Наследник фаворитки - Георгий Марчик

— А теперь на боковую! На наш век простаков хватит. Деньги не пахнут. Это не я придумал. Пускай общество воспитывает всех граждан честными. Лично я ничего не имею против. А мы будем решать собственные проблемы, по возможности избегая конфликтов с законом.

— Перекупка вещей у иностранцев? — осоловело спросил Юраша. — Валютные спекуляции? — глаза его смотрели в разные стороны. — На это я, запомни, не пойду.

Алик поморщился.

— Брачные аферы? Торговля цветами и фруктами?

— Ты что, спятил? Кончай валять дурака. Нам нужен исходный капитал для развертывания основной операции. Для начала я создам театральную труппу.

Лицо Юраши вытянулось в немом вопросе, нижняя губа отвисла.

— Скоро я одним ударом решу все свои проблемы, — потирая руки, сказал Алик.

Юраша во все глаза смотрел на него. Теперь перед ним был уже не просто франтоватый, усмешливый малый, а апостол, раскрывший перед ним неведомые горизонты. Мессия, пришедший на землю, чтобы спасти его от прозябания.

— Я знаю, рано или поздно это должно было случиться, — доверительно наклонился Алик к Юраше. — У меня на поводке моя удача, и я не упущу ее. Это говорю тебе я, наследник престола. Запомни мои слова.

— Наследник? — отпрянул Юраша. — Придумаешь такое… — разочарованно протянул он. — Наследник престола? Где вас делают, хотел бы я знать.

— Да, наследник! — жестко сказал Алик. — Только не в прямом, а в переносном смысле. Понял — нет, академик?

— Ну-ну, кончай свои шуточки, — фыркнул готовый рассердиться Юраша, которому не без основания послышался «болван» в «академике». Он с важностью выпятил губы: — Ты можешь прямо сказать, в чем все-таки дело?

— Ничего не спрашивай, — душевно улыбнулся Алик. — Обаяние, обаяние, и люди поверят тебе. А поверят, можешь делать с ними, что хочешь. Ложимся спать, дружок. Утро вечера мудренее.

Алик устроился на единственной кровати. Юраша — на коврике у его ног. Через несколько минут комнату наполнил могучий храп Алика, сквозь который прорывался тонкий подсвист Юраши.

«Ученики» Станиславского

 Сон Алика был крепок и монолитен, как глыба гранита. Проснулся он с головой чистой и ясной, как погожее майское небо. Приподнялся на локте и не поверил своим глазам — комната сияла первозданной чистотой. Юраша, протиравший тряпкой окно, обернулся на скрип:

— Я, понимаешь, рано проснулся — разница в часовых поясах. Чтобы не скучать, решил вот заняться…

— Не оправдывайся, дружок, — весело откликнулся Алик, опуская на чистый пол ноги. — Ты сделал хорошее, полезное дело. Можешь гордиться собой. Ты любишь чистоту, а чистота — залог здоровья. Оно обеспечит тебе любовь будущей невесты.

— Зачем ей мое здоровье? Она даже не подозревает о моем существовании. — Юраша соскочил с подоконника, подошел к Алику, который сладко зевал и со вкусом потягивался. — Что будем делать дальше, мой гениальный друг?

Алик выдернул у себя из носу волосинку, внимательно посмотрел на нее, хотел бросить на пол, но удержался, выразительно глянул на Юрашу:

— Это только кажется, что она ничего о тебе не знает. Она знает, что у нее будет жених, и очень заинтересована, чтобы ты был здоровым, примерным мальчиком. — Он подошел к окну и выбросил волосинку в открытую форточку. — Ты надоумил меня, дружок, на одно дельце, — продолжал он. При каждом его движении под чистой матово-загоревшей кожей шевелились мускулы.

— Красив зверь, — сказал Юраша, взирая завистливым взглядом на Алика, который легко и быстро перепрыгивал через воображаемую скакалку.

— Красив, говоришь? — Алик самодовольно улыбался. — Это мой единственный культ, дружок. Иначе, чем бы еще мы отличались от обезьяны? Рванем в баньку? Очистимся от грехов и грязи, поплаваем, а потом примемся за дела. Пора и нам начать регулярную трудовую жизнь. Ты прав в одном — без труда не вытащишь и рыбки из пруда. И я прав — весь улов должен принадлежать рыболову.

— Баня — это прекрасно, — поддержал Юраша. — Это очень приятно.

Они резво шли по бульвару, вдыхая свежий утренний воздух. Ощущая, как сытые здоровые животные, природу каждой своей порой, они в то же время просто не замечали ее. Шли молча. Голова Алика гордо поднята, взгляд мечтательно устремлен вперед, как у участника физкультурного парада.

В пути он категорически отверг предложение Юраши позавтракать до омовения тел.

В руке Алика был пузатый желтый кожаный портфель с ремнями и бронзовыми пряжками снаружи, заполненный банными принадлежностями.

— Послушай, Алик, — озадаченно заговорил Юраша, — у нее были такие глаза! Я еще никогда не видел таких глаз. И чтобы женщина так улыбалась. Прямо как на картине.

— Ты о чем, дружок? — обернулся к нему Алик.

— Да о той, вчерашней. Не выходит из головы. Все представляю, как она металась по вокзалу и искала тебя.

— Заткнись! Нишкни! — свирепо рявкнул Алик, лицо и шея его стали багряно-красными. — Чего заныл, как казанская сирота, сопли развесил? Плевал я на ее глаза! Понял? Плевал! Я тоже человек, и я, может быть, тоже переживаю. Я не хочу травить себя и стараюсь забыть о том, что мешает мне спокойно спать. Подумаешь, глаза — два кусочка протоплазмы. Пусть в следующий раз не доверяет первому встречному-поперечному.

— Да я ничего, — оторопело пожал Юраша плечами. — Чего ты взвился?

— Ведь можно считать, что этой женщины вообще не существует на свете, — продолжал Алик. — Может, мы у нее взяли лишь малую часть того, что у нее отнял какой-нибудь другой подлец. Так что ж теперь, мучиться?

— Ну чего ты завелся? — не понимал Юраша. — Разве я упрекаю? Я просто так, вспомнил, и все.

— А ты думаешь, когда мы с тобой были младенцами, нас не обижали? — не унимался Алик. — У меня всего одна жизнь, и я не хочу страдать за все человечество. — Он быстро успокаивался, как чайник после того, как выключили газ.

В баню Алик входил в наилучшем расположении духа. Мимоходом подтолкнул миловидную девушку и, когда она вскрикнула, довольный рассмеялся. Уже после того как проворные банщики сделали им массаж, промяли ловкими ручищами каждую мышцу и они, чувствуя себя новорожденными, нежились в зеленой воде бассейна, Алик спросил, не поднимая от воды прищуренных до узкой щелки глаз:

— А почему же ты, сукин сын, до сих пор ни разу не вспомнил о своих родителях? Даже не позвонил им.

— Не скучаю, — просто сказал Юраша. — По-моему, они все еще живы. Если бы что-нибудь случилось, мне сообщили бы. Ведь я единственный правонаследник.

— Наследник? — оживился Алик и открыл глаза. — Помнишь, я говорил тебе о тетке лодыря из леспромхоза — фаворитке, дряхлой, как черепаха? Вернется и, пожалуйста, гоните-ка, тетушка, ваши статуэтки. И в один миг — из грязи в князи… Вот так-то!

— Безобразие! — отозвался Юраша, поглаживая свою голубовато-бледную впалую грудь. — Как все-таки подло устроен мир!

— Ничего! — радостно-взволнованно воскликнул Алик. — Плывем к берегу, дружок. Пора заняться делами.

На этот раз Юраша осмотрительно воздержался от вопросов, чтобы ненароком вновь не нарваться на оскорбление. Его чувствительную романтическую натуру подчас очень травмировал цинизм приятеля.

Они вышли на улицу и направились в кафе. После завтрака на белых, отлично накрахмаленных скатертях взяли такси и вскоре очутились у буро-красного здания с огромными плоскими композициями на фасаде.

Здесь стояла негромкая толпа прилично одетых людей, словно бы только что вышедших в перерыве собрания на воздух.

— Послушай-ка, — заволновался Юраша, — чего мы сюда притащились? Опять ты меня втравишь в какую-нибудь историю. — Его взгляд трусливо запрыгал по озабоченным лицам.

Архипасов тихо засмеялся. Он вглядывался в толпу мечтательными глазами. Осанка у него стала прямо-таки чайльдгарольдской.

— Я буду набирать здесь труппу. — Алика забавляло смятение приятеля.

— Какую еще труппу? — не на шутку испугался Юраша. — Ты спятил? Хочешь прямо отсюда отправиться этапным порядком?

— Не бойся, дружок, ты же знаешь, артисты — культурнейшая публика. Даже если мы попадемся, они отпустят с миром. — Юраша кукольно хлопал ресницами. — Зайди в фойе и прочитай объявление.

Через минуту Юраша вернулся.

— Что там написано? — спросил Алик, даже не повернув к нему надменной головы.

— «Консультационный пункт по формированию театральных коллективов…» Не понимаю, какое это имеет отношение к нам?..

— Это такое место, где театры предлагают артистам работу, — тихо, едва разжимая губы, говорил Алик, между тем как взгляд его блуждал по толпе. — С этими детьми искусства мы легко найдем общий язык. Учти, я начальник энского театра. Ты мой делопроизводитель. Пожалуй, даже лучше консультант.

— Ладно, пусть я консультант, — согласился Юраша. — Но на кой ляд тебе какая-то труппа?