Магия цвета крови - Стэн Николс

Кинзел последовал за помощником.

— Жаль, что я не смогу принять всех, кто хочет встретиться со мной, — пожаловался ему певец.

— У остальных такая возможность будет на протяжении недели.

— Знаю. Надеюсь, никто не останется обиженным.

— Я старался.

В дальнем конце палатки, где были два выхода наружу, стояли сорок — пятьдесят поклонников Кинзела Руканиса. Публика подобралась очень разнообразная. Молодежь, пожилые пары, мужчины и женщины средних лет, уличные нищие, родители с младенцами на руках. Увидев певца, все разразились приветственными возгласами.

С улыбкой он подошел к толпе и начал пожимать протянутые руки — охранники сдерживали наиболее ретивых, — а также отвечать на вопросы. Ему протягивали листы пергамента и волшебные рисовальные палочки, он писал серебряным, золотым и малиновым цветом свое имя и краткие посвящения для радостно-возбужденных почитателей. Малышей поднимали, чтобы он поцеловал их в щечку.

Между тем сквозь толпу к нему пробивались двое неулыбчивых мужчин в темной одежде.

Таналвах, стоя неподалеку, вполглаза наблюдала за происходящим, уделяя основное внимание своим воспитанникам.

— Когда мы пойдем домой? — Лиррин зевнула.

У Тега, прислонившегося к ней, уже начали слипаться глаза.

— Скоро, — пообещала Таналвах и взъерошила волосы девочки. — Как только Кинзел освободится.

Появилась Серра.

— Серра! Я рада, что ты вернулась. Хочу сказать тебе, что сожалею...

— Выкинь это из головы. — Ее подруга скользила взглядом по лицам окружавших Кинзела людей. — Подозреваю, что у нас появились сложности.

Таналвах инстинктивно прижала к себе детей.

— Что такое? Это касается Кина? Что произошло?

— Просто предчувствие. — Серра не сводила взгляда с беседующего со своими поклонниками певца. — Вон те двое, видишь? Одинаково одетые.

— В черном и сером? И что?

— Возможно, ничего.

— Если Кинзелу угрожает опасность, я должна быть рядом с ним.

— Нет. Оставайся на месте. — Тон подруги исключал всякую возможность обсуждения.

— С Кинзелом случится что-то плохое? — чувствуя тревогу взрослых, спросила Лиррин.

— Нет, дорогая, — проявляя недюжинную выдержку, успокоила девочку Таналвах. — Все в порядке. — И добавила одними губами, обращаясь к Серре. — Правда?

Та не отвечала. Подруги замерли в молчании.

Кинзел закончил подписывать очередной пергамент и протянул его поклоннику.

— Кинзел Руканис, — произнес кто-то ровным голосом; это прозвучало как утверждение, не вопрос.

Он поднял взгляд. На него смотрели двое мужчин в темной одежде.

— Да, — ответил он.

— Делайте в точности то, что мы скажем, — заявил один из них, очень тихо, но в его тоне ощущалась угроза, а манера держаться наводила на мысль о вполне определенной профессии.

— Кто вы?

— Мы представители государства. Это все, что вам требуется знать.

— И мы здесь не одни, — добавил второй человек.

— Я арестован?

— Вы взяты под стражу.

— По какому обвинению?

— Это не обсуждается, — холодно ответил первый. — Нам приказано взять вас незаметно для окружающих. Если получится. Хотя нам все равно. Если вы станете сопротивляться, пострадают множество собравшихся тут людей. Решайте сами. — Кинзел не сомневался, что так и будет.

— Понимаю.

— Хорошо. Теперь скажите своим помощникам, что вам пора уходить. Не поднимайте шума. Тогда обойдемся без неприятностей. Ясно?

— Да.

Арестованный хотел спросить, можно ли повидаться с Таналвах и детьми, но понимал, что это было бы ошибкой.

— Просто делайте, что мы приказываем, — сказал второй человек, — если хотите избежать кровопролития.

На помосте к женщинам подошли Куч и Дислейрио.

— Вы... — начал Дислейрио.

— Да, — ответила Серра, — мы их видим. — Таналвах была в отчаянии.

— Они уводят его! Сделайте же что-нибудь!

— Их не двое. Здесь есть и другие.

По крайней мере дюжина точно так же одетых людей прокладывала путь к палатке.

— Не сомневаюсь, их на самом деле гораздо больше, — заметил Дислейрио.

— Они не сделают этого! — В глазах Таналвах дрожали слезы.

— Эти люди представляют правительство. — Ее подруга пожала плечами. — И могут делать все, что пожелают.

— Как по-вашему, они преследуют всех нас? — взволнованно поинтересовался Куч.

— Их интересует только Кинзел, — ответил Дислейрио. — Если бы это была общая облава, мы бы это сейчас уже поняли.

— Что толку стоять тут и болтать? — взорвалась Таналвах. — Помогите ему!

Дети тоже расстроились и заплакали. Куч делал все, чтобы успокоить их.

— Здесь полно гражданских, Тан, — напомнила ей Серра, — и готова поспорить на что угодно, этим ублюдкам плевать на них. Если мы вмешаемся...

— Если вы ничего не предпримете, это сделаю я! — воскликнула Таналвах.

Подруга схватила ее за руку и крепко сжала.

— Если ты двинешься, или закричишь, или сделаешь что-нибудь, что привлечет их внимание, мне ничего не останется, как сбить тебя с ног. — Для убедительности она погрозила женщине кулаком.

Та сердито уставилась на нее, а потом запричитала:

— Ох, боги, это я виновата! Я уговорила его дать концерт. Я...

— Заткнись! Возьми себя в руки. Так ты не поможешь Кинзелу. Или детям. — Серра перевела взгляд на Куча. — Оставайся с Лиррин и Тегом, что бы ни случилось. Понял? — Он кивнул. — Что касается Кинзела, то сейчас мы можем сделать для него лишь одно — выяснить, куда его увезут.

— Я сделаю это, — предложил Дислейрио.

— Ладно, но будь осторожен. Ступай.

Он исчез в толпе.

Певец между тем удалялся в сопровождении двух тайных агентов. Остальные следовали позади на некотором расстоянии, обшаривая взглядами толпу.

— Кто бы мог подумать, что этим все кончится? — пробормотала Таналвах.

— Что? — не расслышала Серра, но ответом ей был отсутствующий взгляд. — Теперь нужно убираться отсюда, Тан. И не к вам домой. Куч, держись поближе. Ну, вперед!

Отведя Кинзела на значительное расстояние от места, где происходил концерт, агенты велели ему остановиться. Один из них сделал неуловимый жест, и на запястьях певца появились наручники.

— В этом нет никакой необходимости, — запротестовал Кинзел.

— Таков приказ.

Наручники как бы по собственной воле сжались; в таком состоянии они будут оставаться до тех пор, пока не прозвучит заклинание отмены.

Трое продолжили свой путь быстрым шагом; их сопровождающие, которых сейчас насчитывалось по крайней мере два десятка, следовали позади. Часть из них забежали вперед, расчищая дорогу от любопытствующих граждан, покидавших парк. Тем не менее поблизости оставалось не так уж мало людей, и некоторые из них узнавали Руканиса, но ни один не решился пойти следом за ним или приблизиться.