Три эффекта бабочки - Елена Вольская

пожелтевшей листвой надежно защищали их от полуденного зноя. Крестильней оказалось простое одноэтажное кирпичное строение. Под красивым раскидистым дубом стояла обыкновенная деревянная скамейка с выгнутой спинкой. На ней женщины и примостились.

– Как тебе, Сонька, не жарко в длинной юбке и в кофте с рукавами? Да еще платок этот темный…

– Я привыкла, Оля, – просто ответила Адамова и вопросительно уставилась на Скворцову. – Так что ты хотела? О чем хотела поговорить?

– Я хочу исповедаться, – тихо ответила Оля и почувствовала, что краснеет.

– Исповедаться? – переспросила Соня.

– Да. Именно. Исповедаться, – понизила голос до шепота Скворцова. – Но… но я не знаю, что для этого надо и когда это можно сделать.

– А ты крещеная?

– Да.

– Хорошо, – доброжелательно кивнула Соня. – А молитвы ты знаешь?

– Нет, – честно призналась Скворцова.

– Это не страшно, – успокоила Олю Адамова. – Я дам тебе Молитвослов.

– А зачем он мне?

– Дело в том, что перед исповедью тебе необходимо хотя бы один день поститься и читать молитвы. В день, когда ты будешь исповедаться с самого утра ничего нельзя есть и пить. Тебе нужно прийти на вечернюю службу, а после нее встать в очередь на исповедь. Хотя можно записаться и заранее, – начала объяснять Соня, а потом вздохнула и поинтересовалась: – А ты хоть знаешь, что такое исповедь?

– Покаяние… вроде… – неопределенно ответила Оля и почувствовала внутри необъяснимое волнение.

– Да. Покаяние, – Соня опять перекрестилась и добавила: – Искреннее, осознанное раскаяние во всех своих грехах. И оно должно идти от сердца. Исповедь поможет тебе очиститься и смыть все грехи. И чтобы ни один из них не упустить, перед исповедью их нужно записать на листке. Подумать хорошо и честно себе признаться в них. Подумать над каждым, чтобы потом впредь не совершать их.

– А без этого нельзя? А можно исповедаться прямо сейчас? – вырвалось у Оли.

– Я не уверена… Я не знаю. Но если тебе уже невмоготу… – Адамова замолчала, и после коротких размышлений спросила: – Хочешь, я сейчас схожу и спрошу у отца Александра какое у него расписание и может ли он пообщаться с тобой сейчас. Если он свободен, то…

– Да, Сонечка, спроси, пожалуйста. А я тебя здесь подожду.

– Ладно. Жди. Я быстро.

Адамова резко поднялась с места и засеменила по дорожке к храму. Но когда спустя пятнадцать минут она вернулась, Оли на скамейке уже не было.

Соня осуждающе покачала головой и неторопливо двинулась к своему рабочему месту в притворе.

А в это время Оля сидела в машине и решала, куда податься дальше. На работу возвращаться не было никакого желания. Поехать домой? Но Скворцов мог быть дома, а видеть его нахальную рожу совершенно не хотелось.

Оля вспомнила, что неподалеку есть маленькое удобного кафе и там подают неплохой кофе. Она решительно завела мотор и выехала на дорогу.

В кафе было малолюдно. Бесшумно работал кондиционер. Звучала приятная музыка. Пахло свежемолотым кофе. Скворцова нерешительно потопталась у входа, осматривая зал. Потом направилась к свободному столику у окна. Тут же возле нее возник молодой парнишка-официант и вежливо поинтересовался:

– Чего желаете?

– Я желаю кофе, черный, без сахара. И еще я знаю у вас есть вкусные пирожные, маленькие такие. Кажется, они называются «Воздушная Принцесса».

– Да, есть такие, – мило улыбнулся официант. – Сколько вы хотите?

– Два. И еще… – Оля призадумалась, а потом решительно сказала: – Мартини. Бьянко… и лед. Мартини без оливок. И пепельницу, пожалуйста.

– Кофе, две «Принцессы» и мартини со льдом, – уточнил заказ молодой человек, быстро переставил чистую пепельницу с соседнего столика и потопал к барной стойке.

В ожидании заказа Скворцова вытащила из сумки смартфон, зажигалку, сигареты и выложила все на стол. Затем закурила. Безразлично уставившись в окно, призадумалась о своей жизни. Собственно, даже не о самой жизни, а о том, что с этой жизнью делать дальше. Сейчас она не могла понять, почему не осмелилась пойти на исповедь. Наверное, было страшно решиться на этот серьезный шаг, потому что пришлось бы честно, с широко открытыми глазами посмотреть на себя со стороны. А еще было чрезвычайно трудно снова и снова выворачивать свою душу наизнанку и переживать обиды, страхи, разочарования и унижения, испытанные когда-то. Поднимать всю эту муть со дна души было жутко. А ведь она не заслужила такой жизни. Видит бог, она проявляла чудеса терпения и терпимости. Но их можно проявлять, когда по-другому не можешь. Не можешь? Она уже давно сгорает от жгучей ненависти, пожирающей ее изнутри. Ненависти к мужу, свекрови, Усольцеву и ко всем тем, кто обижал ее и издевался над ней. И от этой всепоглощающей ненависти она избавится только тогда, когда не станет ее врагов. Но что она может сделать?

Тут же вспомнилась Нелька, которая предлагала завести любовника. Но как решиться на адюльтер? Она ничего не смыслит в любовных играх. Секс со Скворцовым вызывал лишь отвращение. Правда в самом начале их семейной жизни, что-то похожее на оргазм она иногда испытывала, но потом… Нет! Не хочется даже вспоминать! И поэтому оказаться в постели с другим мужчиной просто элементарно страшно. А вдруг она не сможет удовлетворить его? Она просто не знает, что с ним делать… как обнимать, как ласкать, как себя вести в постели.

Оля горько усмехнулась. Да, комплекс неполноценности явно налицо.

Тяжелые размышления Скворцовой прервал официант, расставляющий на столе заказ.

– Спасибо, – поблагодарила парнишку Оля, пригубила мартини и снова погрузилась в раздумья.

Так что она хочет на самом деле? Ответ пришел сам собой: она хочет избавиться от ненависти и страданий, душевных мук и разочарований. Она мечтает о покое, умиротворении, нежности и любви. А еще она хочет понимания и всей душой жаждет почувствовать себя просто счастливой. Она желает быть защищённой и хочет для себя такого мужчину, за которым она была бы как за каменной стеной.

И ведь на самом деле возле нее такой мужчина есть и уже много лет он добивается ее любви. Но она, как последняя дура постоянно отталкивает его. Почему? Потому что не верит в искренность его чувств? Потому что считает, что все мужики одинаковы? Да, именно так. Им всем нужно только одно – обладать женщиной, целиком и полностью подчинить ее себе и своим прихотям. А еще они ждут от женщины полного и безоговорочного рабства и, естественно, сексуального удовлетворения. И не более.

Но Андрей Михайлов не такой. Он другой. Он ничего не просит у нее и не тянет в постель. Когда-то он предложил ей дружбу. И она приняла эту дружбу, особенно не задумываясь над тем, что на