Исполнение желаний - Люси Рэдкомб

– Значит, смешанное происхождение действительно дает прекрасные плоды?

– Иногда, – призналась Сесил. – Она выжала меня досуха и заставила рассказать о вашей семье все. Раньше я не понимала, как ей хочется знать об отце. Если бы я… Кто знает? – Она резко одернула себя: если бы да кабы… Все это бесполезно. – Думаю, теперь она начнет допрашивать вас.

– Ты пугаешь меня.

– Я разрешила Кэм лечь попозже, на случай если вам захочется с ней увидеться.

Берни широко улыбнулся.

– Захочется. Иветт хотела прилететь, но я сказал, что не стоит торопить события. Я не желаю пугать девочку.

– Кэм не так уж легко напугать, – иронически ответила Сесил. – Но я тоже думаю, что торопиться не стоит.

– Выглядит соблазнительно. – Пьер с удовольствием вдохнул аромат поставленного перед ним дымящегося блюда. – Ты уверена, что не хочешь кусочек? – Он потер руки, предвкушая райское наслаждение.

Когда Берни с энтузиазмом школьника набросился на чудовищную порцию десерта, Сесил улыбнулась.

– Я думала, что обед будет чисто французским, – шутливо сказала она. Выбранный Пьером ресторан славился традиционной непритязательной американской кухней.

– Что может быть лучше яблочного пирога после сытного обеда? – спросил Берни. – У меня слабость к питательной американской пище. Я правильно выразился?

Она кивнула.

– Да, но я думаю, что кардиолог этого не одобрил бы.

– Немножко того, что тебе нельзя, иногда бывает только на пользу.

Сесил могла бы поспорить с этим. Немножко Говарда никогда не пошло бы ей на пользу. Все ее попытки сосредоточиться тут же пошли прахом. У нее давно пропал аппетит. Что же касается сна, то она не столько спала, сколько ворочалась с боку на бок. Это скоро пройдет, повторяла она себе сто раз на дню, но без всякого успеха.

Слава Богу, что она досрочно вернулась к Эдварду. Мистер Уэйн более не нуждался в ее услугах. Во всяком случае, так гласило полученное ею краткое уведомление. К сожалению, Говард не удосужился сообщить об этом своему отцу, иначе ужасный разговор (становившийся все более абсурдным, когда Сесил в очередной раз пыталась восстановить его), возможно, вообще не имел бы места. С тех пор она видела Говарда только один раз, да и то издали; не узнать его широкую спину и писклявое хихиканье Берты было невозможно.

– Хочешь кофе? – в третий раз спросил ее Пьер.

– Извините, я задумалась. – Сесил разжала побелевшие пальцы и заставила себя улыбнуться. О чем или о ком она думала, она рассказывать не собиралась. Берни терпеливо повторил сказанное.

– Если вы не против, выпьем кофе у меня дома. Вы сможете подольше побыть с Кэм.

Сесил попрощалась с Пьером уже после полуночи. Не успела она подняться наверх, как прозвучал звонок в дверь. Наверное, он что-то забыл, решила она, торопливо спускаясь по лестнице.

– Что?.. – Когда Сесил увидела маячившую в темноте высокую фигуру, ее улыбка тут же померкла. – Уходи! – Захлопнуть дверь перед носом Говарда помешал внушительный ботинок последнего. За ботинком последовало мускулистое бедро. Сесил отлетела в сторону и наткнулась на старинную стойку для зонтиков.

– Можешь не трудиться закрывать дверь: ты уже уходишь, – мрачно сказала она.

– Я не уйду до тех пор, пока не получу объяснений.

– Ты сам должен кое-что объяснить. По какому праву ты врываешься в мой дом?

– Я ждал ухода Берни. Это потребовало от меня немалого такта. – Любезное выражение лица Говарда разительно не сочеталось с гневом, сочившимся изо всех пор его поджарого тела.

– Значит, ты сидел в засаде и ждал! – При мысли об этом Сесил похолодела. – Шпионил за мной! – возмущенно воскликнула она.

– Я знаю.

Что бы ни имел в виду Говард, было видно, что это знание не доставляет ему ни малейшего удовольствия. Вена, пульсировавшая у него на лбу, была готова лопнуть. Врачу хватило бы одного взгляда, чтобы поставить диагноз «предынсультное состояние».

– Рада за тебя. Вернее, была бы рада, если бы имела хотя бы малейшее представление, о чем идет речь. – Она подняла рассыпавшиеся разномастные зонтики и поставила их на место.

Говард сунул руки в карманы джинсов и посмотрел на нее с нескрываемым осуждением.

– И о том, что ты ходила к моему отцу, ты тоже не имеешь представления? – спросил он свистящим шепотом, который мог бы напугать человека и посмелее Сесил.

Она повернулась к нему лицом, продолжая сжимать в руках красный зонтик от солнца.

– Думала, он ничего мне не расскажет?

Кровь отхлынула от лица Сесил.

– Думала, – в конце концов, призналась она.

Голова кружилась. Ралф Уэйн не из тех людей, которые делают что-нибудь просто так. Но она никак не могла взять в толк, зачем ему это понадобилось.

– Какого черта ты пошла к нему, а не ко мне? – с болью в голосе воскликнул Говард. Он нетерпеливо провел рукой по волосам, влажным от мелкого летнего дождя. Мокрая рубашка туго обтягивала его туловище, подчеркивая рельефные мышцы.

Удивлению Сесил не было предела. Го почему-то считает, что именно она настояла на этом разговоре. Неужели Ралф по каким-то неведомым причинам сказал сыну, что она пришла к нему сама?

– Я знаю, ты сердишься, и не осуждаю тебя. Но ты тоже не можешь осуждать меня.

– Осуждать тебя? – эхом повторил он. Лицо Говарда медленно заливал темный румянец. – Вот какого ты обо мне мнения? – хрипло спросил он. – Ты решила, что я рассержусь?

– Но ты же рассердился, правда? – пролепетала Сесил, пораженная его реакцией.

– На то, что ты ничего не сказала мне, а не на то, что…

– Слушай, неужели с этим нельзя подождать до утра, а еще лучше до понедельника? Гo, думаю, ты принимаешь эту историю слишком близко к сердцу.

Она пыталась собраться с мыслями и не впадать в панику. Если он притронется к ней… Когда дело касалось его, она теряла власть над собой. Ясно одно: выпроводить Уэйна ей будет не по силам.

– Ты думаешь, я… – Он не мог найти подходящих слов. – Извини, если моя несдержанность оскорбляет тебя, но я не каждый день узнаю, что должен стать отцом. Возможно, ты к этому привыкла, но со мной такое происходит впервые.

Теперь уже Сесил потеряла дар речи. Она пыталась толковать слова Говарда и так и сяк, но каждый раз выходило одно и то же.

– Ты решил, что я?.. Отец сказал тебе, что я?..

– Впервые в жизни отец совершил достойный поступок. На который, по твоему мнению, я неспособен.

Почему-то ирония Го показалась ей ужасно забавной. Сесил засмеялась. Судорожный смешок быстро сменился истерикой. Когда Сесил была девушкой, ей часто приходилось бороться со смущением. В драматические моменты ее начинал душить смех, оскорблявший собеседника. Теперь она видела, что не потеряла старой сноровки: Го готов был придушить ее!