.

* * *

Та песня не выходила у меня из головы. Я напевал мелодию, когда складывал поленья. «Я человек лишь на земле, а в море – вёрткий я тюлень» – без других куплетов эта строчка была незаконченной, призраком в поиске плоти.

Что произошло между шелки и человеческой женщиной? А их ребёнок? В песне не говорилось детёныш, значит, он в длинноногом обличье… Что же случилось?

Мама вернётся меньше чем через месяц. До того как я покину мир среди людей, я хочу ещё раз услышать эту мелодию. И каждое слово этой песни. А ещё… я хочу увидеть девочку.

Но не следует. Она человек, а это значит опасность. Мэгги – другое дело. Её выбрала мама. Она заслужила доверие после визита Гарри. Но девочка?

Потом я вспомнил её ясные серые глаза, её храбрость, хотя она чуть было не утонула, и её улыбку. Когда мы сидели рядом на камне, было так легко, будто весь мир, кроме нас, перестал существовать. И девочка сдержала обещание. Она никому не рассказала.

Я подошёл к окну и всмотрелся в темнеющее небо. Завтра утром я вернусь на утёс. Надеюсь, девочка будет там.

Глава 32

Книга

Порыв ветра пробудил меня ото сна. Забрезжил рассвет. Я вернул каменного шелки обратно в пещеру и поймал добычу на завтрак у основания скалы. Солнце взбиралось вверх медленно, как улитка. Я